Читать онлайн «100 великих узников». Страница 121

Г. Принцип и раньше был слаб здоровьем и еще до покушения на Франца-Фердинанда болел острой формой туберкулеза. Даже при хорошем уходе и благоприятных условиях он мог только отсрочить свою смерть, двое же других были вполне здоровыми и физически нормальными людьми, однако при смерти они выглядели настоящими скелетами, потерявшими человеческий облик…

Несколько лет назад в Санкт-Петербурге были торжественно захоронены останки царской семьи, но до сих пор не утихают споры, действительно ли они принадлежат «мученикам Ипатьевского дома». Однако исторической пеленой скрыто и много других тайн, происшедших с последним русским императором Николаем II и его родными после Февральской революции. Тайны породили много различных версий и предположений, например, до недавнего времени мало кто знал, что, подписав отречение, император на пути из Пскова в Могилевскую ставку попытался его аннулировать и снова возложить на себя монаршую власть. В Петербурге тотчас стало об этом известно, и по прибытии в Царское Село император и его семья были арестованы.

Была ли у царской семьи возможность уехать за границу? Когда она находились под арестом в Царском Селе, секретную миссию по отправке ее через Финляндию в Швецию предлагал организовать генерал Маннергейм, находившийся тогда на русской службе и беззаветно преданный государю. Вывезти царскую семью в «тайном эшелоне» было нетрудно, но А.Ф. Керенский на это не пошел, так как бегство императора сразу после Февральской революции привело бы Временное правительство к краху.

По дипломатическим каналам велись переговоры об отправке Николая II с семьей в Англию, и все как будто было уже подготовлено. Но британский премьер-министр Ллойд-Джордж сыграл в этом деле резко отрицательную роль. В марте 1917 года в войну на стороне Антанты вступили США, и в Лондоне очень дорожили сохранением хороших отношений с новым союзником. А из США в адрес английского правительства шли потоки писем с требованием не принимать на Альбионе бывшего русского императора. И Временному правительству из Лондона была направлена шифровка, в которой говорилось, что приезд низложенного российского императора в Великобританию «сейчас крайне нежелателен».

Вид Ипатьевского дома

В Царском Селе стража относилась к царственным узникам грубо и дерзко. Когда государь здоровался с караульными офицерами и солдатами, те или ничего не отвечали, или насмешливо приветствовали Николая II словами «Здравствуйте, полковник». Однажды при смене караула император подал прапорщику руку, но тот своей руки государю не подал и даже отступил назад. Зная, что Николай II не любит читать бульварные газеты и журналы, ему нарочно приносили такие, где писались ложь и клевета на царскую семью, причем подобные статьи подчеркивались красным карандашом.

Помимо издевательств со стороны охраны, немало нравственных оскорблений наносила узникам и чрезвычайная верховная комиссия, изводившая их почти ежедневными обысками, допросами и всевозможными придирками. Только два офицера – полковник Е.С. Кобылинский и его помощник поручик П. Коцебу – относились к царственным узникам с человеческим состраданием, но делали это тайно, опасаясь командиров, а те старались придумать новые оскорбления для членов дома Романовых. Узнали они, что у детей есть две любимые ангорские козы, и убили их прямо на глазах у детей. У цесаревича Алексея была винтовка, которую в свое время подарил наследнику один из заводов как игрушку – со специальными безопасными пулями. Прапорщик Коравченко с грубыми оскорблениями отобрал ее у горько заплакавшего мальчика. Узнав об этом, полковник Е.С. Кобылинский унес винтовку к себе, разобрал и по частям перенес в комнату цесаревича.

Император Николай II с семьей

Среди дворцовой прислуги процветало фискальство: по доносу была арестована и удалена из Царского Села фрейлина Анна Вырубова, отстранен от должности комендант П. Коцебу за то, что пропускал пакеты от царя и других арестованных без предъявления их в цензуру. Почти все отвернулись от царственных страдальцев: великой княжне Ольге из многих подруг открыто писали только Хитрово и еще одна, подписывавшаяся псевдонимом «Лили».

Приютить царскую семью соглашались испанцы, но в Петросовет тем временем шли многочисленные письма и телеграммы от революционного пролетариата с требованием принять жестокие меры к членам императорской семьи. И в итоге Николай II и его семья оказались в Тобольске. Отъездом их руководил сам А.Ф. Керенский, а официально этот шаг Временного правительства был мотивирован тем, что пусть, мол, царь поживет там, куда прежде ссылал революционеров. Правда, предполагалось, отправив Романовых подальше от революционного Петербурга, потом при первом же удобном случае вывезти их за границу через Дальний Восток.

При отправке из Царского Села императорской семье было предоставлено право выбрать себе свиту и слуг. С бывшим царем в Тобольск добровольно поехали граф И.Л. Татищев, князь В.А. Долгоруков, доктор Е.С. Боткин (лечивший императрицу Александру Федоровну), доктор Деревенко (лечивший царевича Алексея) и француз П. Жильяр – воспитатель наследника. Позднее прибыл англичанин С. Гиббс. Из свиты женского персонала в Тобольск отправились графиня А.В. Гендрикова, Е.А. Шнейдер и четыре фрейлины; прислуги было более 40 человек, и содержалась она на средства царской семьи.

В начале августа 1917 года специальный поезд, сопровождаемый двумя членами Временного правительства и особым отрядом охраны, привез царскую семью и ее свиту в Тюмень, а оттуда на пароходе их отправили в Тобольск. Романовых поместили в бывшем доме губернатора Ордовского-Танаевского; для многочисленной прислуги найти здесь же помещение не было никакой возможности, а проживание на частных квартирах запрещалось инструкцией Временного правительства. Однако часть прислуги все же пришлось разместить на частных квартирах, в другом доме – напротив губернаторского – разместилась и свита императорской семьи.

Вместе с бывшим царем в Тобольск прибыли офицеры и отряд гвардейцев (33 человека), которым командовал полковник Е.С. Кобылинский. Наблюдать за особой Николая II и членами его семьи А.Ф. Керенский направил эсера В.С. Панкратова[63]. В Тобольске царская семья должна была находиться до созыва Учредительного собрания, которое и должно было решить ее дальнейшую судьбу.

Первые дни пребывания в Тобольске были полны для членов царской семьи новыми впечатлениями, но потом наступили дни уныния. Дом, огороженный двор и небольшой сад – вот вся территория, которой они располагали. Тем не менее им жилось в Тобольске довольно сносно: обед они получали из лучшей в городе столовой, ежедневно на каждого отпускалось по два обеда. Им разрешали гулять в садике, часы прогулок члены царской семьи назначали сами. Во внутреннюю их жизнь власти не вмешивались, так что узники могли распределять время по своему усмотрению.

Первые полтора месяца были, наверное, лучшим временем пребывания узников в Тобольске. Руководил всем полковник Е.С. Кобылинский, местным властям он не подчинялся, посланцы из центра пока еще не прибыли. Население участливо относилось к заключенным. Если, проходя мимо дома, люди видели кого-нибудь в окнах, то снимали шапки. Многие присылали продукты, большое участие в жизни узников принимал Ивановский женский монастырь.

В ясные дни, обычно после обеда, члены дома Романовых выходили на балкон, откуда открывался вид на городской сад, нагорную часть Тобольска и вдоль улицы Свободы. И прохожие с любопытством рассматривали семью бывшего императора. Более всего обывателей поражали прически великих княжон: почему они подстрижены, как мальчики? Императрица Александра Федоровна чаще всего выходила на балкон с шитьем или вязанием, реже всех появлялся на балконе Николай II. Большую часть дня он проводил за распилкой кругляков на дрова, и это было одним из его любимых занятий. Физически царь был очень силен, любил движение, иногда целыми часами, один или в сопровождении дочерей, ходил по двору.

По вечерам семья собиралась в зале. Приходили доктор Е. Боткин, князь В.А. Долгоруков, граф И.Л. Татищев, фрейлины А.В. Гендрикова и Е.А. Шнейдер, и вечер проходил в разговорах или чтении вслух. Осенью с детьми (царевичем Алексеем и великими княжнами Марией и Анастасией) стали заниматься русским языком, историей, географией и другими науками. В долгие зимние вечера в бывшем губернаторском доме ставились спектакли – пьесы на английском и французском языках – под руководством П. Жильяра. Из русских пьес был поставлен водевиль А.П. Чехова «Медведь», в котором роль помещика Смирнова играл сам император. Домашним уютом, семейным счастьем и покоем веяло от этих представлений, доставлявших удовольствие и самим участникам, и их зрителям.