Читать онлайн «Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния». Страница 36

Спекуляции фиктивным капиталом идут в отрыве от материального производства и их объемы значительно возрастают, что неизбежно ведет развалу мировой финансовой системы (это одна из очень важных геополитических проблем). Уже в 1988 году, как показал М. Аллэ, ежедневный объем мировой торговли физическими товарами был равен 12 млрд. долл., тогда как объем финансовых сделок – примерно 420 млрд. долл. Иными словами, образовалось гигантское нагромождение финансовых пузырей, какого до тех пор не знала история человечества, существование которых связано гигантским мировым рынком деривативов (вторичных ценных бумаг – В.П., Е.П.) – этой раковой опухоли на мировой экономике. По темпам роста финансовые операции с фиктивным капиталом занимают первое место в мире, на втором находится наркобизнес (рост составляет 25 процентов в год), тогда как темпы роста материального производства около одного процента, от которого зависит выживание человечества, весьма низки.

Американский профессор Д. Филикс на научной конференции в Эразмском университете Роттердама привел следующие данные, касающиеся объема международных валютных спекуляций и связанных с ними перемещением денежных капиталов из одной страны в другую. В 1980 г. ежедневный оборот на мировых валютных рынках равнялся 82,5 млрд. долл., что в 6 раз меньше совокупных официальных валютных и золотых резервов главных капиталистических стран. Правительства и центральные банки путем выделения средств из этих резервов могли контролировать (управлять) движение валютных курсов. К 1992 году валютный оборот рынков вырос до 880 млрд. долл. (в 11 раз) и практически сравнялся с официальными резервами, к 1995 году он достиг 1300 млрд. дол., т. е. превысил эти резервы. Он также теперь во много раз превосходит объем мировой торговли всех стран, вместе взятых, т. е. почти полностью оторван от процесса реального воспроизводства. Если не остановить эту тенденцию, то, по мнению Д. Филикса и других западных экономистов, финансовая система разрушится и ввергнет мировую экономику как целое в пропасть[290]. Эти эксперты предлагают ввести международный налог (он называется налогом Тобина) на валютные спекуляции. Это предложение теперь может быть принято Европейским экономическим сообществом, чтобы обеспечить валютную стабилизацию западной экономики из-за сохраняющейся опасности в финансовой сфере. Ведь эта опасность уже материализовалась в глобальном финансово-экономическом кризисе 2008 года, вызванным пузырчатым характером экономики и запредельной суммой деривативов, породивших множество неопределенностей в мировой экономике и политике.

Множество неопределенностей обусловлено тем фундаментальным обстоятельством, что теперь прогресс есть не проект, а сам ход мировой истории, когда происходит смена его лидеров [здесь действует «закон неравномерного развития капитализма в эпоху империализма» (В.И. Ленин)]. Этот ход истории свидетельствует об упадке Америки и Запада в целом, и росте Не-Запада, что отмечается в новейших исследованиях аналитиков. В фундаментальной книге М. Дамбиссы «Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди» доказывается основная идея, согласно которой в последние пятьдесят лет Запад неуклонно теряет экономическое превосходство в мире: «Если в ближайшие десять лет не произойдут радикальные политические перемены, то право решать, кто чем владеет, быстро перейдет к Китаю, Индии, России или Ближнему Востоку, а сегодняшнему индустриализованному Западу гарантирован бесповоротный экономический упадок»[291]. Этот экономический упадок Запада обусловлен также тем, что воплощаемые в жизнь его экономические концепции основаны на представлении о нереальности времени. «Порок мышления многих экономистов, – отмечает Ли Смолин, – состоит в том, что рынок – это система с одним равновесным состоянием, в котором цены скорректированы так, что производство полностью удовлетворяет спрос (согласно закону спроса и предложения). Есть даже теорема, утверждающая, что в состоянии равновесия никто не может стать довольнее без того, чтобы сделать кого-то менее довольным»[292].

Такая концепция о существовании одной точки равновесия на рынке, которую этот рынок сам достигает, влечет за собой простой вывод, согласно которому он сам регулирует свое функционирование (это отчеканено в формуле о «невидимой руке рынка»). Последняя версия данной концепции выражена в гипотезе об эффективном рынке, основанная на том, что цены отражают всю информацию о деятельности рынка. Ведь действия множества игроков на рынке приводит к тому, что каждый оказывает влияние на покупку и продажу, поэтому невозможна неверная оценка в долгосрочной перспективе какого-либо актива. Более того, такого рода рассуждения подкрепляются элегантной математической моделью, в которой точка равновесия существует всегда, т. е. в действительности имеется такая цена, которая свидетельствует о балансе спроса и предложения.

Анализ этой простой картины функционирования рынка Ли Смолиным показывает её неадекватность реальному положению дел, что подтверждают и известные с 70-х годов XX в. математические модели рынков, содержащих в себе много точек равновесия. Поскольку имеется множество точек, в которых рыночные силы находятся в равновесии, постольку все они не способны находится в абсолютно стабильном состоянии. Это значит, что здесь влиятельные экономисты Запада допустили непростительную ошибку, доказывая существование уникального равновесия на основе игнорирования временного характера функционирования рынка. «Гуру от экономики отдают дань уважения мифическому временному состоянию природы и пренебрегают человеческим фактором. Эта концептуальная ошибка открыла путь для ошибок в политике, а они привели к экономическому кризису»[293].

Перед нами так называемый «эффект колеи», согласно которому ситуация определяется не только тем, где находится система, но и тем, какой путь она прошла. Система вне «колеи», без памяти детерминирована только текущей конфигурацией, здесь время и динамика не играют значительной роли. Только в «колее» время играет фундаментальную роль, о чем свидетельствует успех хедж-фондов и инвестиционных банков, заработавших немалые деньги на валютных рынках. Математики и экономисты Брайан Артур, Пиа Маланей, Эрик Вайнштейн доказали, что экономика имеет память, и нашли вычисляемую величину – кривизну как меру памяти. Поэтому, «чтобы построить модель экономики без мифологических элементов, мы должны исходить из теории, в которой время реально, а будущее не предначертано даже в принципе»[294]. Игнорирование экономическими теориями Запада фактора времени является одним из существенных факторов генезиса глобального финансово-экономического кризиса и перемещения центра сил на Восток.

К такому же выводу приходит и финансовый журналист Э. Вейнер в своей книге «Скрытая власть. Как разбогатевшие государства и влиятельные инвесторы контролируют мир». В ней описывается картина грядущих макроэкономических изменений, которые вызваны глубинными сдвигами капиталов и геополитической власти, когда игроками экономики будущего выступают Китай, Бразилия и др., о чем свидетельствует компьютерное моделирование в лаборатории Пентагона сценариев финансовых войн: «Разыгрывая на протяжении двухдневных учений различные сценарии, американские военные каждый раз обнаруживали, что Соединенные Штаты так и так оказываются в проигрыше. Победить не удавалось ни при каком раскладе. Что бы ни происходило в мире и какой бы ни была ответная реакция Соединенных Штатов, они в любом случае проигрывали Китаю. Для военных стратегов такой результат стал весьма отрезвляющим»[295].

Фундаментальный вывод в данном случае вполне логичен: Китай способен в ходе глобальной финансовой войны множеством способов нанести Америке значительный ущерб в силу того, что его громадные финансовые резервы противостоят её огромному государственному долгу. Китаю не нужно даже предпринимать каких-либо конкретных действий, ему достаточно просто угрожать Америке, что вытекает из фундаментальных понятий теории игр. Финансы (деньги) выступают в качестве оружия, тем более, что они сконцентрированы теперь в современном теневом рынке – группе самостоятельных, весьма богатых стран и инвесторов (Китай и небольшие богатые нефтью государства Персидского залива, которые сосредоточили в своих руках несметные богатства). Эта группа стран, подчеркивает Э. Вейнер, обладает способностью управлять глобальной экономикой при помощи своих пакетов акций, облигаций, валюты, недвижимости и иных финансовых активов[296]. Все эти активы находятся, как правило, в нерегулируемых инвестиционных структурах – хеджевых фондах, фондах прямых инвестиций, суверенных инвестиционных и стабилизационных фондах и огромных государственных холдинговых компаниях. В итоге, «американским инвесторам следует подготовиться к тому моменту, когда Соединенные Штаты перестанут быть крупнейшей экономикой мира»[297]. Перед нами не просто концептуальный переворот в идущей глобальной финансовой войне, это поражающий воображение сдвиг, который означает утрату Америкой своих доминирующих позиций в мире.