Читать онлайн «Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)». Страница 53

В середине 1950-х гг. темпы роста производства и заготовок зерна в Сибири опережали общероссийские показатели, но были меньше, чем в Казахской ССР. В 1954–1958 гг. доля целинного зерна в общем объеме государственных зернопоставок составляла в среднем за год 53 %[379].

В отличие от зернового производства темпы развития животноводства в середине 1950-х гг. оставались низкими. Январский (1955 г.) пленум ЦК КПСС в своем постановлении «Об увеличении производства продуктов животноводства»[380] поставил задачу удовлетворить все потребности населения в мясе, молоке, масле, яйцах и др. продуктах, и дал указание в течение 5–6 лет расширить их выпуск более чем в 2 раза. Ответственность за выполнение этих заданий возлагалась на партийные и советские органы. Они должны были разработать на местах мероприятия по крутому подъему отрасли, предусмотрев максимальное использование имеющихся возможностей, и превратить колхозы и совхозы в основных производителей животноводческой продукции. Мясное производство предполагалось увеличить за счет быстрого развития свиноводства как отрасли наиболее скороспелого животноводства (удельный вес свинины в общем выпуске мяса планировалось поднять до 40–50 %), улучшения организации нагула и откорма крупного и мелкого рогатого скота и интенсивного развития мясного птицеводства. Объемы молочного производства намечалось расширить путем наращивания удоев молока в расчете на одну корову: к 1960 г. в колхозах – не менее чем до 1700 кг и в совхозах – не менее чем до 3100 кг. Рост производства яиц связывался с созданием крупных птицефабрик, строительством птицеводческих ферм с применением методов интенсивного содержания птицы, шерсти – с ростом общественного поголовья овец. Но ключевым средством увеличения численности и продуктивности колхозного и совхозного скота называлось укрепление его кормовой базы.

Распашка целинных и залежных земель позволяла значительно расширить кормовые посевы. На пленуме говорилось о возможности и необходимости увеличения масштабов выращивания корнеплодов, бахчевых культур, высокоурожайных трав. Но основное внимание следовало уделить распространению кукурузы. С внедрением этой культуры связывалось решение сразу нескольких проблем: ее зеленая масса (стебли, листья и недозревшие початки) позволяла обеспечить скот сочными кормами, а спелое сухое зерно – обогатить их белком для повышения питательности, а также в целом значительным образом увеличить зерновые ресурсы государства. К 1960 г. кукурузные посевы следовало расширить до 28 млн га. Они должны были идти на замену малоурожайным зерновым и кормовым культурам, малопродуктивным лугам и пастбищам и части паровых полей. Согласно постановлению колхозам и совхозам страны следовало в сжатые сроки освоить производство гибридных семян кукурузы, научиться квадратно-гнездовому способу ее посадки для обеспечения механизации работ по уходу за всходами и уборки, приобрести минеральные удобрения и другие химикаты. Для решения этих задач хозяйствам следовало найти соответствующие финансовые, технические и кадровые резервы. Увеличение урожайности кукурузы называлось вполне достижимой целью. Ориентировочно с каждого гектара кукурузных посевов планировалось собирать по 35–45 ц зерна и 500–700 ц зеленой массы этой культуры.

Во второй половине 1950-х гг. кукурузные посевы были увеличены в сотни раз. В Западной Сибири с 1953 по 1959 г. они возросли с 2 тыс. до 1357 тыс. га, в Восточной Сибири – с 0,3 тыс. до 386 тыс. га. Повсеместное внедрение кукурузы, рассматривавшееся с подачи Н. С. Хрущева новым важным общегосударственным делом, проводилось в принудительном порядке без учета климатических и почвенных особенностей регионов и в ситуации недостатка у большинства хозяйств районированных семян, химикатов, специальных машин и кадров. Очевидным был провал зерновой составляющей «кукурузного проекта». В 1954–1958 гг. в Сибири среднегодовая урожайность зерна кукурузы равнялась 7,5 ц/га (в РСФСР – 12,2 ц, в СССР – 14,3 ц/га). Площадь посева кукурузы на зерно в Сибири во второй половине 1950-х гг. в среднем не превышала 20 тыс. га. В СССР в 1953–1960 гг. она увеличилась с 3 млн до 5 млн га. К 1963 г. ее довели до 7 млн, но в 1964 г. уменьшили до 5 млн, в 1965 г. – до 3 млн га. Урожаи зеленой массы кукурузы также оказались ниже плановых норм. В Западной Сибири в 1955–1959 гг. ее среднегодовая урожайность не превышала 95 ц/га, в Восточной Сибири – 77 ц (в РСФСР – 82 ц, в СССР – 94 ц/га). В конце 1950-х – начале 1960-х гг. площади посевов кукурузы, предназначенной для производства силоса, значительно увеличили. В Западной Сибири за годы семилетки они возросли на 83 %, в Восточной Сибири – в 2,1 (в РСФСР – на 42, в СССР – на 47 %). Однако отдача от расширения масштабов выращивания кукурузы на силос оказалась не такой существенной, как ожидалось. Площадь ее посевов, тем не менее, была уменьшена только после 1965 г.[381].

Верховная власть пыталась активировать трудовую энергию животноводов путем убеждения их в том, что подъём отрасли является не просто важной экономической задачей, но еще и крупнейшей политической целью. 22 мая 1957 г. на совещании работников сельского хозяйства Северо-Запада РСФСР Н. С. Хрущев заявил о необходимости увеличения объемов животноводческого производства до уровня, позволяющего догнать США по производству мяса, молока и масла на душу населения. К 1960–1961 гг. выпуск мясной продукции следовало расширить в 3 раза по отношению к 1956 г.[382]. Однако в 1957 г. новая хозяйственно-политическая кампания не набрала ожидаемых оборотов. С критикой планов подъема животноводства посредством мобилизационных рычагов выступили политические противники Н. С. Хрущева, в частности, Г. М. Маленков, отмечавший, что очередная сверхпрограмма экономически не обоснована и противоречит линии партии[383]. После победы над оппозицией глава КПСС вновь поставил вопрос о необходимости скорейшего повышения объемов животноводческого производства в СССР до показателей США. Утроить выпуск мяса предполагалось теперь за 1957–1965 г. Реализация данных планов превратилась в нездоровую погоню за «рекордами» в целях получения высоких званий и наград, сопровождалась приписками в отчетности и очковтирательством.

Реализация планов по увеличению производства продукции животноводства сопровождалась ограничением личных хозяйств граждан. Наступление на ЛПХ было предпринято в связи с выводами Н. С. Хрущева о том, что существующий уровень развития общественного сельхозпроизводства позволяет полностью обеспечить продовольственные потребности занятых в них работников. В связи с этим от индивидуальных хозяйств следует отказаться, так как их ведение отнимает у граждан много времени и сил, которые можно с большей отдачей использовать в общественном секторе. Целесообразность свертывания ЛПХ обосновывалась возрастанием роли совхозов – сельхозпредприятий, которые в наибольшей степени соответствовали идеалам социализма. Эти установки были одобрены декабрьским (1958 г.) пленумом ЦК КПСС. Директорам совхозов указывалось на необходимость организации скупки скота у рабочих и служащих. С этого момента совхозы должны были полностью удовлетворять потребности своих работников в молочных и мясных продуктах, а также в картофеле и овощах[384].

Руководству колхозов подобных рекомендаций в постановлении пленума не давалось. В нем отмечалось, что с ростом общественного хозяйства колхозов ЛПХ колхозников будут постепенно утрачивать свое значение. Колхозникам станет выгоднее получать продукты из колхоза, чем тратить свой труд на их производство в личном хозяйстве. Через год в докладе на декабрьском пленуме ЦК 1959 г. Н. С. Хрущев заявил: «Еще не так давно большую часть молока и мяса поставляли колхозники со своих личных хозяйств. Это было очень неприятное явление для нашего социалистического сектора и давало врагам социализма повод для всевозможных измышлений против социалистической системы сельского хозяйства»[385]. Печать и радио, подхватив это высказывание, создавали общественное мнение в пользу отказа от ЛПХ и атмосферу нетерпимости по отношению к тем колхозникам, которые сопротивлялись курсу на их свертывание.

На приобретение скота у лиц, проживавших на территории колхозов и совхозов, а также у жителей городов и рабочих поселков, которым в середине 1959 г. законодательно запретили заниматься индивидуальным животноводством, сельхозпредприятиям выделялись значительные финансовые средства. Личный скот скупался в принудительном порядке по заниженной цене. Руководители хозяйств зачастую использовали его как резерв для выполнения повышенных обязательств по животноводству, поэтому стремились закупить как можно больше голов скота.

В начале 1960-х гг. поголовье скота в личном секторе сельской экономики заметно уменьшилось. В конце 1963 г. в ЛПХ колхозников, рабочих и служащих Западной Сибири крупного рогатого скота было меньше, чем в начале 1959 г., на 25 %, коров – на 20, свиней – на 13, овец и коз – на 32 %. Снизились объемы индивидуального животноводческого производства. В 1964 г. в ЛПХ Западной Сибири производство мяса к уровню 1961 г. составило 60 %, молока 92, шерсти – 58, яиц – 70 %. В 1964 г. по сравнению с 1958 г. на городских рынках РСФСР объемы продажи молока упали на 32 %, мяса – на 16 %. Цены на продукты животноводства возросли на 37–58 %[386].