Читать онлайн «Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)». Страница 27

Окончательные объемы продукции, подлежащей сдаче государству по контрактации посевов, должны были устанавливаться перед началом уборочных работ после определения урожайности. В действительности же размер сдачи зависел не от урожая, а от заготовительного задания, которое устанавливалось Центром и разверстывалось по регионам, районам, сельсоветам и колхозам. При этом краевые и районные власти могли увеличить доведенное до них задание, чтобы застраховать себя от его возможного недовыполнения[127]. Разверстанное на сельсовет или колхоз заготовительное задание вновь должно было обсуждаться и приниматься на соответствующих собраниях, а также утверждаться сельсоветом.

Контрактация продуктов животноводства осуществлялась одновременно с доведением до деревень и колхозов годовых заготовительных заданий, которые также обсуждались и принимались на общих собраниях колхозников. В контрактационных договорах определялись обязательства коллективных хозяйств по сохранению и содержанию скота, а также объемы, сроки и порядок поставок произведенной продукции. В колхозах заготовительный план делился между обобществленным и необобществленным секторами.

Цены на поставляемую в рамках контрактации продукцию были существенно ниже рыночных. В перечень обязательств, которые от имени государства брали на себя уполномоченные хозяйственные органы, могло входить снабжение контрактантов сортовыми семенами, их агрономическое и зоотехническое обслуживание, авансирование и производственное кредитование, снабжение дефицитными промтоварами по государственным ценам. Производителям технических культур предусматривалась выдача продуктов их переработки (сахара, растительного масла, жмыхов и др.), а также продажа хлеба по государственным ценам. Однако в полном объеме данный перечень реализовался в редких случаях. Сортовыми семенами обеспечивалась незначительная часть посевов. Контрактация зерновых, молока и сена была безавансовой, а производство большинства остальных культур авансировалось лишь частично. Так, «частичная» выдача авансов в счет сдачи скота производилась «исключительно нуждающимся колхозам и колхозникам». Отпуск промтоваров колхозникам и выделение кредитов колхозам ставились в прямую зависимость от выполнения заготовительных планов и фактически являлись премиями «исправным» сдатчикам.

В начале 1932 г. контрактационная система несколько видоизменилась[128]. В договорах по контрактации ряда продуктов растениеводства стали заранее предусматриваться фиксированные нормы поставок в центнерах с гектара. Предусмотренные договорами контрактации заготовительные задания в течение года могли неоднократно меняться. Основным механизмом их увеличения являлись так называемые встречные планы. Формально они должны были представлять собой добровольно выдвинутые трудящимися повышенные, по сравнению с государственным планом, обязательства на основе учета реально имеющихся резервов. На деле решение о необходимости выполнения регионом «встречного» плана принималось органами верховной власти страны или региона. Затем полученное дополнительное задание разверстывалось по районам и далее – по селам и хозяйствам.

Так, Сибкрайисполком с тем, чтобы добиться выполнения плана мясозаготовок до наступления теплой погоды, в конце февраля 1930 г. разверстал по округам задание по дополнительной контрактации скота. В целях его выполнения следовало, в частности, изъять в колхозах мясо, конфискованное в кулацких хозяйствах при их экспроприации[129].

Первоначально возложенный на Западно-Сибирский край план хлебозаготовок на 1930/31 г. в размере 85 млн пудов 15 сентября 1930 г. решением Политбюро ЦК ВКП (б) был увеличен до 92 млн пудов. В тех селениях, в которых к этому времени годовые задания по хлебосдаче были уже приняты, практиковался «метод встречных планов». В конце ноября Политбюро предложило краевым властям в течение декабря – первой половины января добиться «в порядке встречных планов» перевыполнения годового задания еще на 7 млн пудов[130]. Подобной практикой широко пользовались и местные власти, перекладывая недовыполненные заготовительные задания с одного района или колхоза на другой.

Потенциал контрактационной системы в Сибири был продемонстрирован в ходе хлебозаготовительной кампании 1931/32 г. Летом сильная засуха поразила основные хлебопроизводящие районы Западно-Сибирского края. Несмотря на существенное снижение валового сбора зерна, край получил задание заготовить его в 1931/32 г. в размере 85 млн пудов, что более, чем на 5 % превосходило фактические заготовки 1930/31 г.[131]. 18 октября Колхозцентр и Трактороцентр по прямому указанию Политбюро запретили образование в колхозах семенных, кормовых, страховых и потребительских фондов до полного выполнения государственного заготовительного задания. Более того, и после этого колхозникам надлежало изыскать источники для принятия «встречных планов»[132].

Никакие аргументы о непосильности заготовительного задания краевых властей перед Центром, а районных – перед краем не принимались. 26 октября 1931 г. бюро крайкома ВКП (б) решило снять с работы и исключить из партии «за оппортунистическое отношение к хлебозаготовкам» секретаря Курьинского райкома Д. С. Лачкова. Ему инкриминировалось «оппортунистическое нытье» о нереальности плана и принятие постановления райкома «предлагающее МТС и Р[ай]К[олхоз]С[оюзу] нарушать преподанный краевыми организациями план хлебозаготовок»[133].

Резко выросли масштабы репрессий, которые затронули все категории сельских жителей – от единоличников и колхозников, до районных функционеров. В докладной записке крайкома сообщалось, что в рамках мероприятий по «усилению» хлебозаготовок: а) «применены меры репрессий в отношении районного руководства, допустившего провал хлебозаготовок (Сузунский, Седельниковский и Борисовский райкомы)»; б) «в отношении кулацких и зажиточных хозяйств применены меры репрессий в форме пятикратки и суда; отдано под суд 2652 кулацких хозяйства, оштрафовано 4296 хозяйств на сумму 713 081 р. (взыскано 181 044 рубля)»; в) «в отношении колхозов дана директива об усилении чистки от кулацких элементов и допускается применение экономических репрессий (лишение льгот, досрочное взыскание платежей), а также роспуска колхоза в исключительных случаях»[134].

5 декабря 1931 г. И. В. Сталин и В. М. Молотов направили в крайкомы и обкомы ВКП (б) телеграмму, в которой предписывалось применять к колхозам, не выполнившим плана хлебозаготовок, принудительное изъятие имеющегося зерна, включая семенное, «не останавливаясь перед продажей государству всех фондов таких колхозов»[135].

В этих условиях хлебозаготовки превратились в настоящий грабеж деревни. И лишь в ноябре, когда большую часть хлеба у крестьян отобрали, годовой план был снижен до 65 млн пудов[136]. Однако и после его выполнения изъятие хлеба у колхозов продолжалось. 11 января 1932 г. Политбюро ЦК ВКП (б) обязало региональные парткомы после выполнения годовых заготовительных заданий «продолжать заготовки сверх плана»[137]. В ход шли навязываемые им «встречные планы». Годовой план хлебозаготовок по колхозному сектору был перевыполнен на 21 %[138].

Уровень отчуждения зерна в 1931/32 г. в Западно-Сибирском крае в итоге составил 33,5 % валового сбора (в 1930/31 г. – 25 %)[139]. Некоторые колхозы вынуждены были сдавать весь имеющийся у них хлеб. Секретарь Ключевского райкома ВКП (б) в письме в крайком сообщал: «Дело с обеспечением колхозников продовольствием обстоит чрезвычайно напряженно. Незначительная часть – около 15 % колхозников, которые обеспечены хлебом до нового урожая, до 50 % колхозников продовольствием обеспечены на 2–3 м[еся]ца, остальные свыше 35 % колхозников после распределения доходов остались без хлеба совершенно». При этом «расходная часть колхозов в два с лишним раза превышают их доходы, так что говорить о распределении денежной части среди колхозников совершенно не приходится». Он также информировал краевые власти о том, что сформированный в районе семенной фонд составляет лишь 48 % от необходимого[140].

Недостаток семян было решено частично компенсировать за счет крестьян. Власти недородных районов получили задание «на основе широкой массовой работы среди колхозников и на добровольных началах» осуществить сбор средств у колхозников на закупку семян в более благополучных районах. Естественно, что на местах добровольный сбор превратился в принудительный. Так, по сообщению бригады крайкома, обследовавшей Полтавский район, полученные из края «контрольные цифры» по мобилизации средств были разверстаны по колхозам, а затем по дворам. Полностью или частично отказавшихся от разверстки колхозников исключали из колхозов без постановления общего собрания и подвергали раскулачиванию[141].