Читать онлайн «Инстинкт и социальное поведение». Страница 79

Поэтому разумно будет ограничиться Европой, предоставив решение мировых популяционных проблем будущим историкам. К тому же, тема нашего исследования связана прежде всего с уникальными процессами, происходившими только в Европе.

Рынок. До Нового времени хозяйство было замкнутым: за небольшими исключениями, производили только то, что нужно было на месте, вполне определенным лицам, так что между земледельцем и едоком, между ремесленником и заказчиком была прямая связь. Замкнутое хозяйство не способствовало росту производства, поскольку искусный ремесленник, способный производить больше и лучше других, не находил сбыта своим изделиям и не имел стимулов для увеличения продукции и совершенствования производства.

Как мы уже видели, в древности таким стимулом, вызвавшим рост специализированного производства и торговли, было изобретение денег. В Средиземноморском бассейне международная торговля началась еще раньше: ее инициаторами были островные и прибрежные племена, сначала жители Крита – колыбели европейской цивилизации, затем финикияне, и, наконец, греки. В Римской империи были условия для безопасной торговли, поскольку это огромное государство охватило своей властью весь бассейн Средиземного моря и все более развитые страны Европы; к тому же, в империи была единая денежная система и были установлены стандарты мер и весов. Несмотря на грабительские налоги римлян, в империи был уже развитый рынок, выходивший также за ее пределы. Немецкое слово kaufen (покупать) происходит от латинского caupo, «виноторговец», поскольку вино было первым продуктом, который покупали германцы. Но все же подавляющая масса производимых вещей предназначалась в древности для местного потребления: крестьянин потреблял, как правило, производимые им продукты питания, а ремесленник работал по заказам известных ему людей. Конечно, в больших городах дело обстояло иначе, но в целом производство для рынка не было общим правилом, и простые люди мало зависели от рынка.

Гибель Римской империи и крушение всей древней цивилизации почти уничтожили рыночное хозяйство. В Европе, разделенной на варварские королевства и княжества, сохранились лишь примитивные формы сельского хозяйства и ремесла в замкнутых общинах, более или менее защищенных каким-нибудь обиравшим их феодалом. Сообщение между государствами, и даже между местностями одного государства было крайне рискованным; торговля требовала вооруженной охраны и доставляла лишь немногие дефицитные товары, например, металл для орудий, служивший долго и используемый очень экономно, а также оружие и предметы роскоши для господ. Деньги были редки и играли в общественной жизни небольшую роль: крестьяне рассчитывались с сеньерами натурой или барщиной. Главная арена рыночного обмена – Средиземное море – почти закрылась для мореплавания; южный берег его попал под власть арабского халифата. Арабы («сарацины») были агрессивны и, на первых порах, одержимы религиозным фанатизмом. Они захватили Испанию и собирались завоевать Галлию; лишь в 732 году их разбил в битве при Пуатье франкский полководец Карл Мартелл. Но и после этого сарацины опустошали южное побережье Европы и заходили вглубь Италии и Франции. С севера же в Европу вторгались по морям скандинавы – норманны или викинги, в то время еще язычники и варвары, грабившие прибрежные земли, но иногда заходившие по рекам вглубь континента, вплоть до Парижа. С востока совершали набеги кочевники – сначала гунны, потом венгры. Наконец, уцелевшая восточная половина империи, Византия, приняла другую разновидность христианского культа – «православие», так что западные и восточные христиане чуждались друг друга, как «еретиков», и византийцы не стали европейской нацией. Все эти политические условия, вместе с почти непрерывными войнами феодалов, в том числе «частными» войнами внутри неустойчивых государств, были крайне неблагоприятны для хозяйственного развития и для культуры вообще. То немногое, что уцелело от торговли с Востоком, держали в своих руках две купеческих республики – Венеция и Генуя.

В десятом веке европейские государства окрепли, и набеги «неверных» ослабели. Сарацины, закрепив за собой свои завоевания, отказались от дальнейших; халифат распался. Норманны обратились в христианство, захватили французскую провинцию, прозванную Нормандией, и превратились из пиратов в феодалов. Венгры перестали кочевать, осели в нынешней Венгрии и тоже приняли христианство. Около тысячного года в «Темных веках» забрезжил первый свет. Население Европы возросло; в самых благоприятных для жизни местах заметно выросла плотность населения, и там возникло некоторое благосостояние, а затем и его плоды – литература и искусство. Первым литературным языком новой Европы стал старофранцузский язык, а первым очагом просвещения стал Прованс, где развилась рыцарская культура. Здесь из культа «прекрасной дамы» возникла романтическая концепция любви и поэзия менестрелей, воспевавших идеалы своих благородных господ. Может показаться, что все это мало связано с рыночным хозяйством, но купец Марко Поло, еще неграмотный, продиктовал свою книгу на том же старофранцузском языке - это был уже язык международного общения, заменивший латынь. Когда после тысячного года, вопреки предсказаниям, не наступил конец света, люди вздохнули с облегчением. Началось, сначала в Северной Франции, строительство «готических» соборов: это было не только явление нового искусства, но и признак общественного богатства. В 1095 году христианский мир перешел в контрнаступление против Востока – начался первый Крестовый поход. Купеческие республики, Венеция и Генуя, рассматривали это химерическое предприятие как выгодную торговую операцию, и только они не понесли в нем потерь.

Крестовые походы привели к быстрому расширению кругозора средневековых европейцев и к заимствованию ряда технических навыков, сохранившихся в Византийской империи и на Ближнем Востоке. Рыцари вернулись из этих походов не только с новыми понятиями, но и с новыми вкусами и потребностями.

Культура расцвела раньше всего в тех областях Европы, где развились ремесла и торговля, в городах Северной Италии и Нидерландов: там производили тонкие сукна, шелк, оружие и предметы роскоши. Это была буржуазная городская культура, на почве которой выросла современная нам «западная» культура.

При феодализме производство было сковано средневековой цеховой системой, в которой изготовление каждого товара было привилегией особой корпорации – цеха (или гильдии), кооптировавшей своих членов, контролировавшей источники сырья, качество изделий и назначавшей, с участием государственной власти, «справедливые цены». Торговые предприятия также объединялись в компании, имевшие утвержденные монархом уставы и привилегии; в ряде важных отраслей им принадлежало монопольное право ввозить и продавать определенные товары. Эта система производства и распределения была статична и не способствовала экономическому росту: производители и торговцы, раз навсегда огражденные установленными правилами, могли не опасаться за свои доходы, и у них не было стимулов развивать свои предприятия. Аналогичные явления застоя вызвала в двадцатом веке государственная экономика в так называемых «социалистических» странах.

Сравнивая современный образ жизни со средневековым, мы прежде всего замечаем, что в наше время трудовая деятельность людей редко направлена на непосредственное удовлетворение потребностей индивида, а связь между производителем и потребителем редко имеет характер прямого заказа. Такие формы экономики, преобладавшие в Средние века, стали теперь «маргинальными»: почти все, что производится в наше время, производится для рынка, то есть для анонимных потребителей, нередко живущих в другой стране и знающих, да и то не всегда, лишь марку производящей фирмы. Доставка и продажа продукции отделены от производства и выполняются другими фирмами, а денежные операции, особенно кредит, осуществляют банки. Такое разделение функций, а также разделение труда в самом производстве, весьма способствовало увеличению и улучшению продукции, а кредит давал возможность начинать предприятия, не дожидаясь накопления собственного капитала. Даже в самом начале рыночного хозяйства, на исходе Средних веков, эти преимущества вели к ускорению и расширению производства. Массовое производство товаров на рынок вызвало появление мануфактур – фабрик, где в одном помещении нередко работало несколько сот рабочих. Даже при ручном труде, как это было до восемнадцатого века, такое коллективное производство позволяло разделить функции людей внутри самой фабрики, так что каждый из них выполнял лишь одну или несколько операций и мог достигнуть в этих операциях особого навыка. Кроме того, хозяин предприятия, который был в то же время и организатором производства, освобождал рабочих от всех посторонних дел, связанных с поставкой сырья, сбытом продукции и т.д., или поручал эти дела своим приказчикам. Вследствие этих преимуществ рыночного хозяйства, товары становились дешевле и доступнее потребителям, а общество в целом становилось «богаче» – в определенном смысле, который нам еще предстоит уточнить.