Читать онлайн «Филантропия в Америке». Страница 31

Следующим шагом социальных реформаторов стало введение обязательного посещения школ детьми иммигрантов как средства их «американизации». С той же целью предпринимались даже попытки смягчить принимаемые в штатах жесткие законы, ограничивающие массовое использование детского труда в промышленности. Лучше, мол, пристроить детей на несложную работу, чем оставлять их на улице или под дурным влиянием недостойных родителей.

Чрезмерная суровость методов «рациональной филантропии» составила столь резкий контраст с милосердием традиционной благотворительности, что вызвала протесты не только лидеров этнических общин, но и многих состоятельных и образованных протестантов. В конце 80-х годов Джейн Аддамс (Jane Addams, 1860–1935), которую считают пионером борьбы за социальные права граждан в США, возглавила вместе с группой женщин-единомышленниц альтернативное движение сеттльментов, или социальных поселений (Social Settlement Movement).

Это было «хождение в народ» на западный манер. Группа социально озабоченных молодых людей из среднего и высшего классов, прежде всего, женщин, поселялась в самой гуще бедных и нищих кварталов города – среди неквалифицированных рабочих и безработных, бедных и нищих, пьяниц и проституток. Они приходили туда не только с благородными побуждениями, но и с продуманным планом социальной помощи этим – по широко распространенному в то время мнению социальных дарвинистов – «отбросам общества», обреченным на вымирание. Научившись «жизни у самой жизни» (так активисты сеттльментов мотивировали свою самоотверженность), они становились инициаторами социальных реформ. Именно через опыт сеттльментов частная благотворительность среди бедных постепенно перерастала в сферу регулярной социальной работы в Америке.

***

Движение сеттльментов, как и идея централизации благотворительных организаций, пришло в Америку из Британии, также находившейся в то время под прессом стремительной индустриализации, массовой иммиграции и городской бедности.

Впервые идея «социального поселения» была реализована в Лондоне священником англиканской церкви Сэмюелем А. Барнеттом (Samuel A. Barnett). В 1873 году, отказавшись от прихода в богатом районе, Барнетт принял вместе со своей женой Генриеттой Роуленд, известным социальным реформатором и филантропом, приход в Ист-Энде – самом бедном и криминогенном районе Лондона. В течение 10 лет они предпринимали нелегкие и зачастую бесплодные усилия помочь встать на ноги бедным и нищим и направить на путь истинный проституток и уголовников. На этом тяжком поприще они потеряли одного из немногих своих помощников – ученого и социального активиста Арнольда Тойнби, внезапно умершего в возрасте 30 лет. Его именем и был назван впоследствии первый здешний сеттльмент Тойнби Холл (Toynbee Hall).

Наконец, Барнетты пришли к заключению, что здесь нужен не столько религиозный, сколько более радикальный светский подход. На дело борьбы с бедностью, неграмотностью и бесправием следует призвать наиболее привилегированных мужчин и женщин – как уже состоявшихся профессионалов, так и студентов из престижных Оксфорда и Кембриджа. Вот последним, будущей правящей элите Британии, Барнетты и предложили поселиться в рабочем общежитии Ист-Энда и, совмещая теорию с самой страшной правдой жизни, заняться на практике исправлением социальных пороков восходящего буржуазного общества. Барнетты сказали им примерно следующее. Считайте эту работу «социальной данью» на вашем пути наверх и поверьте, что она принесет вашей будущей карьере несомненную пользу. Так в 1884 году в Ист-Энде, населенном преимущественно иммигрантами, сначала ирландцами, а затем евреями из Восточной Европы, появился сеттльмент Тойнби-Холл, послуживший моделью для сотен подобных центров социальной работы и реформирования в Европе и Америке.

В Тойнби-Холле школу социальной жизни того времени прошло немало известных в будущем ученых, политиков и людей искусства. Здесь уместно назвать лишь двух – политика Клемента Эттли (Clement Attlee, 1883–1967) и экономиста Уильяма Бевериджа (William Henry Beveridge, 1879–1963), известных впоследствии социальных реформаторов и деятелей лейбористской и либеральной партий Англии.

Клемент Эттли, как пишут его биографы, пришел работать в Тойнби-Холл консерватором, а ушел социалистом. Пораженный масштабами бедности и тяжестью жизни рабочих семей Ист-Энда, он еще тогда пришел к убеждению, что одна благотворительность никогда не справится с этой огромной проблемой и что в условиях капитализма лишь крупное перераспределение государством частных доходов через налоговую систему может привести к ее решению. Уильям Беверидж, также прошедший в молодости «школу социальной жизни» в Тойнби-Холле, усвоил здесь свой опыт социального реформирования. Будучи впоследствии главой Лондонской школы экономики, Беверидж разработал программу социального обеспечения, включавшую страхование по безработице, старости и бесплатное медицинское обслуживание для всех. Именно Эттли и Беверидж, придя после 2-й Мировой войны к власти, заложили основы британского государства социального благополучия. В немалой степени используя и свой опыт проживания и социальной работы в Тойнби-Холле.

***

Для Джейн Аддамс идея сеттльмента оказалась весьма привлекательной не только по ее общественной значимости, но и по персональным причинам. У молодой и образованной женщины из респектабельной новоанглийской семьи (ее отец был успешным банкиром и сенатором штата) складывалась необычная личная судьба. Из-за болезни она не могла иметь детей и, отказавшись от замужества, соединила свою жизнь с подругами-единомышленницами – сначала с Эллен Гейтс Старр, затем с Мэри Роуз Смит. Свойственный Аддамс и ее подругам мучительный поиск не только места, но и смысла жизни в эпоху, когда нарастала борьба за права женщин, неизбежно привел их в лагерь социальных реформаторов.

Аддамс познакомилась с деятельностью Тойнби-Холла в 1888 году во время своей совместно с Э. Старр поездки в Европу. Вдвоем они решили на свои деньги осуществить в США аналогичный проект и в городе, подобном Лондону – им оказался Чикаго. И в районе, схожем с лондонским Ист-Эндом – был выбран 19-й квартал, один из беднейших в трущобах чикагского Вест-Сайда. Здесь проживали иммигранты почти со всей Европы и среди них больше всего было итальянцев, немцев, евреев, ирландцев, греков и украинцев. В этом ранее богатом районе, они заняли большой и пустующий особняк, принадлежавший крупному домовладельцу Чарльзу Халлу (Charles Hull). Он подарил его своей племяннице, а она, сочувствуя идее сеттльмента, передала его Аддамс и Старр в бесплатное пользование на 25 лет.

Так родилось знаменитое впоследствии имя чикагского социального эксперимента – Халл-Хаус (Hull House). И этот случай еще раз подтверждает известную среди филантропов истину: хочешь увековечить свое имя – будь щедрым. Если Тойнби-Холл был, по выражению Аддамс, «общиной университетских мужчин», то Халл-Хаус стал «общиной университетских женщин». Они стремились не только облегчить жизнь городской бедноты, но и доказать делом свое равенство с мужчинами, особенно в пору, когда в стране разгоралась борьба за социальные права женщин.

О том, что именно «университетские женщины», поселившись в Халл-Хаусе, собирались делать, в его уставе сказано следующее. Они намечали основать центр активной гражданской и общественной жизни, создать и поддерживать образовательные и филантропические учреждения, изучать и улучшать условия жизни в промышленном районе Чикаго. Уже в первый год в этот центр пришло за помощью и советом около 9 тысяч человек и никому не было отказано. Поначалу волонтерами были лишь Аддамс и Старр. Помимо организационной работы и встреч с посетителями, они были также и врачами по срочным вызовам: оказывали первую помощь пострадавшим, как умели лечили больных, принимали роды, ухаживали за младенцами, хоронили умерших, укрывали в доме жертв домашнего насилия.

Вскоре к ним на помощь пришли другие женщины их круга, а также добровольцы из окрестностей Халл-Хауса. В течение нескольких лет были организованы детские ясли, библиотека, гимнастический зал, переплетная мастерская, коммунальная кухня, художественная студия, музей труда и пансион для молодых работниц. Вскоре здесь разместились десятки клубов по интересам, в том числе группа художников, музыкальная школа и труппа артистов. Жители округи могли брать уроки английского языка, кулинарии и шитья. К 1911 году с помощью состоятельных чикагских филантропов были выкуплены дома, окружавшие Халл-Хаус, и возможности его значительно возросли. В сеттльмент вошли еще тринадцать зданий и на расширившейся территории был построен летний лагерь для детей. На пике его развития в сеттльменте жило около 2000 человек.