Читать онлайн «Третья мировая война окончена». Страница 6

Продвижение Запада в Центральную Азию похоже на прокладывание гати через болото. Турция - западный мост на Восток. Азербайджан становится мостом в Среднюю Азию для Анкары и т. д. Однако в самой Турции, приветствуя продвижение на Восток, многие в то же время возражают против прозападной позиции страны.

В принципе нельзя исключать вариант, при котором Анкара, в достаточной мере сблизившись с Востоком, в один прекрасный день может вдруг повернуться спиной к Западу. Предвидя подобный исход, Запад предусмотрел сразу несколько рычагов давления на Анкару. Во-первых, это давний недруг Турции Греция (входящая в отличие от первой в ЕС и всячески препятствующая вхождению туда Анкары). Во-вторых, Сирия, претендующая на некоторые турецкие территории и традиционно поддерживающая антитурецкие организации курдов и армян. В-третьих, курдский вопрос, лихорадящий юго-восточную Анатолию с 1918 года. И, в-четвертых, вопрос армянский. Армения, как известно, не отказывается от своих претензий на северо-восточные провинции Турции.

Время от времени эти вопросы поочередно поднимаются то в сенате США, то в Европарламенте.

ЗАПЛУТАВШИЕ ПРОСТРАНСТВА.

Впрочем, даже если и возникнет мощный тюркский союз, Туран, то его центр наверняка будет не в Анкаре.

В конце XIX - начале XX века национально-романтическая интеллигенция в Стамбуле грезила Тураном, каганатами, Ордой, а в Санкт-Петербурге и Москве точно так же мечтали о заливах, Константинополе и возрождении славы и блеска Византийской империи. Весь парадокс заключался в том, что ни то, ни другое не исчезало, а романтикам, чтобы воплотить свои мечты в жизнь, надо было только поменяться местами.

Потому что Османская империя стала преемницей Византийской, а Российская - Золотой Орды, Турана. Султан Мехмед П Фатих, завоевав Константинополь, вошел в него не как завоеватель, а как новый император древней империи. Свое государство турки назвали не каганатом или Ордой, а "Кайсар-и-Рум", то есть "Римская империя", верховный владыка же стал "султаном турок и ромеев". Эту преемственность почувствовали и греки в осажденном Константинополе, отказавшись даже в критический момент идти под Рим, Запад. Их настроения лаконично выразил последний византийский премьер Лука Нотарас, заявивший: "Лучше тюрбан султана, чем шапка кардинала".

Подобно Мехмеду П поступил и Иван Грозный. Завоевав Казань, он к своему титулу "Царь Московский" присоединил еще один - "Царь Казанский", что позволило тем из его новых татарских подданных, которые перешли к нему на службу, не считать себя коллаборационистами и изменниками. И далее, по мере присоединения новых государств к расширяющейся Российской империи росла и титулатура российских императоров.

Как бы ни были сильны национально-романтические настроения, геополитика, как правило, перевешивает их...

ШТОРМ У ПОДНОЖИЯ КРЫШИ МИРА.

Когда советские войска ушли из Афганистана, практически все наблюдатели предрекали скорое падение Наджибуллы и победу моджахедов. Но Наджибулла устоял. Его падение было предрешено позже, в конце августа 1991 года, когда исчезло само породившее его пространство: социалистическая империя.

Падение Наджибуллы предопределило, в свою очередь, свержение Рахмона Набиева и поставило под угрозу Ислама Каримова. Все это было неизбежно, так как после того, как рухнуло старое пространство, политический сюжет стал развиваться в рамках привычного, досоветского пространства, включающего в себя древние Хорасан и Мавераннахр.

Объединенные до последнего времени общим врагом - просоветским кабульским режимом - моджахеды раскололись на пуштунский юг и таджикско-узбекский север, а также ряд более мелких, превратив Афганистан в центральноазиатский Ливан. Победа оппозиции в Душанбе, в свою очередь, расколола Таджикистан на "исламско-демократический" Душанбе и Гарм и "просоветские" таджикско-узбекские Куляб и Ленинабад. И снова парадокс: таджикская оппозиция, неоднократно декларировавшая единство с братьями в Иране и Афганистане, стала блокироваться не с соплеменниками в Кабуле и афганском севере, а с пуштунами Гульбеддина Хекматиара.

А в противовес этому блоку стал формироваться другой: Кабул (Мазари-Шариф)- Куляб - Ленинабад - Ташкент, в котором вполне органично сочетаются постсоветские номенклатурные осколки с прозападной ориентацией.

В ходе конфликта постепенно размылись поначалу четкие цвета на знаменах воюющих сторон ("демократы" и "партократы"), и лишь с очень большой натяжкой можно увидеть ныне в них борьбу "зеленого" с "красным".

Здесь разворачивается та же борьба, что и повсеместно,- война национального сепаратизма с интегрализмом. И в этом плане наметившийся альянс Душанбе - Хекматиар - Тегеран с ярко выраженным исламским характером выступает с более "прозападных" позиций, нежели их умеренно-светские противники. В Таджикистане воюют не таджики с таджиками или узбеками (так же, как и в Афганистане не пуштуны с таджиками и узбеками), а сторонники нового национального государства с консерваторами, сторонниками старого.

И в этой связи ориентация Ходжента (и примыкающего к нему Куляба) на Ташкент - естественна и закономерна. Этот регион никогда не знал межнациональных распрей и коллизий. Наиболее отчетливая оппозиция проходила не по линии "тюрок-иранец", и даже не по религиозному признаку, а по образу жизни: оседлый - кочевой. И потому оседлые тюрки-узбеки Ферганской долины ближе к таджикам Ходжента, чем к кочевым тюркам-кыргызам, или казахам, и даже вчерашним кочевникам-узбекам.

СРЕДНЕАЗИАТСКИЕ АССИМИЛЯТОРЫ.

В конце июня 1990 года, сразу же после ошских событий, в Алма-Ате по инициативе Олжаса Сулейменова состоялась встреча узбекских и киргизских демократов. Когда один из представителей Киргизского демократического движения заявил, что причина конфликта в том, что "узбеки забрали в свои руки всю торговлю в Оше", его ташкентский оппонент не выдержал: "Давайте разберемся,- сказал он,- кто такие узбеки? Узбек - это тот же киргиз, казах, туркмен, который перестал кочевать, осел и стал возделывать землю и торговать". В этих словах точно подмечена суть отличия узбеков от остальных тюркских народов региона.

Динамичный и энергичный народ, во многом утративший родоплеменное деление, узбеки, единственные в регионе, обладают способностью ассимилировать соседей. Ни один узбек не может стать киргизом, туркменом или казахом, так как нельзя проникнуть в замкнутую консервативную родо-племенную систему, где все знают своих предков до седьмого колена и свой род-племя. И в то же время для того, чтобы стать узбеком, киргизу, казаху или туркмену надо просто начать жить. как узбеки, и перейти на узбекское наречие. И если не он сам, так его сын или внук будут уже узбеками. Потому что узбеки - это давно уже не род и не племя, а образ жизни.

Эта черта, с одной стороны, побуждает узбеков - самый многочисленный народ Средней Азии, живущий в ее сердце - к интеграции с соседями, а, следовательно, к лидерству в регионе, с другой же стороны, отпугивает соседей и заставляет их дистанцироваться от Ташкента.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ ПРЕЗИДЕНТА.

Казахстан не менее Узбекистана стремится к интеграции. Но здесь побудительные мотивы иные. Наиболее отчетливо они видны на примере политической карьеры одного из самых заметных лидеров постсоветской эпохи Нурсултана Назарбаева.

После "Беловежской вечери" наблюдатели ожидали "мусульманского ответа" - образования "азиатского союза" в противовес "славянской антанте". Более того, вроде бы был очевиден и лидер постсоветской Азии - Нурсултан Назарбаев. Однако встреча произошла вопреки ожиданиям в Ашгабате, и опять-таки, вопреки ожиданиям, азиаты не хлопнули дверью, а изъявили желание к "воссоединению". А всеобщее "славяно-мусульманское" примирение состоялось в Алма-Ате под эгидой Назарбаева.

На протяжении последних двух лет Н. Назарбаев блистательно лавировал между "Европой" и "Азией". Он сумел не только стать общепризнанным авторитетом в Средней Азии, но и догнать по рейтингу в России Бориса Ельцина. И завоевал прочную репутацию "великого примирителя", постоянно ищущего компромисс между западом и востоком бывшего СССР, "правыми" и "левыми" на тех же просторах и т. д. Хотя при всем при этом среди "крайних" у себя на родине он далеко не так популярен: националисты считают его предателем интересов своего народа, а стоящие на противоположном полюсе русскоязычные сепаратисты - ярым националистом.

Вполне возможно, что в глубине души Нурсултан Назарбаев-космополит или же, наоборот, откровенный националист. Но это не имеет никакого отношения к реальной политике. Это - факт личной биографии конкретного человека, а не политика. Биография же Назарбаева - президента Казахстана определяется не его личными симпатиями или антипатиями, а прагматикой, сформировавшейся под мощным прессингом геополитики.