Читать онлайн «Сказания и повести о Куликовской битве». Страница 5

Мамай же, слышавъ приход княжь къ Дону и сеченыа свои видевъ, и възьярився зраком и смутися умомъ и распалися лютою яростию, аки аспида некаа, гневом дышуще. И рече Мамай: «Двигнитеся силы моа темныа и власти и князи. И поидемь и станем у Дону противу князя Дмитриа доколе приспееть к нам съветник нашь Ягайло съ своею силою».

Князю же слышавшу хвалу Мамаеву, и рече: «Господи, не повелелъ еси в чюждь приделъ ступати, аз же, господи, не приступих. Сии же, господи, преступааше, аки змиа къ гнезду; оканный Мамай, нечестивый сыроядець на крестьянство дрьзнулъ еси, кровь мою хотя прольяти, и всю землю осквернити, и святыя божиа церкви разорити». И рече: «Что есть великое сверьпьство Мамаево? Аки некаа ехидна прискающе пришедше от некиа пустыни, пожрети ны хощет. Не предай же мене, господи, сироядцю сему Мамаю. Покажи ми славу своего божества, владыко. Где ти ангелстии лици? И где ти херувимьское предстояние? Где серафимьское шестокрилное служение? Тебе трепещет вся тварь, тебе покланяются небесныя силы, ты солнце и луну сътвори, и землю украси всеми лепотами,* яви ми, боже, славу свою, и ныне, господи, преложи38 печаль мою на радость и помилуй мя, яко же помиловал еси слугу своего Моисеа, в горести душа възпивша к тебе, и столпу огненому повелелъ еси ити пред ним, и морьскиа глубины на сушу преложи,39* яко владыка сый господь страшное възмущение на тишину преложилъ40’ еси». И си вся изрекше, брату своему и всемъ княземъ и воеводамъ великим и рече: «Приспе, братие, время брани нашеа; и прииде праздникъ царици Марии, матере божии богородици, и всѣх небесных чиновъ госпожи и всеа вселѣныа и честнаго еа Рожества. Аще оживем — госпо-деви есмы, аще ли умрем за миръ сий — господеви есмы».

И повелѣ мосты мостити на Дону и бродовъ пытати 41тоа нощи,42 в канун пречистыа матере божиа богородица. Заутра в суботу порану, месяца сентября 8 день в самый нраздникъ — Огоспожинъ день,* въсхо-дяшю солнцю, бысть тма велика по всей земли: мьглане бо было бѣаше того от утра до третьяго часа.* И повели тмѣ уступити, а пришествие свѣту дарова. Князь же исполчи свои полки великии, и вся его князи рускиа свои полци устроивше, и велиции его воеводы облачишася во одѣжди мѣстныа. И ключа смертныа растерзахуся, трусъ бе страшенъ, и ужасъ събранным чадом издалеча, от востокъ и западъ. Поидоша за Донъ, в далняа части земля и, преидоша Дон въскорѣ, люто и свѣрепо и напрасно, яко основанию земному подвизатися от множества силъ.

Князю же перешедшу за Донъ в полѣ чдсто, в Мамаеву землю, на усть Непрядвы,* господь богъ единъ въжааше его, Hi 6ѣ с ними богъ чюждь. О, крѣпкиа и твердыа дерзости мужество! О, како не убояся, ни усумняся толика множества народа ратных? Ибо въсташа на нь три земли, три рати: первое — тотарьскаа, второе — литовьскаа, третьее — рязаньскаа. Но обаче всѣх сих не убояся, никако же не устрашися, но, еже к богу вѣрою въоружився, и креста честнаго силою укрѣпився, и молитвами пресвятыа богородица оградився, и богу помолися, глагола: «Помози ми, господи боже мой, и спаси милости твоеа ради, виждь враги моа, яко умножишася на мя. Господи, что ся умножишася стужающии мнѣ? Мнози въсташа на мя, мнози'борющися съ мною, мнози, гонящей мя, стужающии ми, вси языци обидоша мя. Именемъ господнимъ противляхся им».*

И бысть въ шестую годину дни, начаша появливатися погании измал-тянѣ* в полѣ, бе бо полѣ чисто и велико зѣло. И ту исполчишася тотарьстии полци противу крестьянъ. И ту сретошася полци.43 И, велиа силы узревше, поидоша, и земля тутняше, горы и холми трясахуся от множества вой бесчисленых, извлекоша оружие обоюду остри в руках их. И орли събирахуся, яко же есть писано: «Гдѣ трупи, ту и орли».* Пришедшемъ роком, преже бо начаша ся съѣждати44 сторожевыи полки и рускии с тотарьскими. Самь же великий князь наѣха наперед въ сторожевых пол-цѣх на поганаго царя Теляка,* нареченаго плотнаго дьявола, Мамаа; таче потомъ, не долго ѣпопустя, отъѣха князь въ великий полкъ. И се поиде великаа рать Мамаева и вся сила тотарьскаа, а отселѣ великий князь Дмитрий Иванович съ всими князи рускими, изрядивъ полки, поиде противу поганых половець и съ всѣми ратми своими. И възрѣвъ на небо умилнима очима, въздохнувъ45 изь глубины сердца, рече слово псаломское: «Братье, богъ намъ — прибѣжшце и сила».*

И абие сступишася обои 46силы велицѣи47 их на долгъ час вместо, и покрыша полки полѣ, яко на десяти верстъ, от множества вой. И бысть сеча зла и велика и брань крепка, трусъ великъ З’ѣло, яко же от начала миру сѣча не была такова великим княземь руским, яко же сему великому князю всеа Руси. Бьющим же с я им от 6-го часа до 9, прольяша кровь, аки дождева туча, обоих — руских сынов и паганых; множество бесщисле-ное падоша трупья мертвых обоих: и много руси побьени быша от татаръ, и отъ руси тотари, паде трупъ на трупе, и паде тѣло тотарьское на гѣлеси крестьяньском. Инди видѣти бѣаше русинъ за тотарином ганяшеся, а тотаринъ сии настигаше. Смятоша бо ся и размѣѣсиша, коиждо бо своего супротивника искааше побѣдити.

И рече к собѣ Мамай: «Власи наши растерзаются, очи наши не могут огненыхъ слѣз истачати, языци наши связаются, и гортан ми присыхает, и сердце48 раставает, чресла ми растерзаются, колени ми изнемогают, а руцй очшгбнивают».

Что нам рещи или глаголати, видяще пагубную смерть? Инии бо ме-чемь пресѣкаеми бывааху, инии же на копья взимаеми. Да гѣм же рыданиемь исполнишася москвици мнози небывалци, то видёвше, устраши-шася, и живота отчаявшеся, и на бчѣги обратившеся, и побѣгоша, а не помянута, яко мученици глаголаху друг къ другу: «Братие, потерпим мало: зима яра, но рай сладокъ, и страстен меч, но сладко венчание».* А ины сыны49 агаряны* на бѣгъ възвратишася от крича велика, зряще злаго убийства.

И по сих же, въ 9 час дни, призри господь милостивыма очима на вси князи рустии и на крчѣпкыа воеводы и на вся крестьяны и дрьзнувше за крестьяньство и не устрашившеся, яко велиции ратници. Видиша бо вѣр-нии, яко въ 9 часъ бьющеся ангели помагають крестьяном и святых му-ченикъ полкъ, воина Георгиа50 и славнаго Дмитриа* и великих князей тезоименитых Бориса и Глеба,* в них же бе воевода свѣршеннаго полка небесных вой архистратиг Михаил.* Двои воеводы видЗипа полци, тре-солнечный полкъ и пламенныа их стрелы, яже идут на них. Безбожнии же тотарове от страха божиа и от оружьа крестьяньскаго падаху. И възнесе богъ нашего князя на победу иноплеменникъ.51

А Мамай съ страхом въстрепетавъ и велми въстонавъ, и рече: «Великъ богъ крестьяньский и велика сила его: братьа измаиловичи, безаконнии агаряне, побежите неготовыми дорогами». А самъ, вдавъ плещи свои, и побѣже скоро паки къ Орде.* И, то слышавше, вси его темныа власти и князи побегоша. И то видѣвше, и прочьи иноплеменници, гоними гневом божиимъ, и страхом божиимъ одрьжими суще, от мала и до велика на бѣгъ устремишася. Видѣвгле52 крестьяне, яко тотарове с Мамаем побегоша, и погнаша за ними, бьюще и сйкуще поганых безъ милости. Богъ бо невидимою53 силою устраши полки тотарьскии,54 и побеждени обратиша плещи свои на язвы. И в погони той овии же тотарове от крестьянъ язвени и оружиемь падоша, а друзии в реце истопоша. И гониша их до реце до Мѣчи,* и тамо бежащих бесщисленое множество погибоша. Княжии же полци гнаша содомьлянъ,* бьюще, до стана их, и полониша богаства много и вся имѣниа их содомьскаа.

Тогда же на том побоищи убьени быша на сьступе: князь Феодоръ Романович Белозерьский, сынъ его Иванъ,* князь Феодоръ Торусский55* и брат его Мьстиславъ,* князь Дмитрий Монастыревъ,* Семен Михайлович,* Минула, сынъ Васильевъ* тысячного, Михайло 56Ивановъ, сынъ* Анкифович,57* Иванъ Александрович,* Андрей СеркизовъД Тимофей Васильевичь Акатьевичь,* нарѣчаеми Волуй, Михайло Бренков,* Левъ» Мозыревъ,* Семенъ Меликов,* Дмитрей Мининич,* Александръ Пересвѣт,* бывый преже боляринъ бряньский, и68 инии мнози, их же имена не суть писана въ книгах сих. Сииѣже писана быша князи токмо, и воеводы, и нарочитых и старейших боляръ имена, а прочьих боляръ и слугъ оставих имена и не писах ихъ множества ради именъ, яко число превосходитьѣ ми: мнози бо на той брани побьени быша.

Самому же князю великому бѣаше видѣти всь доспѣхъ его битъ и язвен, но на гѣлеси его не бЗипе язвы ни коея же, а бился с тотары в лице, ставъ напреди, на первом суиме. О сем убо мнози князи и воеводы многажды глаголаше ему: «Княже, господине! Не ставися напреди битися, но назади, или криле, или нѣгде въ опришнемь месте». Он же отвещевааше им: «Да како азъ възглаголю: „Братьаа моа, да потягнем вси съ единого*, а самъ лице свое почну крыти и хоронитися назади? Не могу в том быти, но хощу яко же словом, такожде и делом напреди всех и пред всими главу сврю положити за свою братью и за вся крестьяны, даѣи прочьи, то видевше, приимут съ усердием дрьзновение». Да яко же рече, и тако сътвори: бьяшеся с тотары тогда, ставъ напреди всёх. А елико одесную и ошююю его, дружину его биша, самого же въкругъ оступиша около, аки вода многа обаполы, и многа ударенна ударишася по главе его и по плещема его и по утробе его, но от всех сих богъ заступил его въ день брани щитом истинным и оружеем благоволениа69 осенилъ есть над главою его, десницею своею защитил60 его, и рукою крепкою и мышцею61 высокою* богъ избавилъ есть, укрепивый его, и тако промежи ратными многыми цФл съхраненъ бысть. «Не на лукъ бо мой уповаю, и оружие мое не спасеть мене, яко же рече Давыдъ пророкъ, — вышняго положилъ еси прибежище твое; не приидет к тебе зло и раны не приближится к те леей твоему, яко ангелом своимъ заповесть о62 тебе съхранит тя въ всех путех твоих, и не убоишися от стрелы, летящиа въ день».*