Читать онлайн «Мальчик, которого растили как собаку». Страница 64

И далее, исторически, когда люди развивались, у младенцев не было отдельной комнаты — у них не было даже своей кровати. Обычно они находились неподалеку от кого-то из взрослых, старшего брата или сестры и их часто брали на руки. Многие проблемы со сном у детей, с их криком и плачем сегодня как раз связаны с тем фактом, что младенец остается один. На протяжении всей истории человеческого рода, если ребенок оставался долго один и вне видимости взрослых, это была для него смертельная опасность. Не удивительно, что и сейчас, оставшись в одиночестве, младенец испытывает сильнейший стресс. Что на самом деле удивительно (и отражает способность человеческого мозга к приспособлению), как быстро многие привыкают к этому. И младенцы в конце концов могли бы приспособиться, и их стрессовые системы не так легко выходили бы из строя, но эволюция работает вечность, а не то время, которое предпочли бы родители.

Мы должны давать людям знания о нуждах младенцев и изобретать лучшие пути, как донести до них эти знания. Нам необходимо иметь специальное общество для обучения грамотному уходу за младенцами и маленькими детьми, где каждый человек, который имеет детей или работает с детьми, мог бы узнать, что его интересует. Например, если ребенок не плачет (как было с Коннором), это такая же причина для тревоги, как если он плачет слишком много. Если человек знает, каким должно быть поведение, соответствующее биологическому возрасту ребенка, он сможет вовремя заметить отклонения и при необходимости сразу же обратиться за помощью.

Далее мы должны призвать к немедленному прекращению огня в «войнах мам»[1] и понять, что все выигрывают, когда у молодых родителей есть возможность проводить больше времени со своими детьми и когда у них есть поддержка общины и доступ к квалифицированной помощи. Как говорит Хрди: «Мы включены в контекст, где матери имеют гораздо больше социальной поддержки. Младенцы должны быть в таком социальном окружении, чтобы полностью развивать свой человеческий потенциал».

Многие европейские страны — особенно скандинавские — смогли организовать как высокопродуктивную экономику, так и обеспечить высококвалифицированную заботу о детях и оплаченные семейные отпуска. Нет причин, чтобы мы не могли развивать такую же социальную политику у себя.

Чтобы создать правильное с биологической точки зрения отношение к здоровью и социальному самосознанию детей, окружение, родители также могут делать простые вещи, например ограничивать доступ к СМИ и другим информационным каналам — скажем, на то время, когда семья собирается на завтрак, обед или ужин, все телефоны, телевизоры и компьютеры можно отключать. Кроме того, родители должны моделировать поведение детей своим примером, подчеркивая важность эмпатии и доброжелательности во взаимодействиях с людьми, будь то родственники, соседи, продавцы или другие люди, которых они встречают в течение дня.

Школы, конечно, тоже должны измениться. Наша образовательная система сфокусировалась почти исключительно на когнитивном развитии и почти полностью игнорирует эмоциональные и физические нужды детей. Всего два десятилетия назад в начальной школе были довольно продолжительные перерывы на еду и отдых, и несколько дней в неделю были обязательные занятия в гимнастическом зале. Домашние задания редко занимали больше одного часа, и после этого дети знали, что они могут играть, встречаться с друзьями и жить своей интересной для них жизнью. Большие по объему задания, требующие родительской помощи, возникали только несколько раз в год.

Все эти правила учитывали физиологические особенности детей, особенно мальчиков, которые взрослеют гораздо медленнее, чем девочки. Сейчас школы, конечно, знают, что детям необходимы хотя бы короткие перерывы, что им нужно побегать, поиграть, учиться взаимодействовать с другими детьми. Девятилетний племянник моего соавтора Марии однажды сказал маме, что он ничего не знает о своих приятелях. Его школьный день так расписан, что у него не хватает времени, чтобы успеть реально с кем-то подружиться. Ни разу не было достаточно большого перерыва. Это нездоровая ситуация. В погоне за тем, чтобы наши дети жили в таком же богатом окружении, как дети соседей, мы на самом деле эмоционально обедняем их. Мозг ребенка больше, чем в правильных словах, уроках и организованной активности, нуждается в любви, дружбе и возможности свободно играть и мечтать. Знай они об этом, родители могли бы более успешно сопротивляться социальному давлению и в меньшей степени бездумно подчиняться школьным установкам. Вдобавок наша образовательная система и неуважительное отношение общества к человеческим отношениям подрывают развитие эмпатии. Как язык, так и эмпатия — это особые признаки человеческого вида, которые помогают определить, что такое человеческое существо. Но так же, как языку, эмпатии необходимо учиться. Обычно мы успеваем и то и другое в раннем детстве, но, как показывают истории Коннора и Леона, развитие эмпатии и далее способности к общению, которая основывается на этом качестве, требует главного — влияния окружения. Хотя, в принципе, детей редко оставляют без присмотра на длительные периоды времени, как произошло с этими двумя мальчиками, очень многие маленькие дети проводят все больше и больше времени в крайне структурированном и как бы «военизированном» окружении. В результате у них остается мало времени, чтобы успеть подружиться и получить регулярную практику общения, необходимую, чтобы научиться проявлять сочувствие и заботу друг к другу. Еще хуже то, что время, проведенное с родителями, часто тоже бывает очень ограничено, остаются только часы на домашнюю работу или, как вариант — на телевизор, компьютер и видеоигры.

Развитие мозга «зависит от употребления»: вы используете его или теряете его. Если мы не даем детям времени научиться общаться с людьми, научиться строить связи, узнать на собственном опыте, как выходить из конфликтов, как договариваться (не всегда словесно) о сложной социальной иерархии — данные области мозга так и останутся недоразвитыми. Как утверждает Хрди: «Одна из вещей, которую мы знали про эмпатию — это то, что данный потенциал проявляется только при некоторых условиях воспитания». Если вы не обеспечиваете Эти условия путем ласки и насыщенного социального окружения, это качество вообще не возникнет.

Нам следует также понимать, что не всякий стресс — это плохо, что детям, так же как и безопасность, нужны трудности и риск. Для нас естественно защищать детей, но мы должны вовремя понять, когда это стремление заходит слишком далеко. На самой безопасной детской площадке нет качелей, нет скользких склонов, грубых поверхностей, деревьев, там нет других детей — и никакого удовольствия тоже нет. Детский мозг формируется благодаря тому, что соответствующие зоны мозга потихоньку делают свое дело, повторяя и повторяя действия. Если у них не будет шансов справляться с маленькими рисками и с последствиями сделанного на своем уровне выбора, они не будут хорошо подготовлены для решений, имеющих более серьезные последствия. В сегодняшней безопасной культуре мы постоянно стремимся все успеть, проверяя все действия наших детей, и поднадзорно проводим их от младенчества через школу, а потом отпускаем в свободное плавание в колледж (хотя некоторые родители стараются и там иметь свои наблюдательные посты). Мы должны помнить, что большую часть человеческой истории подростки раньше брали на себя роли взрослых и прекрасно справлялись с трудностями. Многие проблемы с подростками являются следствием того, что их развивающийся мозг не получает адекватной нагрузки. Поскольку мы знаем, что области мозга, ответственные за принятие решения, окончательно формируются только после двадцати лет и именно принятие решений помогает закончить формирование мозга, здесь не обойтись без риска. Нам необходимо давать детям возможность самостоятельно делать выбор и ошибаться. И когда они из-за отсутствия опыта принимают глупые, недальновидные решения, мы должны позволить им перестрадать неудачу. В то же самое время мы должны как-то помочь сбалансировать ситуацию, не допустить, чтобы ребенок пришел к саморазрушению (вроде наркотиков или нарастающей агрессии) — то есть не позволить первым неудачам сломать молодому человеку жизнь. К сожалению, именно такое поведение провоцируют современные руководители, не проявляя мудрости и терпимости, когда за первую грубую ошибку детей исключают из школы.

Мы знаем, что наша физиология такова, что мы «зеркалим» действия окружающих нас людей. Мы знаем, что, повторяя некий набор действий, мы их усиливаем, и в конце концов срастаемся с ними. Чем больше мы повторяем что-то, тем сильнее становится отвечающая за данный процесс система мозга. Эти факты удивительны, когда поведение, которое мы имеем в виду — это любовь и забота о ребенке, но они приводят в ужас, когда мы думаем о жестокости, окружающей нас и наших детей, и увеличивающемся количестве провоцирующих ее факторов. Живя в обществе, в котором распространена жестокость, в экономически неблагополучных условиях дети часто становятся свидетелями преступления или его жертвами — все это намного более важные факторы воспитания жестокости в детях, нежели простое воздействие видеоигр или телевидения. Уменьшение экономического неравенства и помощь детям, ставшим жертвами домашнего насилия — это очень важные вещи, если мы собираемся уничтожить жестокость и преступления. Хотя большинство переживших насилие детей не вырастут преступниками, вероятность, что родитель станет насильником или будет оставлять ребенка без присмотра, драматически возрастает, если он или она сами пережили опыт подобного обращения. Но ситуация может стать еще хуже, если такие дети живут в сообществах, где происходят драки, в окружении жестокости и при минимальном позитивном влиянии социума.