Читать онлайн «Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза». Страница 8

Глава 3. Движение к людям

Базисный конфликт невозможно представить простой демонстрацией его действия в отдельных индивидах. Из-за разрушительной силы этого конфликта невротик строит вокруг него защитную структуру, не только скрывающую этот конфликт от постороннего взгляда, но и так неразрывно связанную с ним, что его невозможно выделить в чистом виде. В результате мы воспринимаем не столько сам конфликт, сколько различные попытки его решения. По этой причине простое перечисление историй невроза не помогло бы составить из всех его последствий и оттенков полной картины; изображение обязательно было бы излишне подробным и давало бы слишком неясную картину.

К тому же наброски, сделанные в предшествующей главе, еще нуждаются в конкретизации. Чтобы понять все, что связано с базисным конфликтом, нам следует начать с последовательного изучения каждого его элемента. Мы можем добиться успеха на этом пути, если примем во внимание типы индивидов, в которых тот или другой элемент, т. е. аттитюд, стал доминирующим и для которых он представляет наиболее приемлемое «Я». Ради простоты я обозначу их как подчиненный, агрессивный и обособленный типы невротической личности9.

В каждом случае мы будем обращать внимание на аттитюд, наиболее приемлемый для данного типа личности, оставляя в стороне, насколько возможно, конфликты, которые он скрывает. Мы обнаружим в каждом из указанных типов личности невротика, что базисное отношение к другим создало или, по крайней мере, способствовало развитию определенных потребностей, качеств, специфической чувствительности, запретов, тревог и, что не менее важно, множеству специфических ценностей.

Этот способ изложения, возможно, имеет определенные недостатки, но он также обладает и очевидными преимуществами. Исследование функций и структуры множества аттитюдов, реакций, убеждений и т. д. сначала в типах невротической личности, где они сравнительно очевидны, позволит легче распознавать похожие комбинации в тех случаях, в которых они присутствуют в достаточно расплывчатом и спутанном виде. Кроме того, такой взгляд позволит увидеть все три несовместимых аттитюда как единое целое. Вернемся к нашей аналогии — демократия против фашизма. Если бы мы хотели указать на существенное различие между демократической и фашистской идеологиями, мы не начали бы с анализа личности, у которой вера в некоторые демократические идеалы объединена с тайной склонностью к фашистским методам. Скорее, мы попытались бы сначала на основе анализа сочинений и действий приверженцев национал-социализма составить общее мнение о фашистских взглядах и только затем приступили бы к их сравнению с наиболее характерными чертами демократического образа жизни. Это дало бы нам ясное представление о противоположности обеих систем взглядов и помогло бы также понять тех людей и те группы, которые пытались достигнуть компромисса между ними.

Группа I, подчиненный тип, проявляет все черты, которые соответствуют людям, «движущимся к». Этот тип демонстрирует заметную потребность в любви и одобрении, а также специфическую потребность в партнере, друге, любящем существе — муже или жене, «который должен осуществить все жизненные ожидания невротика и нести ответственность за все происходящее, как хорошее, так и плохое, причем успешное манипулирование „партнером" становится доминирующей задачей»10. Эти потребности обладают признаками, общими для всех невротических влечений; т. е. они компульсивны, неразборчивы и порождают тревогу или состояние угнетения в случае фрустрации. Они действуют почти независимо от внутренней ценности «других», как и действительного отношения невротика к этим «другим». Однако эти влечения могут различаться своим проявлением, хотя все они центрируются вокруг желания человеческой близости, желания «принадлежать».

Из-за неразборчивой природы своих влечений подчиненный тип склонен переоценивать свою близость и общие с окружающими интересы и пренебрегать разделяющими факторами11. Подобная неверная оценка людей вызвана не незнанием, глупостью или неспособностью наблюдать, а обусловлена компульсивной природой его влечений. Этот тип невротика ощущает себя — как показал рисунок одного из пациентов — ребенком, окруженным странными и угрожающими существами. Этот ребенок, одинокий и беспомощный, стоял в центре картины. Рядом с ним — огромная пчела, готовая его ужалить; собака, приготовившаяся укусить его; кот, намеревающийся прыгнуть на него; бык, готовый забодать его. Очевидно поэтому, что действительная природа других существ не имеет для него никакого значения; существенно лишь то, что поскольку они более агрессивные, более устрашающие, то их «любовь» для невротика более всего необходима.

В итоге, данный тип невротика нуждается в том, чтобы он нравился, его любили, хотели, желали; нуждается в том, чтобы чувствовать себя принятым, желанным, поддержанным, оцененным; нуждается в том, чтобы быть нужным, важным для других, в особенности для какой-нибудь одной конкретной личности; нуждается в том, чтобы ему помогали, его защищали, оберегали, им руководили.

Если в процессе анализа указать пациенту на компульсивный характер перечисленных потребностей, он, вероятно, станет утверждать, что все эти желания вполне «естественны». И здесь он, конечно, находится на позиции, удобной для обороны. Если исключить тех, чье существование настолько искажено садистскими наклонностями (которые будут анализироваться позже), что потребность в любви подавлена сверх всякой меры, то можно с полной уверенностью допустить, что каждый в действительности хочет ощущать себя любимым, связанным с кем-либо, тем, кому помогают, и т. д.! Поэтому пациент ошибается лишь в том, что вся его неистовая битва за любовь и одобрение носит искренний характер. В действительности же эта искренность в значительной степени затемнена его ненасытной жаждой чувствовать себя в безопасности.

Потребность в удовлетворении этого побуждения настолько принудительна, что все, что невротик делает, направлено на его осуществление. В этом процессе он развивает определенные качества и аттитюды и формирует свой характер. Некоторые из них можно было бы назвать качествами, способными внушить любовь: он становится чувствительным к потребностям других в пределах своей эмоциональной отзывчивости.

Например, хотя он может оказаться очень забывчивым к желанию обособленной личности держаться уединенно, он будет бдительным к потребности другого в симпатии, помощи, одобрении и т. д. Он стремится автоматически приспособиться к ожиданиям других или к тому, что, по его убеждению, соответствует этим ожиданиям; часто вплоть до полной потери контроля над своими чувствами. Он становится «неэгоистичным», жертвующим собой, ничего не требующим, за исключением своего безграничного желания быть любимым. Он становится зависимым, в доступных пределах, сверхвнимательным, сверхценящим, сверхблагодарным, великодушным. Он скрывает от самого себя тот факт, что в глубине души он безразличен к другим и считает их лицемерными и эгоистичными людьми.

Если использовать термины, предназначенные для анализа сознания, к бессознательным процессам, то он убеждает себя в том, что любит всех, что все они «милые» и заслуживающие доверия, программируя разочарование, которое приведет его не только к мучительным разочарованиям, но и увеличит его общую уязвимость.

Эти качества не так значимы для самого невротика прежде всего потому, что он не контролирует свои чувства или суждения, а слепо отдает другим все, движимый желанием получить от них то, что ему необходимо, и поэтому испытывает глубокое расстройство, если эти ожидания не оправдываются.

Наряду с указанными свойствами у невротика подчиненного типа формируются частично совпадающие с ними и другие свойства, направленные на избегание черного глаза, ссор и конкуренции. Невротик стремится подчиниться, играет вторые роли, оставляя первые другим; стремится быть уступчивым, примирительным и, по крайней мере, сознательно не испытывающим никаких обид. Любое желание отомстить или одержать победу настолько глубоко подавлено, что невротик часто сам удивляется своей способности мириться и в течение долгого времени скрывать чувство обиды. В этом контексте является важной его склонность автоматически брать на себя вину. Почти независимо от своих чувств, т. е. ощущает ли он себя в действительности виновным или нет, он будет стремиться обвинять, критически оценивать себя, а не других, чувствовать себя виноватым в случае необоснованной критики или от предвидимого нападения.

Существует незаметный переход от этих аттитюдов к конкретным запретам. Так как любая форма агрессивного поведения исключена, мы обнаруживаем запреты на то, чтобы быть категоричным, критичным, требовательным, отдающим приказы, оказывающим давление, стремящимся к честолюбивым целям. Кроме того, поскольку его жизнь ориентирована в целом на других, часто его внутренние запреты препятствуют ему делать что-либо для себя или радоваться чему-нибудь независимо от других. Это может привести к тому, что любое переживание, неразделенное с кем-либо, — идет ли речь о еде, представлении, музыке или природе — становится бессмысленным. Нет необходимости говорить, что подобное сильное ограничение на наслаждения не только обедняет жизнь, но и увеличивает зависимость невротика от других.