Читать онлайн «Заря генетики человека. Русское евгеническое движение и начало генетики человека». Страница 18

Утрата нескольких производителей более чем компенсируется выгодами, получающимися вследствие освобождения этих последних от тягот размножения. Я думаю, что в настоящее время никто не сможет установить, насколько межрасовая борьба затронута специализацией подобного рода.

Но, конечно, социальные классы, не дающие своей нормы потомства, поступают так не из альтруистических мотивов и не оттого, что они действительно усиливают творчество в других направлениях; и значение этого явления, конечно, непосредственно. Кардинальным вопросом будет: компенсируется ли в среднем отсутствие потомства соответствующей выгодой? Но это – проблема для экономиста.

При росте населения и развитии способов передвижения сильно разрастается распространение заразных заболеваний. Стойкие особи выживают, нестойкие гибнут. Это естественный отбор в биологическом смысле. Но допустим, что помощью современной санитарии мы уничтожаем причины заболевания, как то достигнуто для детской оспы, малярии, желтой лихорадки. Что же это: конец действия естественного отбора? Как будто – да, по крайней мере в отношении этих особых заболеваний, так как не существует более надобности в биологическом приспособлении ввиду устранения болезни, ибо подверженные и неподверженные люди находятся при таком положении вещей в одинаково выгодных условиях. Но, очевидно, для расы выгоднее приобрести иммунитет путем уничтожения самой болезни, чем путем гибели особей. Биологический отбор перестает иметь селективную ценность в отношении этой болезни, ибо болезнь исчезла, но все же те расы, которые открыли и сумели применить способ уничтожения заразности, находятся в более благоприятных условиях по сравнению с теми расами, которые этого не сумели. Таким образом, нельзя говорить об исчезновении отбора, скорее это лишь более высокая ступень его.

Я пытался дать общий обзор некоторых воззрений на наследственность человека в свете последних достижений генетики. Я установил, что в применении к человеку слово наследственность употребляется двояко: что оно в биологическом смысле имеет одно, а в социальном смысле совершенно другое значение. К сожалению, эти два понятия о наследственности у человека в литературе нередко смешиваются; и я полагаю, что представления о процессах социальной наследственности часто зиждятся на широко распространенной наклонности принимать без критики каждое положение, в частности бездоказательное допущение наследственной передачи физических и психических изменений у человека.

Я установил также, каким образом социальный процесс иногда благоприятствует, а временами и тормозит биологическую эволюцию. Изучение взаимодействия этих двух влияний на прогресс человечества и возможность согласования их является одной из наиболее интересных и трудных проблем будущего. Генетики одни не могут надеяться на разрешение столь сложной проблемы. Нужна помощь психологов, физиологов и патологов по вопросам, относящимся к их специальностям. Отсутствие критических диагнозов зависит, главным образом, от дурной славы, которую приобрели некоторые труды о психических признаках человека.

Этнографы и антропологи, без сомнения, тоже смогут внести свою лепту. Необходимо участие экономистов и статистиков, ибо в настоящее время у человека известно много наследственных признаков, дающих лишь сырой материал. Я, конечно, не предлагаю образовать какую-либо экспертную комиссию для выработки программы. Я только хочу сказать, что для прогресса научных исследований необходимы компетентные специалисты в каждой из этих областей: они должны следить за тем, что делается в других областях; все другие методы до сих пор оказались недостаточными. В настоящее время перспективы расширяются. Люди признали возможность научного изучения прогресса человечества. Эти проблемы не должны оставаться в руках дилетантов и людей, поднимающих шумиху с целью получить известность, использующих человеческие страхи и предрассудки, т. е. худшие, а не лучшие стороны нашей природы.

Быстрый рост евгенических идей непосредственно приближает нас к практическим задачам медицинской и общей евгеники. По-видимому, наступило уже время организовать большую научную дискуссию по вопросам евгенической программы. К моменту, когда окончательно созреет сознание необходимости евгенического законодательства, мы должны быть в состоянии представить и поддерживать уже хорошо проработанные проекты. Тенденции эти все настойчивее заставляют всех, так или иначе соприкасающихся в своей научной работе с генетикой, все больше и больше внимания переводить на прикладные оздоровительные вопросы. Генетике делается тесно в научно-исследовательских лабораториях или в специальных медицинских институтах. Накоплен уже слишком большой практически пригодный материал, чтобы мы были в праве еще долгое время держать его под спудом. Вместе с тем быстро начинает таять то глухое недоверие, которым были окружены наши первые шаги, и надо полагать, что уже близко то время, когда перед нами будет открыта широкая дорога прикладной антропогенетики. Пока что на этом пути должны быть выставлены и обсуждены основные принципы, общие точки зрения. Мы должны ясно представлять себе наши особенности и наши возможности, чтобы хорошо продумать принципиальные основы нашей евгенической политики. С этой точки зрения симптоматично недавнее появление программной статьи проф. А. С. Серебровского, симптоматично именно потому, что здесь с большой четкостью подчеркивается своеобразие нашей общественной структуры, благодаря которому у нас делаются неприложимыми некоторые принципы западноевропейской евгеники, хотя как раз в наших условиях евгенике, очевидно, предстоит широкое и плодотворнейшее будущее. Я хочу подойти к этому вопросу с другой стороны и нарисовать некоторые другие евгенические возможности, о которых вряд ли можно было мечтать в условиях капиталистического хозяйства. Это не есть еще, конечно, ни точно разработанная во всех деталях евгеническая программа, ни набросок евгенического законопроекта, это есть пока лишь «материал для дискуссии» Я позволю себе поэтому в дальнейшем очень краткое изложение, без цифр, цитат и литературных справок.

Еще Гальтон выдвинул идею усовершенствования человеческого рода посредством искусственного отбора, необходимого вследствие того, что действие естественного подбора оказывается в человеческом обществе извращенным. Отсюда – необходимость известного социального контроля над размножением людей: с одной стороны, должны быть установлены какие-то препятствия для размножения людей с дурной наследственностью, с другой – государство должно поддерживать размножение тех семей, которые могут дать потомство евгенически ценное. Это и есть с тех пор основная аксиома всякой евгенической программы. И действительно, нельзя не признать, что это есть единственных путь, который может привести к увеличению суммы положительных генов в населении. Вместе с тем было подсчитано, что даже небольшая разница в детности двух или нескольких различных групп населения уже через небольшое число поколений обязательно должна сказаться в резком изменении наследственного состава популяции. Во всех руководствах евгеники фигурируют эти расчеты. Один из наиболее простых примеров – это две численно одинаковые группы, средняя детность которых 3 и 4 ребенка. Уже через одно поколение % потомков менее плодовитой группы спустится с 50 до 43; в третьем поколении он будет равен всего лишь 30 % всего населения, а через 10 поколений всего 7 % населения окажется потомками менее плодовитой расы, в то время как 93 % населения будут потомками более плодовитой, 4-детной группы. Меньше чем в 300 лет эта группа, казалось бы, только незначительно отстающая от соседней, практически таким образом вымирает. Отсюда громадное практическое значение охраны максимальной детности евгенически наиболее ценных элементов. Если бы евгенически наиболее ценные группы имели максимум потомства, мы могли бы совершенно спокойно смотреть на будущее нашей культуры. Как известно, на самом деле не только этого нет, но имеется как раз противоположная тенденция: все общественные слои, выдвигающиеся либо по линии накопления имущественных ценностей, либо по линии накопления духовной культуры, сейчас же резко снижают свою детность, и это рассматривается как автоматическая частичная или полная стерилизация лучших генотипов, что не может не привести к постепенному снижению общей суммы положительных генов и к постепенному замещению их худшими генными комбинациями.

Все это рассуждение протекает, однако, в обстановке общества имущественно неоднородного . При этом нередко делается допущение, что отбор имущественно выше стоящих слоев происходит именно на основе отбора наилучших генотипов. Социальный отбор признается, таким образом, очень многими евгенистами равнозначным отбору генотипическому. Уменьшение детности наиболее обеспеченных классов при высокой детности менее обеспеченных классов и рассматривается как постепенное выключение лучших генотипов и замена их худшими. («Социальный подъем, к сожалению, при условиях настоящего времени, заключает в себе опасность вымирания семьи» – п. 6 Положения Немецкого О-ва Расовой гигиены, 1922.) С этой точки зрения выгодно было бы для накопления хорошего наследственного фонда страны именно усиленное размножение имущественно наиболее сильных слоев населения. В этом смысле и строятся нередко различные детали евгенических программ в капиталистических государствах.