Читать онлайн «Турецкий капкан: 100 лет спустя». Страница 28

С другой стороны, Генеральный штаб не усматривал никакой непосредственной помощи операциям армии на главном театре войны от завладения Босфором, т. е. от обеспечения наших морских сообщений для подвоза боевых припасов из-за границы, ибо, придерживаясь распространенного ошибочного мнения о непродолжительности грядущей войны, считал, что она будет закончена с теми боевыми запасами, которые окажутся в наличии при ее начале»[62].

Возможно, следовало включить Босфорскую операцию в стратегический план войны с Германией — это позволило бы к ней планомерно и качественно подготовиться, а сама операция не выглядела бы в глазах высшего командования экспромтом.

Босфор и Дарданеллы были недооцененным ключевым стратегическим пунктом Первой мировой войны, поэтому провал Дарданелльской операции Антанты и отсутствие реализации Босфорской операции России — величайшая беда стратегического масштаба, плоды которой Европа и Россия пожинают до сих пор.

Советская Россия, возникшая в пламени революций 1917 г. и Гражданской войны, отказалась от притязаний на Константинополь и Проливы. В Декрете о мире, принятом II Всероссийским съездом Советов 8 ноября 1917 г., было объявлено, что тайные договоры, заключенные царским и Временным правительством, «безусловно и немедленно» отменяются. Это касалось и договоренности, достигнутой в 1915 г. между Петербургом, Лондоном и Парижем, согласно которой в случае разгрома Германии и Турции судьба Турецких Проливов и Константинополя должна быть решена в соответствии с интересами России.

Более того, обращение Совета народных комиссаров РСФСР «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» от 3 декабря 1917 г. содержало следующую формулировку: «Тайные договоры свергнутого царя о захвате Константинополя, подтвержденные свергнутым Керенским, — ныне порваны и уничтожены. Республика Российская и ее Правительство, Совет Народных Комиссаров, против захвата чужих земель: Константинополь должен остаться в руках мусульман». Комментарии, как говорится, излишни.

Проблема Проливов не принадлежала к числу внешнеполитических приоритетов большевистского руководства, его больше интересовало, как удержаться у власти. Тем более что по условиям Брест-Литовского мирного договора от 3 марта 1918 г. Советская Россия потеряла Черноморский флот.

Положение о том, что «Правительство Российской Республики и Правительство Оттоманской Империи обязуются заключить консульскую конвенцию и другие акты, какие они найдут необходимыми, чтобы урегулировать свои правовые отношения», означало, что советской дипломатии придется налаживать все направления отношений с Турцией фактически с чистого листа, потеряв все то, что было наработано российской дипломатией за 200 лет и закреплено кровью русских солдат и офицеров в ходе ряда победоносных русско-турецких войн.

В конце марта 1918 г. турецкие войска вступили в пределы Закавказья и стали занимать области, территориально значительно превышавшие те районы, которые Советская Россия была обязана уступить Турции (это притом, что Кавказский фронт проходил по территории Турции на глубину 250 км) даже по Брест-Литовскому мирному договору.

Но случилось закономерное: Турция была разгромлена в Первой мировой войне, и 30 октября 1918 г. в порту г. Мудрос острова Лемнос, главной базы союзников во время Дарданелльской операции, было подписано соглашение о перемирии, по которому турки обязывались открыть Антанте свободный доступ в Черное море и соглашались на занятие ее войсками Константинополя и Проливов. Кроме того, Турции было необходимо очистить Аравию, Месопотамию, Сирию, Армению, часть Киликии, немедленно демобилизовать свою армию и сдать все военные корабли.

Парадоксально, но для государства — правопреемника Российской империи сохранение независимой Турции было предпочтительнее, чем появление на территории бывшей Оттоманской империи режима, подконтрольного Антанте. В ходе греко-турецкой войны 1919–1922 гг. все симпатии советского правительства были на стороне турок, а советские военные советники помогали кемалистам бороться с греческой армией.

Вопрос о Проливах затрагивался на Парижской мирной конференции 18 января 1919 г. — 21 января 1920 г. Но вследствие выявившихся разногласий между США и Англией, а также между Францией и Англией по вопросу о разделе Турции, к каким-либо серьезным решениям прийти не удалось.

Однако в Севрском мирном договоре от 10 августа 1920 г. это упущение было исправлено — территория Турции сокращалась на три четверти, державам-победительницам предоставлялся полный контроль над всей экономикой страны, вооруженные силы Турции ограничивались 50-тысячным корпусом, а судоходство в Проливах объявлялось открытым как в мирное, так и в военное время для всех торговых и военных кораблей без различия флага. Турция обязывалась выдать победителям большую часть военного флота и срыть укрепления в зоне Проливов и островов. Для наблюдения за порядком судоходства в зоне Проливов создавалась международная комиссия, в которой господствовали представители Англии и Франции.

Кемалистская революция началась во многом как реакция турок на условия этого хоть и сурового, но вполне заслуженного ими мирного договора.

16 марта 1921 г. в Москве был подписан договор между Россией и Турцией, по которому Турция согласилась вернуть Грузии город-порт Батум и прилегающий к нему район. Стороны договорились, что международный статус Черного моря и Проливов должен обсуждаться на будущей конференции, причем делегатами от черноморских государств.

По итогам греко-турецкой войны Константинополь и Проливы оставались в оккупации союзников вплоть до заключения окончательного мирного договора.

И такая конференция открылась 20 ноября 1922 г. в Лозанне. Открытию конференции предшествовала упорная политико-дипломатическая борьба между «приглашающими» странами (Англия, Франция, Италия — лидером была Англия, выступавшая главным инициатором и организатором конференции) с одной стороны, и Советской Россией — с другой, по вопросу участия или неучастия последней в работе конференции (и если участия, то на каких условиях). Высказавшись против того, что нечерноморские державы присвоили себе право регулировать режим Проливов без участия России и вопреки ее интересам, правительство РСФСР заявило, что оно не признает никаких решений по этой проблеме, принятых без его участия.

Ситуация усложнилась ухудшением советско-турецких отношений, что накладывало отпечаток и на процесс согласования позиций обеих стран по вопросу о Проливах. Причинами охлаждения стали требования турецкого правительства прекратить операции представительств советского Внешторга на территории Турции и начавшиеся в Турции репрессии против турецких коммунистов.

Советская делегация на конференции изложила свое видение режима Проливов: безусловное обеспечение свободы торгового судоходства и мирных морских коммуникаций на Босфоре, в Мраморном море и Дарданеллах, установление прочных гарантий сохранения мира на Черном море и безопасности его побережья, как и сохранения мира на Ближнем Востоке и безопасности Константинополя.

Это означало, что как в мирное, так и в военное время Дарданеллы и Босфор должны быть закрыты для военных и вооруженных кораблей и судов, а также военной авиации всех стран, кроме Турции. Основа этой позиции — Дарданеллы и Босфор — принадлежат Турции. Была отмечена недопустимость преобладающего положения той или другой державы или группы держав.

Впервые можно отметить наличие определенной преемственности политики советской и дореволюционной России в вопросе о Проливах.

Второй этап Лозаннской конференции начался 23 апреля 1923 г.

В результате принятых решений Турция сохраняла единство в своих национальных этнографических границах (за исключением Мосула и Александретты, по которым еще предстояло договариваться). Перечеркнув Севрский мирный договор, отдававший Турцию на милость победителей, Лозаннский мирный договор не давал другим державам повода для вмешательства в турецкие дела.

Лозаннская конвенция о режиме Проливов предусматривала свободу прохода через них в мирное и военное время морских и воздушных судов, а также демилитаризацию Босфора и Дарданелл. Максимальные военные силы, которые любая страна могла провести через Проливы в Черное море, не должны были превышать те, что принадлежали самому большому флоту на этом море. Вместе с тем державы получали право посылать в Черное море не более трех кораблей или судов водоизмещением не более 10 тыс. тонн каждое. Для контроля над выполнением конвенции создавалась Международная комиссия Проливов со штаб-квартирой в Константинополе (во главе с представителем Турции).