Читать онлайн «Была земля Берингия». Страница 9

«Палеооткрытия»

Одним из самых удивительных открытий, сделанных ботаниками на Северо-Востоке, были так называемые чозениево-тополевые леса. Особенно поражают они на Чукотке. Представьте себе, что среди унылой тундры вы встречаете рощу, удивительно похожую на ту, что изобразил Куинджи на картине «Березовая роща»!

Чозения — дальневосточная древесная порода из семейства ивовых (прежде она именовалась ивой кореянкой). Это стройное, напоминающее русскую березку дерево с узкими листьями и шелушащейся корой. У старых чозений кора отваливается крупными кусками и ствол становится мохнатым. Средняя высота деревьев — порядка 10–12 метров, диаметр ствола невелик — 15–20 сантиметров.

Откуда взялась ива кореянка на Чукотке? Очевидно, что это остаток прежней растительности, когда-то бывшей на полуострове. Подобного рода остаточных, реликтовых растений немало не только на Чукотке, но и повсеместно на Северо-Востоке. Эти «живые ископаемые» интересуют не только ботанику, изучающую живущие растения, но и палеоботанику, изучающую растения исчезнувшие. А открытие, сделанное палеоботаниками в последние годы, было весьма неожиданным. Чозения и тополь душистый, папоротники, зеленые мхи, плауны, грушанки, встречающиеся в тайге, — все это последние из могикан так называемой тургайской флоры, распространенной от Урала до Чукотки и Аляски.

В ту пору — до начала четвертичного периода с его великими оледенениями — не было привычного «зеленого моря тайги», покрывающего необъятные просторы Сибири. И на Урале, и в Сибири, и на Камчатке, и на Колыме, и на Чукотке росли каштаны и буки, над которыми возвышались гигантские величественные секвойи. Потом, лишь с началом похолодания, они исчезли, и на смену им пришли хвойные леса, родилась тайга.

Вполне понятно, что климат в ту эпоху был иным. Древними климатами занимается особая дисциплина — палеоклиматология, неразрывно связанная с палеоботаникой. Причем ее открытия также были весьма неожиданными. Теплый климат третичного периода сменился эпохой оледенений — об этом ученые знали давно. В ту пору гигантские ледники, подобные нынешним ледникам Антарктиды или Гренландии, покрыли Скандинавию и вторглись на территорию Западной Европы, России, доходя до ее южных районов и даже до Центральной Украины… Аксиомою считалось, что уж Сибирь, а тем более ее северо-восточная окраина, была целиком и полностью подо льдами.

Но каким же образом удалось выжить чозении на Чукотке? Как сохранились другие реликтовые растения «края Ойкумены»? Значит, в ныне холодном краю в эпоху великих оледенений покров ледников не был сплошным, в то время как «теплые» Западная Европа и Россия с Украиной покрыты были сплошным панцирем льдов?

Палеогляциологи, изучающие древние оледенения, не пришли к единому выводу о мощности ледников в Европе. Однако никто ныне не сомневается в том, что в краю вечной мерзлоты в эпоху великих оледенений, включая самое последнее, не было сплошного панциря льда. Об этом убедительно свидетельствуют «живые ископаемые» Чукотки и Колымы.

Впрочем, данные в пользу этого утверждения дает еще одна наука о прошлом — палеонтология, изучающая вымерших животных. В эпоху великих оледенений на северо-востоке Азии паслись огромные шерстистые носороги, волосатые слоны — мамонты, яки, овцебыки, не говоря уже о более мелких животных. Все они должны были кормиться, а ледник, конечно, такого прокорма им дать не мог.

Кстати сказать, над этим вопросом ломали головы уже первые открыватели края: казаки, находя кости лошадей и бизонов, принимали их за остатки домашних животных. И было казакам «неведомо, чем сей скот инородцы кормили». Теперь же, в свете данных палеоботаники, палеоклиматологии, палеонтологии, мы имеем возможность проводить реконструкцию жизни, протекавшей на «краю Ойкумены» многие десятки и сотни тысяч лет назад.

Северо-Восток Азии преподнес еще один сюрприз ученым.

Деление животных на вымерших и ныне здравствующих весьма четко. Палеонтолог изучает кости и черепа, зоолог — труп животного, если его не удается наблюдать живым. Но открытия в вечной мерзлоте заставили пересмотреть эту, казалось бы, неопровержимую схему.

История открытия знаменитого березовского мамонта хорошо известна, и нет необходимости ее повторять. Напомним лишь, что изучить и доставить это подлинное «чудо», пролежавшее в вечной мерзлоте чуть ли не сорок тысяч лет неповрежденным, было поручено не «специалисту по костям», палеонтологу, а старшему зоологу Зоологического музея Академии наук О. Ф. Герцу, и он со своей задачей справился блестяще, о чем наглядно свидетельствует чучело березовского мамонта, выставленное в ленинградском Зоологическом музее.

«Охота за мамонтами» продолжается и по сей день. Последняя сенсационная находка сохранившегося трупа мамонтенка была сделана на Колыме в 1977 году. Бульдозерист Анатолий Логачев спас для науки уникальный экспонат, ныне также выставленный в Зоологическом музее. Вне всякого сомнения, будут сделаны новые находки, и наши знания о мамонтах пополнятся. Ученые не теряют надежды отыскать когда-нибудь в вечной мерзлоте сохранившиеся туши других животных, современных мамонтам и ныне вымерших: шерстистого носорога, первобытного бизона.

Открытия предстоит сделать не только в вечной мерзлоте. В состав экспедиции Беринга, кончившейся гибелью ее руководителя, входил Георг Вильгельм Стеллер, зоолог и врач. Во время зимовки на острове Беринга Стеллер написал работу под названием «О морских животных». В ней приводились данные о различных животных, обитающих «на краю света», на земле и в омывающих эту землю морях. Многие из этих животных, например голубые песцы, были научному миру в ту пору неведомы. И со времен Стеллера образ жизни, анатомия и морфология этих животных достаточно хорошо изучены. Однако одно животное, которое открыл Стеллер, изучению не поддается — по той простой причине, что оно было истреблено в течение нескольких десятков лет, прошедших после открытия Командорских островов. Это — морская корова (называемая в честь ее первооткрывателя морской коровой Стеллера), родственница дюгоней и ламантинов, живущих в южном полушарии планеты, существо длиной до девяти метров и весом до трех с половиной тонн, питающееся водорослями.

И хотя энтузиасты не теряют надежды открыть корову Стеллера заново, считая, что отдельные особи все-таки могли избежать тотальной бойни, какую учинили этим безобидным животным промышленники на Командорских островах, по мнению зоологов, этот энтузиазм не имеет никакой научной основы.

Печальная участь морской коровы едва-едва не постигла других уникальных морских животных «края Ойкумены» — калана (морской выдры) и котика. Хищническое истребление их шло вплоть до XX столетия, и они оказались на грани исчезновения. Потребовалось вмешательство правительств нескольких стран, чтобы прекратить бойню. А сейчас зоология тщательно изучает образ жизни этих животных, чтобы разумными мерами можно было восстановить численность котиков и каланов и вести их промысел без ущерба для жизни вида.

Открытия в области зоологии предстоят и среди сухопутных животных. Мы и сейчас знаем о животных, населяющих Северо-Восток, не так-то уж много. «Детальное изучение распределения по территории, численности, динамики популяций, экологии и биоценотических связей животных Севера Дальнего Востока — основная задача будущих исследований» — так заявляют специалисты.

После открытия остатков животных, населявших «край Ойкумены» в ледниковую эпоху, стал вопрос и о поисках следов людей каменного века, современников мамонта и шерстистых носорогов. Если человек палеолита охотился на мамонтов и других животных в Западной Европе, о чем так ярко рассказывают знаменитые «картинные галереи», найденные в Пиренейских пещерах, быть может, он, вслед за дикими животными, населявшими Сибирь, пришел и на Северо-Восток Азии?

Поиск древнейших жителей Магаданской области — одна из увлекательнейших страниц «книги открытий», далеко еще не завершенной. И он тем интереснее, что с каменным веком на «краю Ойкумены» исследователи столкнулись, так сказать, лицом к лицу. Ибо коренное население северо-восточной оконечности Евразии до знакомства с русскими не знало металла и пользовалось орудиями из камня и кости!

Исай Игнатьев еще в середине XVII века с удивлением отметил, что у чукчей Чаунской губы «пешни да топоры» сделаны из моржового зуба. Атласов в конце того же века говорит, что у коряков «луки и стрелы костяные и каменные». В течение четырех лет наблюдал «живой» каменный век Крашенинников на Камчатке. Но это — наблюдения этнографов, и об их открытиях речь будет впереди. Археологов же интересуют древности, памятники, оставленные исчезнувшими народами, следы исчезнувших цивилизаций и культур.