Читать онлайн «Секреты великих ораторов. Говори как Черчилль, держись как Линкольн». Страница 4

Сразу покажите, что вы лидер

Если вы хотите, чтобы вас восприняли как лидера, выбирайте сильное начало. Заурядные ораторы уходят в сторону на первой же фразе, рассыпаясь в благодарностях. Разница между посредственным и блестящим оратором очень часто состоит вот в чем: первый начинает с банальности, второй — сразу берет быка за рога.

Например, СЕО крупной компании по производству бумаги начал собрание, посвященное зимним распродажам, так:

Мы имеем самый урожайный в истории компании год… [пауза] и, надеюсь, не только на бумаге!

Сиэтл, великий вождь индейских племен Северо-Запада США, начал свое выступление перед белой публикой в 1854 году таким критическим замечанием:

Было время, когда наши народы покрывали эту землю, как волны моря покрывают ракушками дно. Теперь это только воспоминание, скорбное воспоминание[11].

Один из лучших проповедников Америки, доктор Джеймс Форбс из Нью-Йорка, однажды начал свою проповедь, посвященную отношениям человека и Бога, стукнув по камертону и объявив: «Господь слышит человека, и вы можете услышать Господа».

Я слышал Мартина Лютера Кинга в августе 1963 года, когда он выступал перед сотнями тысяч собравшихся на ступенях Мемориала Линкольна. Первые же слова речи Кинга[12] напомнили выступления президента-мученика:

Сто лет назад великий американец, под чьей символической тенью мы сегодня собрались, подписал Декларацию об отмене рабства…

Если вы принялись за написание текста речи для какого-нибудь мероприятия, не жалейте времени и сил на составление первого предложения. Обдумывайте его, оттачивайте, повторяйте снова и снова, доводите до совершенства.

Запланируйте мощное начало. После него возьмите столь же мощную паузу, а затем отпустите остроту, которая взорвет не готовый к ней зал. Мощное начало — отличный способ привлечь внимание и разбудить слушателей. Сразу берите быка за рога!

Генерал Джордж Вашингтон пудрил волосы, носил щегольской камзол и длинный жакет и всегда следил, чтобы его короткие штаны и чулки выглядели безупречно. Прежде чем спуститься по лестнице в Маунт-Верноне к гостям во время приема, он проверял, начищены ли до блеска его черные туфли.

Он был одинаково внимателен к своему внешнему виду и в штабной палатке, и на поле боя.

Из героев американской истории, наверное, никто не производил более яркого впечатления, чем Джордж Вашингтон. У тех, кто служил ему, благоговение вызывало не только его красноречие, но и обаяние. Женщины, танцевавшие с ним, говорили, что он божественен. Своей притягательностью он был в значительной степени обязан своему внешнему виду. При шести футах и трех с половиной дюймах[14] роста он был самым высоким человеком среди современников. Он считался самым высоким в штате Вирджиния. Его манеры даже в последние дни жизни оставались безупречными.

Сэр Уинстон Черчилль в своей «Истории англоязычных народов» пишет, что именно неподражаемая манера держаться помогла Джорджу Вашингтону во время зимних морозов 1777–1778 годов сосредоточить силы Континентальной армии на достижении победы при Вэлли-Фордж. Поведение Вашингтона в то трудное время, как отметил Рузвельт в очередной «Беседе у камина» 23 февраля 1942 года, стало образцом моральной стойкости для американцев на все времена.

В 1774 году Вашингтон был единогласно избран в первый, а в 1775-м — во второй Конституционный конвент. Но в 1776 году в трудный момент большинство конгрессменов бежали в Филадельфию, а оставшиеся предоставили командующему Континентальной армией Джорджу Вашингтону пост председателя Конвента. И именно он был избран несколькими годами позже первым президентом Соединенных Штатов Америки. Заняв должность председателя Конвента, Вашингтон восстановил его полномочия. Не согласись он вести заседания, американцы не имели бы сегодняшней Конституции и нынешней модели государственного управления.

После принятия конституции Вашингтон по единогласному решению коллегии выборщиков стал официальным кандидатом на пост президента. Его называли «избранным королем». На этот пост претендовали и другие политические деятели того времени, но были отвергнуты. Вашингтону предлагали престол даже немецкие княжества в Европе. Он отказался, объяснив, что не чувствует себя готовым к такой деятельности. (Вашингтон был не первым и не последним храбрым генералом, которого приглашали на европейский престол: сегодняшние монархии Нидерландов и Швеции ведут свою генеалогию от смелых иностранцев-военнослужащих.) К Джорджу Вашингтону, гораздо больше обладавшему подлинным величием, нежели изнеженные отпрыски Бурбонов и Стюартов, как нельзя лучше подходили слова Шекспира: «Вот истинный король!» Вашингтон знал, как должен выглядеть и вести себя настоящий монарх — он понимал, насколько важны внешний вид и манеры.

Вашингтон, подобно Рональду Рейгану двумя столетиями позже, смотрел на президентство как на своего рода театр.

Совершая торжественные визиты в новые штаты, перед въездом в город он выходил из кареты, приводил в порядок одежду, чистил обувь, а потом садился на своего белого жеребца Прескотта и торжественно въезжал в город во главе пышной процессии.

Хотя Бенджамин Франклин руководствовался совсем другими правилами, он тоже знал, как произвести впечатление своим внешним обликом. Прибыв в Версаль, чтобы вступить в должность посла Америки во Франции, он решил выделиться на фоне придворных Людовика XVI, носивших парики и разодетых в шелка и бархат. Салли, дочь Франклина, заметила: «Папочка, тебе надо купить новый наряд для Версаля».

Франклин ответил ей: «Я хочу выглядеть как первопроходец, а не как король».

Вместо шелкового камзола Франклин носил простой суконный сюртук, парик не надевал. Он использовал «радикальный шик», демонстративную «немодность» за двести лет до того, как этому стилю придумали название. В то время как «естественный человек» Руссо был дикарем-философом, Франклин играл роль «естественного человека» Нового Света, вдохновляя окружавших его поклонников. Он был первым американским поп-идолом, образ которого экспортировался за рубеж.

В 1783 году, когда был подписан мирный договор, положивший конец войне за независимость США, Бенджамин Франклин облачился в поношенное коричневое пальто из хлопчатобумажной ткани, застегнутое на все пуговицы от горла до колен. Когда приятель Франклина, посланник США во Франции Джон Адамс попенял другу за то, что тот в столь славные для страны времена носит невзрачное облачение, тот ответил:

Адамс, это пальто было на мне десять лет назад — в день дуэли с британским королевским прокурором Веддерберном, и теперь я хочу дать этому пальто шанс отыграться.

Одежда многое может сказать о своем владельце. Выбор предметов одежды не должен быть случайным и непродуманным.

Джеймс Монро, пятый президент США и последний из представителей Вирджинии на этом посту, тоже умел заставить одежду говорить. Он в совершенстве владел силой образа. Когда на смену вычурному стилю Регентства пришла мода XVIII века — кюлоты и чулки, Монро продолжал носить офицерскую форму и фуражку с кокардой, чтобы напомнить гостям, приходившим к нему на приемы в резиденцию, о своих заслугах во времена войны за независимость, уже ставшей для многих историей. Более того, он предпочитал, чтобы его называли полковником Монро, а не президентом Монро. Его наряд должен был продемонстрировать посетителям, что Джеймс Монро, как и Джордж Вашингтон, в первую очередь был солдатом войны за независимость.

Авраам Линкольн, казалось, не придавал значения производимому им впечатлению. Но почему этот человек ростом в шесть футов и четыре дюйма[15] (намного выше среднего роста современников) выбрал в качестве своей визитной карточки такой головной убор, как цилиндр? Ведь этим он еще больше увеличивал свой рост. Кроме того, он носил на плечах шаль поверх черного костюма — такой наряд еще больше подчеркивал его худобу.

Мундштук Франклина Делано Рузвельта, сигара Черчилля, трубка Сталина — все это хорошо узнаваемые символы периода Второй мировой войны. Скульптура Уинстона Черчилля перед британским посольством в Вашингтоне изображает премьер-министра военной поры с сигарой в руке. А вот недавно построенный Мемориал Рузвельта в Вашингтоне — удар по имиджу президента, победившего Великую депрессию и выигравшего Вторую мировую, потому что статуя изображает Рузвельта сидящим в инвалидном кресле. Лицо у него усталое и напряженное — он вовсе не веселый и не жизнерадостный, каким запомнили его люди моего поколения по фотографиям и кинохронике. В его мундштуке нет сигареты — ее убрали из соображений политкорректности.