Читать онлайн «Интервенция против мировой революции. Разведывательная предыстория «Северной экспедиции» Антанты (1917—1918 гг.)». Страница 4

Теоретическая значимость настоящего исследования определяется, вкладом, который книга вносит в научное освоение и уточнение понятий «интервенция» и «разведывательная интервенция». При этом выводы автора в данной области позволяют углубить теоретические представления гуманитарной науки об истории внешней политики мировых держав не только в первой четверти XX века, но и в последующие периоды, когда вмешательства во внутренние вооруженные конфликты стали более распространенным средством антикризисного реагирования.

На сегодняшний день тема вооруженных столкновений, их причин и последствий является далеко не новой для гуманитарных наук. Исследование противоречий, толкающих отдельных людей и целые государства к насильственным способам решения стоящих перед ними проблем, по разным причинам интересует историков, философов, политологов, социологов и т. д. При этом опыт показывает, что большинство авторов, занимающихся данной темой, как правило, ставят перед собой тактические исследовательские задачи, пытаясь найти ответы на стоящие перед ними вопросы скорее аналитическим, нежели синтетическим путем. На протяжении долго времени исследования вооруженных конфликтов, как в России, так и за ее пределами, часто фокусировались на отдельных, порой мало связанных между собой аспектах, что не только осложняло построение целостной картины, но и привело к путанице в терминологии.

Содержание понятий «война», «конфликт», «революция», «интервенция» становится объектом острых споров между учеными-обществоведами, принадлежащими к разным научным направлениям. Ход и результаты этих дискуссий важны хотя бы потому, что именно тонкости использования подобных терминов нередко играли в международных отношениях ключевую роль – в частности, в период Карибского кризиса 1962 года действия США в отношении Кубы были названы не «блокадой», а «карантином»: «Замена термина мотивировалась тем, что блокада – это в международном праве акт войны, тогда как слово карантин такого смысла не несет»35.

Применительно к настоящей работе ключевыми понятиями, без которых практически невозможно раскрыть предмет исследования, являются термины «конфликт», «вооруженный конфликт» и «гражданская война».

Термин «конфликт» является одним из наиболее общеупотребительных в большинстве гуманитарных наук. В этом состоит главная сложность его трактовки, так как содержание данного понятия, например, в военно-политическом и социально-психологическом смысле может сильно разниться.

Многие отечественные и зарубежные психологи (а за ними и социологи) воспринимают конфликт исключительно в негативном ключе, как явление, направленное на дезинтеграцию общества, приводящее к разрушению материальных ценностей и замедляющее социально-политический прогресс. В таком ракурсе основные усилия науки, религии, философии должны быть направлены на сдерживание, предотвращение конфликтных ситуаций, несущих угрозу цивилизованному обществу. Эта позиция достаточно ярко выражена в политико-философских работах Я. А. Коменского, Ж.-Ж. де Селлона, Л. Н. Толстого, П.А. д’Эстурнеля де Констана и еще многих мыслителей.

Другая группа исследователей придерживается мнения, что конфликт является не отклонением от нормы, а естественным состоянием общества, стремящегося к развитию. Тем самым, конфликтная ситуация может быть обусловлена не столько негативными эмоциями, испытываемыми по отношению к какой-либо личности или группе, сколько объективными противоречиями, возникающими между этими личностями и группами в процессе социального взаимодействия. Иными словами, конфликт в развивающемся обществе нормален и даже неизбежен, поэтому внимание ученых и политиков должно быть сконцентрировано не на его предотвращении, а на минимизации возможных отрицательных последствий. Формирование такого подхода, как правило, связывается с именем немецкого социолога Г. Зиммеля, который в работе «Человек как враг»36 апеллировал к наличию у человека «априорного инстинкта борьбы», который в процессе коммуникации «выступает с неизбежностью рефлекторного движения». Впрочем, и до него схожие мысли высказывали Т. Гоббс, А. Бентли, И. Г. Гердер и другие философы.

Наконец, третья группа ученых склоняется к идее о наличии у конфликтов конструктивного потенциала воздействия на личность, общество, организацию и государство. По мнению сторонников данной доктрины, социально-политический конфликт может способствовать сплочению единомышленников, переоценке ценностей и разрядке напряженности в обществе, ускорению его развития, получению новой информации и т. д. Например, начальник российской императорской Академии Генштаба генерал Г. Леер называл войну «одним из самых быстрых и могущественных цивилизаторов человечества», а голландский социолог С. Р. Штейнметц в ряде работ проводил мысль, что именно в способности вести войны состоит коренное отличие человека от животного37. Подобные идеи разделяли не только историки и социологи, но и многие экономисты – Ф. Хайек, Р. Поленберг, Э. Хансен – по мнению которых, военные столкновения способны интенсифицировать хозяйственное развитие враждующих стран, что неоднократно наблюдалось в XX веке. Именно благодаря трудам приверженцев данной точки зрения – Л. Козера, К. Боулдинга, У. Линкольна, М. Дойча и др. – в XX—XXI веках конфликтология оформилась как самостоятельная научная отрасль.

На данный момент большинство представителей гуманитарных наук исходят из возможности существования у социальных столкновений как конструктивного, так и деструктивного для общества потенциала в зависимости от масштаба, мотивации участников, длительности противостояния и множества других факторов. Соответственно, это позволяет современным исследователям адаптировать для изучения военно-политических столкновений теории, сформулированные в рамках различных подходов, и вкладывать в понятия «конфликт» и «вооруженный конфликт» совершенно разный смысл.

В результате, большинство используемых в настоящее время определений практически игнорируют системную природу конфликта и вращаются вокруг тезисов сторонников негативного или нейтрального отношения к конфликтам38. Признавая неотъемлемыми признаками данного явления, во-первых, наличие противоречий между противоборствующими сторонами и, во-вторых, их борьбу друг с другом, исследователи не сходятся во мнении об иных чертах, свойственных конфликтам.

К примеру, для представителей психолого-педагогической науки одной из главных характеристик конфликта является возникновение негативных эмоций между его участниками. Однако эта точка зрения с трудом применима к конфликтам военным и военно-политическим, ведь, как заметил немецкий мыслитель К. Шмитт в работе «Понятие политического», «врага в политическом смысле не требуется лично ненавидеть», хоть он и представляет собой «нечто иное и чуждое»39. Действительно, в ходе вооруженных столкновений военнослужащие противостоящих армий могут сражаться, не испытывая негативных эмоций по отношению к противнику, а просто исполняя приказы командования.

С другой стороны, для политологов и военных теоретиков понятие «конфликт» тесно сопряжено с применением сторонами «насильственных форм и способов борьбы»40. Данная позиция также является весьма спорной, так как противостояние (особенно в политической, а иногда – и в военной сфере) может носить скрытый характер (разведывательный, информационно-психологический, идеологический и т.д.) без применения прямого насилия.

Совершенно очевидно, что подобная ограниченность и разрозненность трактовок не позволяют в полной мере описать весь комплекс процессов, происходящих в условиях военно-политического конфликта. Как следствие, для формулировки наиболее точного определения краеугольных для настоящего исследования понятий необходимо, с одной стороны, выявить базовые черты конфликта, отличающие его от иных социальных процессов, а с другой – соотнести содержание этого понятия с другими обществоведческими терминами, что позволит понять его смысл гораздо тоньше. Так, в качестве антонима слова «конфликт» обычно употребляется понятие «мир», и данные термины находятся в состоянии комплементарной противоположности. Иными словами, в традиционном представлении между названными терминами нет промежуточных состояний, так как взаимодействие субъектов может быть либо мирным, либо конфликтным. Следовательно, определение границ категории «мир» позволит понять границы категории «конфликт».