Читать онлайн «Психология, лингвистика и междисциплинарные связи». Страница 10

Заметим, что при классификация нарративов не ограничиваются классификацией текстов, рассматривая различные аспекты функционирования повествований в дискурсе, т.е. речевые жанры. В частности, личные рассказы о событиях, как известных, так и не известных слушателю, как правило, представляют собой первичный речевой жанр8, в то время как комментарии и истории могут быть как первичными, так и вторичными речевыми жанрами в зависимости от сферы функционирования.

3.1.4. Сопоставим вариативность первичных и вторичных нарративов. Отметим, что рассказы («личные» рассказы) обнаруживаются и в классификации спонтанных повествований повседневного общения, хотя при изучении обыденного общения не разграничивают рассказы на основе известности/неизвестности информации слушателю. Комментарии не отмечаются в классификации монологических жанров исследователями спонтанной речи, так как (насколько позволяют судить опубликованные материалы) в повседневной коммуникации «чистые» комментарии мало востребованы, обычно такого рода реплики представлены в малых жанрах диалога9. Скрипты соотносимы с сообщением, поскольку тексты о рядовых событиях, скорее всего, ценны как источник информации. Определение истории совпадает со спонтанными пересказами. Отметим, что исследователи спонтанной речи не выделяют историю как самостоятельный жанр, подвид повествования. История является наиболее исследованным в лингвистике текста, теории речевых жанров, стилистике и литературоведении подвидом вторичного повествования10. Очевидно,сложные иерархические повествования о событиях из чужого опыта или вымышленных событиях, в которых отражена причинно-следственная связь событий и мотивировка поступков героев, нетипичны для спонтанной речи.

3.1.5. Возвращаясь к разграничению ситуации общения и ситуации-темы, заметим, что подвиды повествования прежде всего отражают различия в ситуации общения. Можно предположить, что ситуация-тема, которую в теории нарративов называют референтной ситуацией, вовлекается в качестве критерия выделения подвидов повествования для установления особенностей агентивности, а именно для соотнесения субъектов ситуации общения и партиципантов референтной ситуации, воплощенных в агенсах повествовательного текста. В любом случае такой критерий оказывается смежным между ситуацией общения и ситуацией-темой.Вероятно, ситуация-тема косвенно представлена в классификации повествований как сложность структуры отдельных эпизодов и целого повествовательного текста. Ситуация-тема имеет свою внутреннюю структуру, определяет внутреннюю программу высказывания, тем самым предопределяет меру сложности иерархии эпизодов в целом повествовании. Тем не менее, не удается обнаружить такой подвид повествования, который отличался бы от остальных только сложностью структуры.

Подчеркнутая М.М. Бахтиным единичность конкретной ситуации общения «со всеми индивидуальными обстоятельствами,с персональными участниками, с предшествующими их выступлениями» (1979а, с.256), стимулирует формирование подвидов нарратива, отвечающих задачам коммуникативной ситуации с определенными участниками (вовлеченными или не вовлеченными в события), с определенными обстоятельствами (непосредственное или опосредованное общение) и т.п. Вариативность подвидов повествования отражает варьирование компонентов ситуации общения, существенных для развертывания ситуации-темы.

3.2. Перейдем к характеристике повествования как речевого жанра.

Общими для первичных и вторичных повествований являются специфические проявления основных признаков любого речевого жанра, определенных М.М. Бахтиным: диалогичность, целеполагание, завершенность, принадлежность к определенной сфере общения. По этим признакам первичное и вторичное повествование как один речевой жанр расходятся по различным сферам общения.

Попытаемся соотнести типологические характеристики речевого жанра с параметрами повествования как типа текста. В речевом жанре доминирует коммуникативный аспект, в то время как в типе текста (или речи) основным является языковой аспект. Мы вправе ожидать, что повествование как тип текста и как речевой жанр обладает пересекающимся, но не совпадающим полностью набором признаков.

3.2.1. С целеполаганием М.М. Бахтина соотносима агентивность. Тем не менее, целеполагание в бахтинской концепции характеризует говорящего, т.е. повествователя (сказителя), участника ситуации общения, в то время как у Дж. Брунера агентивность – это характеристика текста, в котором воплощается повествование как речевой жанр: в повествовательном тексте непременно присутствуют агенсы, регулирующие достижение цели.Таким образом, специфика целеполагания применительно к повествованию-жанру проявляется в том, что обнаруживается несколько целеполагающих субъектов. Основной целеполагающий субъект включен в коммуникативную ситуацию и наделяет повествование иллокутивной силой и смыслом; остальные включены в систему повествовательного текста и обеспечивают его содержание, т.е. воплощение ситуации-темы, событийную структуру11. Целеполагающий субъект – участник ситуации общения, в то время как агенсы соотносятся с пациенсами ситуации-темы.

3.2.2. Второй признак – линейность расположения событий и состояний – связан с необходимым условием воплощения континуального смысла дискретными языковыми средствами. В повествовании наряду с линейным расположением речевых единиц (универсальный признак любого речевого сообщения) присутствует линейность элементов содержания текста, которая отражает поступательное достижение поставленных агенсами целей (последовательность событий). В любом повествовании выделяются «линия нарратива» и «поле нарратива» (Bokus, 2004). В линии нарратива представлено изменение референтной ситуации во времени в результате деятельности агенсов; агенсы – это герои линии нарратива. В поле нарратива действуют партиципанты, непосредственно не влияющие на изменение референтной ситуации (там же, с.393). Линия нарратива как проявление линейности связана с определяющими цель и контролирующими ее достижение агенсами, т.е. связана с целеполаганием агенсов и «обязательна» для речевого воплощения. Включение в линейное (по Брунеру) повествование событий из поля нарратива и расположение их относительно других событий обусловлено коммуникативным намерением говорящего (автора) по отношению к слушающему (читающему).

Линия нарратива обусловлена ситуацией-темой, в то время как поле нарратива говорящий определяет на основе текущего контроля коммуникативной ситуации. В частности, в спонтанном общении зачастую расширение поля нарратива происходит и за счет уточнения замысла говорящим, и благодаря инициативе слушателя. В качестве примера приведем рассказ о дочери шамана из звучащей хрестоматии «Русское устье» (2004, с.41):

«А вот и одна женщина была, юкагирка тоже здесь, она местная, вот она помогала. Она знахарь – не шам… вообще-то шаман была. У ней отец-то был шаман. Потом, когда вот это, как, революция, кажется? После войны-ти. Ага, после войны. Или до войны ли? Ну там вот и уничтожали, молиться не велели да, это вот шаманов все убрали да, тогда вот здесь тоже вот ездили – у ней-то одежду-ту собрали, отца-то увезли. Это вот шаманскую одежду, у них специальная одежда – там колокольчики там эти вот одевали, какую-то – эту всю одежду-ту у ней за… у них забрали да увезли. Куда увезли, спалили или чего делали, чтобы больше <…> Вот у эт… у него была дочь – осталась, так и вот до старости здесь жила. Вот она действительно помогала.

– Ну а как она помогала, чем-то, вот там травами или чем?

– Не, совсем ничем, ни травами, ничем.

– А, а чем?

– Просто вот руками – там чего-нибудь, может, заговаривает, просто руками лечит вот, задавляет – ничего не… ничего не было такого. Она не травами – ничем, в общем. Просто, может, заговаривала или чего ли делала».

Рассказчица, повествуя о событии «местная юкагирка помогала в болезни» (ситуация-тема), скорректировала первоначальный замысел, вспомнив, что героиня линии нарратива не только знахарка, но и шаманка, и сообразив, что подробности жизни шаманов не известны слушателю, ввела в повествование партиципанта поля нарратива (шамана). В приведенном рассказе ввод партиципанта обусловлен необходимостью уточнения замысла.Более того, возвращение к линии нарратива происходит на основе запроса партнера по коммуникации. Такого рода примеры довольно типичны для спонтанного общения, для повествования как первичного речевого жанра.

Таким образом, введение в линейное повествование (линию нарратива) элементов поля нарратива обусловлено не столько ситуацией-темой, сколько ситуацией общения. На основе линейности расходятся первичные и вторичные повествования, т.е. варианты речевого жанра распределяются по сферам общения.