Читать онлайн «Судьба династии». Страница 31

Но вскоре белые ушли. Матильде и великим князьям пришлось покинуть Кисловодск и около месяца скитаться по ближайшим станциям. 21 октября они добрались до Туапсе.

13 февраля великие князья Борис, Андрей, Мария Павловна и Матильда Кшесинская поднялись на борт парохода «Семирамида», принадлежавшего итальянской компании «Триестино Ллойд». «Правда, мы ещё находились в российских водах, но уже на палубе итальянского судна, — пишет Кшесинская. — После всего пережитого каюта первого класса казалась нам верхом роскоши. Чистое постельное бельё, удобные кровати, ванна, туалет, парикмахер — всего этого мы были лишены много месяцев. Придя впервые на обед в столовую, мы просто не поверили своим глазам: столы были накрыты чистыми скатертями, на которых стояли столовые приборы. Словом, всего этого мы не видели с незапамятных времён. Когда элегантно одетые официанты стали подавать обед, состоявший из множества вкусных блюд, мы просто остолбенели — так велик был контраст с тем, что мы недавно пережили. Если добавить к этому ощущение полной безопасности, то можно себе представить наше настроение. Нас смущали только лохмотья, в которые мы были одеты, но другой одежды никто не имел»[69].

Через шесть дней «Семирамида» вышла из Новороссийской гавани. Ни Матильда, ни великокняжеская семья никогда больше не увидят Россию.

Революция дала свободу не только пролетариату, но и великим князьям. 12 июля 1919 года в Генуе Борис Владимирович женился на Зинаиде Сергеевне Рашевской, с которой вступил в связь ещё в России. Зинаида была к тому времени дважды разведена; по первому браку — Елисеева, по второму — Дьякумова. С 1920 года «молодожёны» проживали в Ницце. Борис был счастлив в этом браке, но Кирилл Владимирович и Виктория Фёдоровна осуждали этот брак и не желали принимать его супругу. А он не желал у них бывать без своей жены. Поэтому они перестали видеться.

Борис Владимирович не любил вмешиваться в политику, но был сторонником восстановления монархии, полностью признавал права своего брата и принятие им императорского титула и всегда его поддерживал. В своём присутствии он не допускал ни малейшей критики его и резко обрывал лицо, пытавшееся отозваться о Кирилле недостаточно почтительно.

Борис Владимирович оставался твёрд в своём решении: если его жена неприемлема для Кирилла и Виктории, то и он неприемлем. Шли годы, и друзья не раз предпринимали попытки устроить встречу между Кириллом и Борисом, однако из этого ничего не выходило.

После 15 лет разлуки свидание братьев состоялось. Произошло это 18 июля 1938 года. Когда Борис приехал в Сен-Бриак, Граф писал: «…размолвка получилась из-за женитьбы Бориса Владимировича и из-за недоразумений с наследством матери, тоже под давлением жены. Виктория Фёдоровна отказывалась принимать жену Бориса Владимировича, а тот отказывался бывать без жены. Теперь Виктории Фёдоровны больше не было, и Кирилл Владимирович был серьёзно болен и выразил желание повидаться с братом. Государь хотел поговорить с Борисом Владимировичем и о положении Владимира Кирилловича в среде других членов династии. Ведь тот становился главой династии, будучи самым молодым в ней, и ему было важно иметь поддержку своих дядей»[70].

Борис и Зинаида жили тихо, как простые обыватели. Детей у них не было. 11 ноября 1943 года (по другим данным 8 августа) великий князь Борис Владимирович умер у себя дома в Париже. Зинаида пережила его почти на два десятилетия — она умерла 30 января 1963 года.

Как мы уже знаем, великий князь Андрей Владимирович и Матильда Кшесинская покинули Новороссийск вместе с великим князем Борисом Владимировичем. Андрей и Матильда остановились на вилле «Ялам» на Лазурном Берегу. Эта вилла ещё до революции была куплена Матильдой за 180 тысяч франков. Однако тогда Кшесинской показалось мало двухэтажного дома, и она возвела ещё один двухэтажный особняк: «Как часто бывает, несмотря на то, что вилла была большой, нам не хватило комнат для адъютанта и врача Андрея. Гаража для машины тоже не было. Однако мне принадлежал прилегавший к вилле скалистый участок земли, и, посоветовавшись с архитектором, я решила построить там дом с комнатами для гостей и некоторых слуг, а внизу устроить гараж и помещение для шофёра. Мы уже жили на вилле, когда начались работы по выравниванию участка. Из окон было видно, как рабочие пробивали шурфы для динамита, а потом взрывали скалы. После закладывания взрывчатки слышался сигнал трубы, и все разбегались в укрытия, а через пару минут раздавался взрыв. Если он был удачным и отваливался большой кусок скалы, все хлопали в ладоши.

Мебель для нового дома я привезла из Ниццы. Все гостиные были превосходно обставлены. В Ницце, у Дюма, я также заказала обстановку для спальни Андрея. Кровать, шкафчик для белья, письменный стол, туалетный столик, круглый ночной столик, два стула и кресло — всё это было сделано в стиле эпохи Регентства. Впоследствии эту мебель перевезли в Париж»[71].

И вот теперь, 12 (25) марта 1920 года, после шестилетнего отсутствия, Кшесинская вновь оказалась на любимой вилле «Ялам». После охваченной огнём Гражданской войны России Франция показалась Матильде и Андрею раем. Матильда вспоминала: «Разумеется, я была счастлива, что нахожусь у себя в доме, где сохранилось много мелких, но дорогих моему сердцу вещей. И всё же в душе моей осталась боль утраченного. Мне было приятно снова видеть кухарку Марго и Арнольда, который умудрился вывезти многие фотографии и альбомы, напоминавшие мне о замечательном и безвозвратно ушедшем времени. Арнольд и сам был фотографом-любителем и привёз свои снимки, сделанные у меня на даче.

Я приехала в Кап-д’Эль без гроша в кармане, поэтому сразу пришлось заложить виллу, чтобы рассчитаться с прислугой и старым садовником Ботеном, который все эти годы терпеливо ждал моего возвращения и следил за домом и садом. Нужно было также купить себе одежду, так как у меня осталось лишь два старых платья, а Вове вообще не в чем было выйти в люди»[72].

Летом 1920 года Кшесинская и Андрей Владимирович 10 дней провели в Париже. Там они встретились с великим князем Дмитрием Павловичем, которого не видели с декабря 1916 года, после того как он за участие в убийстве Распутина был выслан на Персидский фронт. Весёлая пирушка с участием обоих великих князей продолжалась все 10 дней в ресторанах и отеле, где жил Дмитрий Павлович.

«По возвращении мы встретились с великой княгиней Анастасией Михайловной, которая к тому времени овдовела и жила на своей вилле «Фантазия» в Эзе, недалеко от нас, — пишет Кшесинская. — Это была одна из самых очаровательных женщин, которых мне довелось встретить. Кроме того, она отличалась удивительной добротой, любила жизнь и всегда оставалась милой и доброжелательной. Анастасия Михайловна очень привязалась к моему сыну, и когда он, ещё до войны, заболел в Каннах, несколько раз его навещала, а после выздоровления пригласила к себе на чай на виллу «Венден»»[73].

«Мы все радовались этой встрече и часто ездили на виллу «Фантазия», а великая княгиня бывала у нас. Иногда Вова навещал Анастасию Михайловну один, так как ей очень нравилось его общество. Потом она со смехом рассказывала, как Вова съел всё, не оставив ни крошки. Вова не любил танцевать, а великая княгиня обожала танцы и настаивала на том, чтобы он им научился и мог бывать у неё на приемах. Мы часто говорили о судьбе членов царской семьи, которые остались в Алапаевске, в далёкой Сибири, в окрестностях Екатеринбурга. Там находился в заточении её брат, великий князь Сергей Михайлович. С болью и горечью я думала, что если бы он уступил моим просьбам и вовремя уехал, то, возможно, был бы сейчас с нами»[74].

На Золотом берегу Матильда и Андрей Владимирович встретились с великим князем Борисом Владимировичем и его женой.

Великая княгиня Мария Павловна старшая 1920 год провела в маленьком курортном городке Контрексвиль в Вогезских горах на востоке Франции. Она не особо нуждалась в средствах, поскольку англичанин Альберт Стоппард ухитрился вывезти из России драгоценности как самой великой княгини, так и её детей Кирилла, Андрея и Бориса.

Мария Павловна надеялась на действие местных минеральных вод, но, увы, в августе 1920 года ей стало совсем плохо. Андрей и Матильда выехали в Контрексвиль и застали великую княгиню в почти бессознательном состоянии. Утром 24 августа (6 сентября) 1920 года она скончалась.

Марию Павловну похоронили в маленькой церкви, построенной на её средства в парке, недалеко от отеля «Суверен», где она всегда останавливалась. Её отпевал отец Остроумов, традиционно приехавший на лето в Канны и живший там при местной церкви. На похороны пришло много народу, приехал и двоюродный брат великой княгини Генрих Нидерландский. Местные власти назвали одну из улиц «Rue Grande Duchesse Vladimir» (улица супруги великого князя Владимира).