Читать онлайн «Новые идеи в философии. Сборник номер 11». Страница 23

Одну только оговорку мы должны, однако, включить здесь. Было, разумеется, вполне основательно, когда мы из предосторожности вполне определенно ограничивали область применения нашей механики неживой природой, оставляя совершенно открытым вопрос, в какой мере применимы ее законы и за этими пределами. В действительности же дело обстоит так, что мы не можем утверждать ни того, что внутренние процессы живых существ подчинены тем же законам, что и движения тел неживой природы, ни того, что они подчинены другим законам. То, что представляется на первый взгляд, да и общепринятое мнение свидетельствуют о принципиальном различии. И то самое чувство, которое заставляет нас исключать из механики неживой природы всякий намек на намерение, ощущение чувства удовольствия и боли как нечто совершенно ей чуждое, вызывает в нас сомнения, можем ли мы лишить этих более богатых и ярких представлений и нашу картину живой природы. Наш основной закон, вполне, пожалуй, достаточный для изображения движений мертвой материи, представляется – по крайней мере, на беглый взгляд – слишком простым и ограниченным для изображения многообразия жизненных процессов даже у низших животных. В том, что оно так, я усматриваю не недостаток, а скорее преимущество нашего закона. Именно потому, что он позволяет нам обнять одним взглядом все целое механики, он показывает нам также и пределы этого целого. Именно потому, что он выражает нам только один факт, не придавая ему оттенка необходимости, он позволяет нам познать и то, что все остальное может быть и другим. Кое-кто найдет, может быть, подобные рассуждения в этом месте излишними. И действительно, дело не совсем обычное – обсуждение таких тем в обычном изложении механики при обсуждении элементов. Но там полная неопределенность введенных сил оставляет еще больше простора для допущений. Автор безмолвно оставляет за собой право впоследствии устанавливать противоположность между силами живой и неживой природы. В нашем же изложении представленная картина с самого начала настолько резко очерчена, что впоследствии вряд ли удастся предпринять более глубокие подразделения. Поэтому мы должны сейчас же высказать наше отношение к данному вопросу, если только мы не хотим вообще его игнорировать.

Что касается целесообразности нашей третьей картины механики, то о ней нам остается сказать лишь несколько слов. Мы можем сказать, что по ясности и простоте она не уступает второй картине, и те же преимущества, за которые мы хвалили там, имеются в наличности и здесь. Правда, круг допущенных возможностей здесь не столь тесен, как там, так как те неподвижные связи, которые там совершенно отсутствовали, здесь основными допущениями не исключаются. Но это расширение находится в согласии с природой и потому представляет собой преимущество. Не мешает оно также вывести общие свойства естественных сил, в которых заключалось значение второй картины. Простота заключается здесь, как и там, прежде всего в физических применениях. И здесь мы можем ограничить наше рассмотрение любым числом доступных наблюдению признаков материальных систем, и из их изменений в прошлом вывести, применяя основной закон, будущие изменения, вовсе не имея надобности знать положения всех отдельных масс системы, или незнание их прикрывать и затушевывать произвольными, бессодержательными и, вероятно, ложными гипотезами. Но в противоположность второй картине, наша третья обладает простотой еще в том смысле, что представления ее так приноровлены к природе, что существенные отношения этой последней находят выражение в простых отношениях между понятиями. Обнаруживается это не только в самом основном законе, но и в многочисленных общих выводах из него, соответствующих, так называемым, принципам механики. Правда, нельзя отрицать и того, что простота эта наступает лишь там, где мы имеем дело с системами, вполне знакомыми, снова исчезая, как только появляются скрытые массы. Но и в этих случаях причина усложнения ясна сама собой. Мы понимаем, что причина исчезновения простоты заключается не в природе самой, а в нашем недостаточном знакомстве с ней. Мы понимаем, что возникшие усложнения представляют собою не только возможное, но и необходимое следствие наших специальных допущений. Должно признать и то, что содействие скрытых масс, которое с точки зрения нашей механики представляет собою случай отдаленный и специальный, в действительной жизни и технике представляет обычную проблему. Поэтому полезно и здесь еще раз указать на то, что о целесообразности вообще мы говорили только в особом смысле, именно, в смысле ума, который пытается объективно охватить и простейшим образом описать все целое нашего физического познания, не взирая на случайное положение человека в природе; но мы вовсе не говорили о целесообразности в смысле практического применения и удовлетворения потребностей человека. С точки же зрения этой последней целесообразности обычное изложение механики, специально для нее придуманное, никогда, пожалуй, не удастся заменить более целесообразными Между этим изложением и предложенным нами существует такое же отношение, какое существовало бы между систематической грамматикой какого-нибудь языка и грамматикой, которая должна была бы возможно скорее дать возможность учащемуся изъясняться на этом языке в повседневной жизни. Всякий знает, сколь различны в этих двух случаях требования и сколь различны должны быть обе грамматики, чтобы возможно точнее удовлетворять поставленным им целям.

В заключение бросим еще раз взгляд на три картины механики и сделаем последнее и окончательное сравнение между ними. Вторую картину, после того, что мы сказали о ней, мы совсем выпускаем. Сравним первую и третью картины с точки зрения логической допустимости, допустив, что первой картине придана вполне удовлетворительная в логическом отношении форма, что, как мы допустили, вполне возможно. Сравним также обе картины с точки зрения целесообразности, допустив предварительно, что первая картина дополнена соответственными добавлениями и что преимущества той или другой картины уравновешивают друг друга. Тогда остается единственным масштабом для сравнения правильность картин, не зависящая от нашего произвола, а определяемая силой вещей. И здесь мы делаем то важное замечание, что может быть правильной только та или другая из этих двух картин, но обе они одновременно правильны быть не могут. Если дать кратчайшее выражение для существенных отношений между обеими картинами, мы можем сказать: первая картина принимает в качестве последних постоянных элементов природы относительные ускорения между массами, и из них выводит приблизительно, – но только приблизительно, – определенные отношения между положениями; третья картина принимает в качестве строго неизменных элементов природы определенные отношения между положениями и из них выводит там, где явления этого требуют, приблизительно, – но только, приблизительно – неизменные – относительные ускорения между массами. Если бы мы могли достаточно точно познать движения природы, мы тотчас же знали бы, приблизительно, неизменны ли только относительные ускорения или только относительные положения масс, или, наконец, и те и другие. Мы знали бы также сейчас же, какое из наших двух допущений ложно, или они оба ложны, ибо оба одновременно правильны быть не могут. Наибольшей простотой обладает третья картина. Побуждает же нас, тем не менее, высказаться сначала за первую то обстоятельство, что в силах, действующих на расстоянии, мы действительно можем доказать относительные ускорения, которые вплоть до пределов нашего наблюдения кажутся неизменными, между тем как все неподвижные связи между положениями осязательных тел оказываются лишь приблизительно постоянными уже в пределах восприятия наших чувств. Но дело изменяется в пользу третьей картины, как только более утонченное по-знание нам показывает, что допущение неизменных действующих на расстоянии сил есть лишь первое приближение к истине, каковой случай в области электрических и магнитных сил уже наступил. И чаша весов совершенно склоняется на сторону третьей картины, как только достигается второе приближение к истине, выражающееся в том, что мнимое действие сил, действующих на расстоянии, сводится к процессам движения в наполняющей пространство среде, между мельчайшими частицами которой существуют неподвижные связи – случай, тоже почти осуществленный в упомянутой области. Здесь, следовательно, то поле, на котором должна произойти решительная битва между различными рассмотренными нами основными допущениями. Но для решения самого этого спора должны быть предварительно основательно взвешены во всех отношениях все существующие здесь возможности. Развитие их в одном специальном направлении составляет задачу нашей механики. Работа эта была необходима и в том случае, если много еще должно пройти времени, пока станет возможной решительная битва, а также и в том, если решению спора суждено оказаться не в пользу предложенной нами картины механики.