Читать онлайн «Актуальные проблемы Европы №4 / 2010». Страница 11

Первые южноевропейские гастарбайтеры – югославы, португальцы, греки и особенно итальянцы – занялись предпринимательством в сфере кулинарии: большинство из них открыли собственные рестораны со своей национальной кухней или же работают на более удачливых земляков. Именно благодаря им Западная Германия полюбила южноевропейскую кухню.

Турецкое предпринимательство сначала пошло принципиально иными путями. Эта этническая группа еще во времена «экономического чуда» отличалась от европейских гастарбайтеров разветвленностью своих семейных кланов и очевидной неспособностью к бытовой интеграции в немецкое общество. Возможно, даже не столько неспособностью, сколько нежеланием. Уж слишком велико было различие образов жизни. Поэтому данная группа иммигрантов была буквально «завязана» на повседневные товары со своей родины, прежде всего на продовольственные продукты. В силу этого большинство первых предприятий турецкой диаспоры возникло в сфере розничной торговли и так называемого «экспорта-импорта». Поскольку турецкое население и по сей день концентрируется в крупных индустриальных центрах, где когда-то начинали трудиться первые гастарбайтеры, то и небольших турецких предприятий там больше: ведь изначально они создавались под «своего» потребителя. По данным Центра изучения Турции, 60 % всех турецких предприятий территориально до сих пор расположено в так называемых «этнических нишах». С 1985 по 2000 г. число предприятий, основанных лицами турецкого происхождения, возросло с 22 тыс. до 59,5 тыс., что означало прирост на 270 % и годовой прирост около 11 % [Türkische Selbständige, S. 143]. На 2010 г., по данным Союза турецко-европейских предпринимателей, в Германии действовало около 75 тыс. предприятий с 33 тыс. работников [Bund]. В целом же по Евросоюзу насчитывается около 140 тыс. предприятий, основанных лицами турецкого происхождения.

В качестве примера обратимся к Берлину. Из постоянно проживающих в Берлине турок 80 тыс. обладают немецким гражданством, 140 тыс. сохраняют турецкое подданство [Meldungen… S. 6]. Половина турецких предпринимателей в Берлине принадлежит к возрастной группе между 30 и 39 годами. При этом лишь 9 % из них жили в Германии менее 10 лет, 60 % провели в Германии более 20 лет или родились в ней. Число женщин-предпринимателей составляет 21 %. Более трети всех предпринимателей – немецкие граждане турецкого происхождения (немецкое гражданство удобно для бизнеса на европейском уровне). Больше всего предприятий (26,7 %) представлены в сфере розничной торговли, 22,7 – в сфере услуг (в том числе салоны красоты, такси, врачебная практика, архитектурные бюро, адвокатские конторы, компьютерные фирмы), 20,5 – в гастрономии, 11,9 % – в ремесле (парикмахеры, портные, сапожники). В Берлине 84 % всех турецких предпринимателей создают рабочие места. Чаще всего в них работают члены семей (семейные предприятия). 60 % турецких предпринимателей нанимают только турок, однако 31 % нанимает и немцев [Türkische Selbständige, S. 143].

Предприятия, созданные первым поколением иммигрантов, по-прежнему ориентированы преимущественно на этнические ниши. Однако уже второе поколение смотрит шире. Только каждое четвертое предприятие, основанное турками второго поколения, ориентировано на «своего» потребителя, 60 % предприятий ориентированы как на «своего», так и на немецкого потребителя. Интересно, что турецкие продуктовые товары, особенно в старых федеральных землях, пользуются спросом и у коренного населения. Немцы – частые гости в турецких продуктовых магазинах и закусочных. Причем, если американскому «Макдоналдсу» не удалось «выйти на улицы» – американский фаст-фуд потребляют, как правило, в соответствующих забегаловках, – то турецкий дёнер-кебаб (разновидность шаурмы) стал популярной «уличной» едой у немецкого населения и, как сетуют иной раз блюстители немецких традиций, в крупных городах по популярности даже вытеснил классические немецкие жареные колбаски.

По данным исследования, названного «Рецепты успеха турецких предпринимателей – модель для Германии», положительными чертами предпринимателей с турецкими корнями является их ориентация как на своего, так и на немецкого потребителя, гибкость, мультикультурная ориентация, а также сильные семейные связи (предприниматель помогает семье, однако и семейный клан гарантирует ему поддержку). Около 40 % опрошенных исследователями предпринимателей турецкого происхождения имеют высшее образование, еще 40 % – специальное профессиональное образование [Erfolgsrezepte]. Знаменательно, что предприниматели этого поколения называют себя «немецкими предпринимателями турецкого происхождения». При изучении подобных материалов создается впечатление, что турецкие предприниматели представляют собой наиболее реалистически мыслящую и развитую часть общины. Однако не следует забывать, что значительная часть подобных сообщений подготовлена в исследовательских центрах, где работают турецкие интеллектуалы, например в Центре исследования Турции в Эссене.

В отношении немецкой иммиграции нельзя говорить о каком-то специальном, присущем только ей предпринимательстве: в экономических вопросах немецкие переселенцы не отделяли себя от коренного населения. Им было важно сохранить историю и культурные традиции своих групп, тематизировать свою вынужденную иммиграцию на внешнеполитическом и общеевропейском уровнях. У «поздних переселенцев» – российских немцев – ситуация несколько другая: существуют предприятия, ориентированные на своего потребителя, причем в предпринимательских вопросах уместно было бы говорить о «русскоязычной» диаспоре в целом, поскольку «свой» потребительский рынок активно осваивают как российские немцы, так и евреи. Среди немцев и среди евреев, прибывших из постсоветского пространства, было много пожилых людей, пенсионеров. Этот потребитель родом из Советского Союза тосковал не по деликатесам, а по гречневой крупе, соленым огурцам, капусте, способной нормально закваситься, по творогу, пригодному для сырников, овсяному печенью и прочим привычным, повседневным продуктам.

Сначала продукты импортировались из стран постсоветского пространства, однако вскоре русскоязычные иммигранты (в подавляющем большинстве российские немцы) основали колбасные и иные предприятия, изготавливавшие в Германии продукты специально для «своего» потребителя. Русскоязычные парикмахерские, бюро путешествий и прочие предприятия сферы услуг прочно поселились в этнических нишах Берлина, Кёльна и других городов с большим русскоязычным населением, ориентированы они преимущественно на «своих» клиентов.

При поисках информации автору, например, довелось найти страницу Берлинского союза предпринимателей из числа российских немцев18, однако раскрутка положительного имиджа этих предпринимателей на общегерманском уровне пока еще не может идти ни в какое сравнение с турецкой. Предпринимательству русскоязычной иммиграции не хватает своих интеллектуалов и журналистов, имеющих выход в центральные немецкие СМИ, а также исследовательских центров, подобных тем, которыми располагает турецкая диаспора. В немецких СМИ, да и в статистических сводках репортеры и исследователи из числа коренного немецкого населения предпочитают акцентировать «криминальные» моменты русскоязычного предпринимательства, считая, что именно в этом-то и заключается его основное влияние на немецкое общество. Что-де еще может прийти из России, кроме опасности? Уж если не пресловутый КГБ, так русская мафия в компании со своими жертвами, например, «нелегальными проститутками». Целенаправленно исследовались именно те аспекты, в которых русскоязычное предпринимательство пересекалось с уголовным миром. В середине 90-х годов часто сообщалось о конфликтах русскоязычных сутенеров с немецким уголовным миром и с набирающей силу албанской мафией, а судьбы попавших в Германию «русских проституток» (чаще всего украинок) давали популярным журналам повод для обильных слез и во многом формировали образ «русской женщины» в фильмах и книгах того периода. Еще одной любимой темой кинематографа стала «русская мафия». «Отдуваться» за всю криминальную часть русскоязычной иммиграции, независимо от ее национального происхождения, пришлось по большей части российским немцам. Сыграла свою роль и господствующая в ФРГ «политкорректность». Попытка журнала «Штерн» в июле 2003 г. со ссылкой на берлинскую прокуратуру раскрутить тему криминогенности другой части русскоязычной иммиграции не имела ни успеха, ни продолжения.

При исследовании влияния иммиграции на структуру и характер современного немецкого рынка труда не следует забывать, что истоки проблем, которые постаралось решить немецкое государство, принимая в 2005 г. новый закон об иммиграции, лежат во временах «экономического чуда» конца 1950-х – начала 1960-х годов, т.е. в период прибытия в Германию первых гастарбайтеров. Именно в те годы была заложена порочная практика импорта физического труда, положившая начало малоквалифицированной трудовой иммиграции. В то время как более дальновидные государства привлекали «мозги», Германия импортировала «рабочие руки», да к тому же не разработав законодательства, которое позволило бы выдворить эти «руки», как только они перестанут работать.