Читать онлайн «Россия и мусульманский мир № 1 / 2012». Страница 6

Экономический кризис как один из главных факторов усиления межнациональной и межконфессиональной напряженности на Северном Кавказе создает благоприятную почву для дестабилизации политической жизни для распространения радикального ислама. Чрезвычайно актуальным является изучение масштабов и основных факторов распространения ваххабизма, являющегося мощным фактором повседневной жизни значительной части населения Северного Кавказа.

С этой целью в январе-феврале 2009 г. был проведен социологический опрос населения республик СКФО РФ, в результате которого были выявлены социальные слои, поддерживающие ваххабизм.

В ходе исследования решались задачи:

1) определение основных причин распространения ваххабизма на Северном Кавказе на фоне активизации фактора «спирали молчания»3;

2) выявление отношения населения к запрету ваххабизма в Российской Федерации;

3) описание характера воздействия религиозных течений на социальное поведение людей, на социокультурную динамику общества, с учетом связи религиозных верований респондентов с их национальной принадлежностью. Объектом исследования являлись национальные республики Северного Кавказа – Адыгея (РА), Дагестан (РД), Ингушетия (РИ), Кабардино-Балкария (КБР), Карачаево-Черкесия (КЧР), Северная Осетия-Алания (РСО-А), Чеченская Республика (ЧР).

В наибольшей степени ваххабизм распространяется в мононациональных республиках СКФО с этнократической системой управления. Подавляющее большинство респондентов считают, что наибольшее распространение это течение получило в Чеченской Республике; по мнению русских и русскоязычных в КЧР и РСО-А (72,6 и 71,3 % соответственно), в то время как чеченцы так не считают. На втором месте по степени распространения ваххабизма – Дагестан. В отличие от Чечни, респонденты в Дагестане независимо от национальной принадлежности считают, что по уровню распространенности ваххабизма республика стоит на втором месте после ЧР. На третьей позиции – Ингушетия, так считает население РСО-А (58,6 % русских и русскоязычных и 50,9 % осетин). Только население КБР по сравнению с ответами других жителей Северного Кавказа полагает, что у них в республике ваххабизм получает широкое распространение (32,2 % кабардинцев и балкарцев, 29,4 % русских и русскоязычных). Самый высокий процент затруднившихся или отказавшихся ответить на вопрос – среди населения Ингушетии (ингуши – 49,1 %; русские и русскоязычные – 61,1 %), Чечни (чеченцы – 44,3 %; русские и русскоязычные – 37 %), Карачаево-Черкесии (30,1 %). Наблюдения интервьюеров свидетельствуют, что русское и русскоязычное население северокавказских республик более информировано и открыто в своих высказываниях.

Анализ ответов респондентов в зависимости от гендерной принадлежности, возраста, образования и места жительства особых изменений не выявил. В целом, на основе оценок населения можно сделать вывод, что ваххабизм получил широкое распространение в Чечне, Дагестане и Ингушетии.

Причин распространения ваххабизма на Северном Кавказе на фоне активизации фактора «спирали молчания», по мнению экспертов, несколько: ислам рассматривается как важнейший критерий реконструкции постсоветского пространства; радикализация ислама в республиках СКФО – это вызов официальным властям, которые должны не просто соответствовать нормам ислама, но возникать, формироваться из элиты, санкционированной религиозными авторитетами; требование перестройки не только социального, но и общественно-политического порядка на «исламских началах» (фундаментализм в данном контексте понимается как идеология, обосновывающая радикальную перестройку на основе ислама).

Ясно, что сам по себе ислам не является дестабилизирующим фактором. Политизация – радикализация ислама в политическом дискурсе является неизбежным следствием либерализации постсоветских авторитарных режимов, результатом воспроизводства традиционных социальных связей на фоне ослабления навязанной государственности, политической механики. Кризис советской, а затем и российской государственности обнажил социокультурные основания общественного порядка, где бы их властный статус оказался более гарантированным.

По мнению экспертов, ваххабизм там, где мусульманство является доминирующей конфессией, и во всех республиках СКФО имеет достаточно прочные позиции. Есть и такое мнение: сегодня в неспокойных республиках, таких как Чечня, Дагестан, Ингушетия, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, все просчеты в работе властных структур, террористические и сепара-тистские настроения оправдывают наличием ваххабизма. Одни эксперты выражают надежду, что на Северном Кавказе уже не осталось людей (ваххабитов), исповедующих это реакционное течение. В то же время в СМИ, по их мнению, наблюдается тенденция говорить о ваххабитах и мусульманах в одном лице. Может, поэтому общество их воспринимает как взаимосвязанные понятия. Другая часть экспертов уверены, что ни в одной из республик Северного Кавказа ваххабизма как такового нет. Просто силовые ведомства оправдывают свое присутствие в некоторых северокавказских республиках, получая дополнительное финансирование на борьбу с так называемым «ваххабизмом».

Прямых последователей учения Ваххаба на Северном Кавказе нет, но есть те, кого можно назвать салафитами «ищущими чистоты». В 1980 – 1990-х годах возрождение переживали и православие, и ислам. Молодое поколение неофитов – новых приверженцев религиозного учения захотело очиститься от муфтиев, которых считало связанными с КГБ СССР. Отсутствие образованных наставников привело в ряде случаев к появлению настоящих салафитских сект, в которых исполнение норм шариата доводилось до абсурда и вступало в противоречие с Уголовным кодексом РФ. Те северокавказские мусульмане, кого сейчас принято называть ваххабитами (они же салафиты), действительно являются исламскими фундаменталистами. Но между ваххабизмом и терроризмом не следует ставить знак равенства. В России же эти понятия стали синонимами; возможно, правильнее использовать термин «фундаменталистский ислам». Но точных сведений, в силу закрытости данных сообществ, нет. Не исключено, что люди, исповедующие фундаментальный ислам, есть в Чечне, Ингушетии и Дагестане.

В северокавказских республиках около 70 % населения находится в состоянии абсолютной бедности, что является одной из базовых причин такого явления, как ваххабизм. К этому можно добавить массовую безработицу, озлобленность народа, имущественную дифференциацию, национальный и религиозный экстремизм, подогреваемые теми лидерами, которые оканчивают духовные учреждения в Саудовской Аравии (ваххабитского толка), в других странах Ближнего Востока и Египте.

На Северном Кавказе в 90-е годы XX в. были уничтожены все общественные институты, взамен до сих пор ничего не создано. В результате народ предоставлен сам себе. Люди разобщены по национальному, имущественному, религиозному признакам. Для настоящего времени характерна тенденция к созданию моноэтнических республик. У жителей создается впечатление: российское правительство плохо представляет ситуацию на Северном Кавказе, похоже, оно удивляется стремительному распространению радикального ислама, ваххабизма. По мнению эксперта из Кабардино-Балкарии, ситуация в республике будет осложняться, так как наблюдается интенсивное распространение ваххабизма. Никого не смущает, что во всех мусульманских республиках СКФО в людных местах столиц, районных центрах расплодилось огромное количество магазинов, которые продают печатную продукцию ваххабитского толка, мусульманскую одежду, атрибутику и т.д. Примечательно, что продавцами в этих точках являются мужчины, которые больше походят на ваххабитов. Обращает на себя внимание тот факт, что на российские деньги строятся новые города, похожие на города Ближнего Востока, т.е. искореняется идеология, связанная с истинно народным исламом. На это местная элита закрывает глаза, потому что заинтересована только в сохранении своей власти и вынуждена лавировать между центром и ваххабитами.

Широкое распространение ваххабизма в северокавказском регионе, на наш взгляд, во многом тесно коррелирует с формированием политических режимов в этих республиках. Данный тип власти можно было бы назвать дотационным авторитаризмом. Его основные характеристики заключаются в определенном способе обретения финансовой и политической власти. Эту связку можно пунктирно обозначить следующими штрихами:

1) способ дохода – трансферты и дотации из федерального центра;

2) основание власти – распределение этих средств;

3) пределы власти – способность к тиражированию лояльности в обмен на протекцию.

Социальная база радикализации ислама – социальные слои или этнонациональные общности, отделенные от потоков бюджетных средств и имеющие альтернативные источники доходов. Рассматривая правящие слои в контексте данного вопроса, можно выделить три основные группы. Прежде всего, можно говорить о номенклатурной элите, сформировавшей свой идеологический и хозяйственно-правовой профиль в ходе распределения бюджетных средств. Выделяется бизнес-элита, сформировавшаяся во многом из номенклатуры, но дистанцировавшаяся от нее и обретающая иной хозяйственный профиль. Идеология национальных бизнес-элит в республиках Северного Кавказа – это синкретическое смещение патернализма (генезис капитала), национализма (республика как налоговый плацдарм для общероссийского льготного оперирования) и либерализма (открытость, прозрачность границ и пр.). Эта группа – существенное препятствие для радикализации ислама.