Читать онлайн «Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)». Страница 39

В этих условиях высшие органы государственной власти были вынуждены пойти на объявление амнистии в отношении рабочих, оставивших производство. По Указу ПВС СССР от 30 декабря 1944 г. «Об амнистии лицам, самовольно ушедшим с предприятий военной промышленности и добровольно возвратившимся на эти предприятия» трудовые дезертиры в случае возвращения на заводы и фабрики освобождались от уголовного наказания. К началу 1945 г. в целом по стране число беглецов, сумевших избежать судебного преследования, составляло около 200 тыс. чел.[282] Невозможность поддержания у рабочих мотивации к производственной деятельности только за счет административно-репрессивных методов, побуждало руководство страны искать другие способы их мобилизации на бесперебойный выпуск вооружения и боеприпасов.

В военное время советское государство использовало разнообразные формы материального стимулирования тружеников предприятий оборонного комплекса. С 1940 по 1944 г. в СССР среднемесячная зарплата промышленно-производственного персонала выросла с 340 до 483 руб. (на 42,1 %). В частности заработок работников заводов НКАП, НКВ и НКБ увеличился на 45–50 %. В восточных районах страны его рост был еще более значительным. Так, зарплата рабочих и служащих Западной Сибири возросла с 279 руб. в 1940 г. до 499 руб. в 1944 г. (на 79 %). Наиболее высокую заработную плату получали трудящиеся, занятые в производстве вооружения и боеприпасов. В 1943 г. по 16 оборонным предприятиям Сибири заработок рабочих составлял от 499 до 773 руб. в 1944 г. – от 567 до 813 руб..[283]. Основным фактором увеличения среднемесячной зарплаты являлось использование сдельной, прогрессивной, сдельно-прогрессивной, прогрессивно-премиальной систем оплаты труда, полагавшихся за перевыполнение норм выработки.

Однако существенное снижение реального содержания заработной платы из-за увеличения налогообложения и потребительских цен способствовало падению ее роли в стимулировании производственной деятельности. В связи с этим среди материальных рычагов мобилизации рабочих на производство продукции для фронта на первый план выдвинулось социально-бытовое обеспечение. В частности центральные и местные органы власти стремились сгладить остроту жилищного кризиса в индустриальных центрах, где были размещены крупные предприятия. Согласно постановлению СНК СССР от 13 сентября 1941 г. «О строительстве жилых помещений для эвакуированного населения» в городах восточных районов страны проводились мероприятия по сооружению временных жилых построек для размещения эвакуантов и местного населения, призванного из сел на заводы. В годы войны в Омске было введено в строй 120 тыс. кв. м жилья, Новосибирске – 250 тыс., Алтайском крае – 100 тыс. В 1941–1943 гг. на авиационных предприятиях Сибири общая площадь введенных в эксплуатацию домов и общежитий достигла 84,5 тыс. кв. м[284]. Более половины из них составляли бараки и землянки, в которых на одного жильца приходилось не более 3–4 кв. м. Несмотря на низкое качество, спешно построенные бараки выполняли важную социальную функцию по обеспечению рабочих гарантированной жилплощадью.

В условиях войны государственные органы власти и организации прилагали немалые усилия по организации нормированного снабжения рабочих и служащих товарами повседневного спроса. С сентября 1941 г. решением правительства в городских поселениях страны, включая Сибирский регион, повсеместно были введены карточки на хлеб, сахар и кондитерские изделия, с ноября – на мясные и рыбные продукты, жиры, крупу и макаронные изделия. Рабочим ежедневно полагалось 600–800 г хлеба, служащим – 400–500 г, иждивенцам и детям – 400 г. Кроме того, трудящиеся крупных предприятий имели право приобрести в месяц 2,2 кг мяса или рыбы, 1,5 кг крупы и макаронных изделий, 0,6 кг сахара, 0,6 кг жиров[285]. Наряду с продовольствием, по строгим лимитам распределялись другие потребительские товары. С января 1942 г. во всех городах и рабочих поселках вводились карточки на промышленные товары. В зависимости от категории населения на них устанавливалось определенное количество купонов. Рабочие и ИТР получали карточки на 125 купонов, служащие – на 100, иждивенцы, дети и учащиеся – на 80. Для налаживания бесперебойного снабжения труженики оборонной индустрии прикреплялись к магазинам, действовавшим при отделах рабочего снабжения предприятий. Они обеспечивались продуктами питания и промтоварами по самым высоким нормам, позволяли удовлетворить лишь самые минимальные потребности трудящихся.

Для эффективного использования имевшихся материальных стимулов правительство стремилось дифференцировать объем социально-бытового обеспечения работников. По постановлению СНК СССР от 18 октября 1942 г. «О порядке снабжения продовольственными и промышленными товарами рабочих промышленных предприятий» трудящиеся за перевыполнение норм выработки получали право на дополнительное питание, первоочередное приобретение и ремонт предметов домашнего обихода, а за прогул – лишались части хлебного пайка[286]. Благодаря этой инициативе администрации оборонных предприятий приняли меры по созданию механизма натурального поощрения передовиков производства. На красноярском заводе № 477 были введены «книжки двухсотника», владельцы которых могли рассчитывать на сверхлимитное снабжение продуктами за счет подсобного хозяйства. Ежемесячно 200–300 рабочих, выполнявшие от двух и более норм, питались по повышенным нормам в отдельной столовой. Кроме того, лучшим труженикам военного производства вручались талоны или ордера, также позволявшие бесплатно получать обеды в столовой, товары повседневного спроса. На омском заводе № 29 «стахановцам-гвардейцам сталинского графика» полагались двухкилограммовая пайка хлеба, два талона на дополнительное питание, талон на промтовары, право на первоочередное культурно-бытовое обслуживание. Аналогичным образом поощрялись победившие в соревновании комсомольско-молодежные бригады. В декабре 1943 г. в Новосибирске фронтовая бригада Рузис за первое место в соревновании была премирована промтоварами на сумму в 5 тыс. руб., фронтовая бригада Ченцовой за второе место – на сумму в 3 тыс. руб. Бригады Симоненко, Карленкова, Жудина за третье место получили промтовары на сумму 2 тыс. руб.[287]. Такая поддержка в условиях дефицита и повышения цен в большей степени стимулировала трудовую активность рабочих, чем зарплата или премия.

Вместе с тем, острый товарный дефицит не позволял в полной мере использовать потенциал нормированного снабжения для мобилизации рабочих на выпуск вооружения и боеприпасов. Например, в 1944 г. на красноярском заводе № 477 фонды по тканям были обеспечены от 50,0 до 84,4 % от плана, по швейным изделиям – на 67,7 %, по обуви – на 39,6 %[288]. Существовали проблемы и с распределением товаров внутри производственных коллективов. Во втором и третьем кварталах 1944 г. на заводах № 580 и 703 при наличии товарного фонда трудящимся не выдавались хлопчатобумажные и швейные изделия, обувь. Низкий уровень материально-бытового обеспечения и его периодические сбои негативно отражались на заинтересованности работников в трудовой деятельности. В связи с этим заводское руководство стремилось использовать широкий круг моральных стимулов, побуждавших рабочих к выполнению плана.

В военные годы одним из факторов, мобилизующих трудящихся на реализацию производственной программы, являлось социалистическое соревнование. Его участники брали соцобязательства, в которых предусматривалось увеличение норм выработки, перевыполнение месячного плана, двух– и многостаночное обслуживание, совмещение профессий, экономия электроэнергии и материалов, улучшение качества продукции за счет снижения брака, внедрение рационализаторских предложений, подготовка новых кадров и повышение квалификации. Выполнение соцобязательств учитывалось на графиках, на которых фиксировались суточные показатели трудовой деятельности отдельных рабочих или бригад. В конце месяца по итогам соцсоревнования его победители получали материальное и моральное поощрение. За выработку двух норм рабочему присваивалось звание «двухсотника», от двух до десяти норм – «многосотника», от десяти и более норм – «тысячника», за выполнение месячного плана за двадцать дней – двадцатника, обслуживание нескольких станков – многостаночника. Передовым комсомольско-молодежным бригадам, становившимся «фронтовыми» и «гвардейскими», вручались переходящие красные знамена, ценные подарки и премии. В случае невыполнения обязательств работники и производственные коллективы лишались почетных званий.

Мобилизующий эффект соревнования в значительной степени обуславливался наглядной агитацией, широко использовавшейся партийными и комсомольскими организациями оборонных предприятий. Весной 1942 г. с появлением первых тысячников в цехах комбината № 179 были вывешены плакаты «Честь и слава новаторам производства, тысячникам Ширшову, Савельеву, Марценкевичу», «Привет новому тысячнику комсомольцу Микину». На новосибирском заводе № 188 для похвалы отличившегося труженика в цехе появлялся плакат, на котором отмечалась его фамилия, выражались благодарность и пожелание дальнейших производственных успехов от имени дирекции и партийной организации. Особенно активно эти успехи пропагандировались в комсомольско-молодежных бригадах. В начале 1943 г. на одном из военных заводов Новосибирска в бригаде Бориса Суркова максимальных показателей достигла комсомолка Туманова. Для ее морального поощрения в цехе был вывешен яркий плакат «Фронтовое спасибо комсомолке Тумановой!». Нередко на предприятиях использовались агитационные материалы, в которых содержалось обращение к каждому рабочему. Например, ветеран омского завода № 174 Валериан Александрович Белов вспоминал, что в цехе висел большой лозунг, оформленный в стихотворной форме: