Читать онлайн «Николай Кибальчич». Страница 3

Летом Николай всегда уезжал на Украину. В 1874 году на каникулы он приехал в Козелец к местному священнику Андрею Костенецкому, чтобы репетиторствовать с его сыном. Там он сошелся с молодой группой начинающих народников. Священник, у которого жил Кибальчич, начал подозревать неладное, и по его доносу у Николая провели обыск, впрочем, ничего не давший жандармерии.

Вскоре Николай уехал к своему крестному отцу Ивану Зенькову. Там его ждала Катя – девушка, с которой они уже давно переписывались. Николай хотел жениться на ней и попросил своего отца договориться о свадьбе.

Весь следующий учебный год Кибальчич метался между желанием бросить академию и уйти в народ или остаться, чтобы помогать крестьянам как доктор.

В дальнейшем он вспоминал: «Еще будучи студентом Медико-хирургической академии, я составил себе социалистические убеждения на основании чтения нецензурных и некоторых цензурных сочинений; это было в то время, когда в Петербург начали проникать из-за границы социально-революционные издания журнала „Вперед“, статьи Бакунина и другие. Впрочем, эти издания имели лишь значение только для выработки моих убеждений в социалистическом отношении; они возбудили у меня ряд вопросов, я должен был обратиться к легальным изданиям. Легальные сочинения дали мне факты, которые подтвердили те выводы относительно русской действительности, которые я встретил в социалистической литературе. Что же касается до моей деятельности согласно с моими убеждениями, то в это время я не выработал еще себе определенного плана. Я колебался между решением бросить академию и уйти в народ для социалистической пропаганды и желанием остаться в академии и служить делу партии впоследствии – в качестве доктора».

Но дело было не только во влиянии европейской радикальной философии. Революционер Н. А. Морозов писал: «Повальное движение того времени учащейся молодежи в народ возникло не под влиянием западного социализма… главным рычагом его была народническая поэзия Некрасова, которой все зачитывались в переходном возрасте, дающем наиболее сильные впечатления… Поэтические образы и выражения надолго выгравировываются в памяти каждого. Некрасов же был великий поэт, его образы были могучи!..»

Первый раз в студенческих беспорядках Кибальчич поучаствовал на втором курсе академии. Учащиеся сорвали лекцию нелюбимого преподавателя Циона. Тот не замедлил пожаловаться руководству академии. Студентов решили приструнить и пригрозили им репрессиями. В ответ на такие обещания на следующей лекции Циона закидали тухлыми яйцами и помидорами.

О беспорядках в академии доложили самому императору. Тот сразу же отдал приказ наказать зачинщиков и принять все меры для того, чтобы предупредить уличные беспорядки.

Арестовали семерых студентов. Их товарищи стали проводить сходки, требуя освободить задержанных. Эти собрания немедленно разгоняли жандармы.

Особое внимание к делу привлекало то, что Медико-хирургическая академия подчинялась военному ведомству. Д. И. Милютин, военный министр, напрямую курировавший академию, решил замять дело, не поднимая особого шума. В итоге все арестованные студенты были отпущены.

Шел 1875 год. Катя Зенькова, о браке с которой мечтал Николай Кибальчич, окончила епархиальное училище. Это было женское учебное заведение, выпускницы которого могли работать домашними и сельскими учительницами. Но жениться на Кате хотел не только Кибальчич, но и племянник местного викарного епископа Костя. Викарий Серапион лично побеседовал о желании своего племянника с отцом девушки. Тот не смог открыто отказаться и в ответ на предложение ответил, что пока Катя еще очень молода, но к обсуждению вопроса о браке можно вернуться через год. На самом же деле Катин отец уже дал согласие на ее брак с Николаем Кибальчичем.

Это было не единственное препятствие к браку Кати и Николая. Еще одной причиной, усложнявшей возможность обвенчаться, было то, что они являлись дальними родственниками. В таких случаях требовалось разрешение викария. Было очевидно, что викарий Серапион, к которому надлежало обратиться, не даст разрешения на брак Кати Зеньковой с кем-либо, помимо своего племянника. Отец Кибальчича вместе с отцом девушки решили, что после отказа викария и архиерея они подадут прошение в Синод. Муж сестры Николая Кибальчича был там присяжным поверенным и наверняка мог помочь получить разрешение на брак дальних родственников. Но было еще кое-что: Катин отец был крестным отцом Кибальчича, что было намного более серьезным препятствием для брака. Этот факт необходимо было скрыть.

На лето 1875 года Николай поехал на Украину, в село Жорнище, к своему дяде – священнику Наркиссу Олтаржевскому. Наркисс был дальним родственником Кибальчичей – сестра матери Николая много лет назад вышла за него замуж.

Через некоторое время к Николаю Кибальчичу в Жорнище приехал погостить его товарищ по академии. Хозяевам он представился как Николай Сергеевич Тютчев. Друзья близко общались со многими крестьянами, старались поближе ознакомиться с их жизнью и заслужить доверие. Завязав более тесное знакомство с жителями села, молодые люди начали вести революционную пропаганду. Так, Кибальчич привез из Петербурга несколько экземпляров «Сказки о четырех братьях и их приключениях» и пытался распространить это произведение в среде крестьян. Эта сказка под авторством Льва Тихомирова использовалась народниками для пропаганды их идей в крестьянской среде и была запрещена правительством.

Вскоре товарищи-студенты уехали из Жорнища, оставив крамольное произведение ходить по рукам. В конце концов оно дошло до пономаря местной церкви. Прочитав, он понял, что эта сказка отнюдь не невинна и направлена против правительства, и передал ее священнику. Тот, в свою очередь, отправил ее митрополиту, митрополит – губернатору, губернатор – прокурору. В итоге было заведено следствие, показавшее, что брошюру в Жорнище привез не кто иной, как Кибальчич.

А Кибальчич тем временем готовился к женитьбе на Екатерине Зеньковой. Не забывал о ней и племянник викария. Узнав, что Катя выбрала другого, он, ревнуя, стал думать, как расстроить их брак. Знакомый священник, родственник Зеньковых, помог ему в этом, сообщив викарию, что Николай Кибальчич является крестным сыном отца своей невесты. Это сделало брак невозможным.

Молодые люди получили отказ на просьбу о браке именно из-за духовного родства.

Кибальчич уехал в Петербург и погрузился в учебу. Больше он не думал о женитьбе, а на расспросы друзей о том, почему он одинок, отвечал: «Женщины любят, чтобы за ними ухаживали, а я этого не умею, да и некогда мне».

В октябре 1875 года курсистка Вольхина, знакомая Кибальчича, попросила его сохранить у себя тюк с нелегальной литературой. Николай, никогда не отказывавший в просьбах, не отказался и в этот раз.

На следующий день Кибальчича вызвали в полицейский участок. Было ясно, что там узнали о крамольных произведениях, которые он взял на хранение. Николай поспешил домой, чтобы поскорее избавиться от опасного тюка с книгами. Подойдя к дому, молодой человек понял, что опоздал: уже шел обыск. Бежать Кибальчич не стал. Он поднялся в свою квартиру.

Как оказалось, полиция решила провести у Николая обыск вовсе не из-за этих книг, а из-за дела, заведенного на него в Жорнищах. Но на этот раз объем крамольной литературы, найденной у Кибальчича, в сотни раз превосходил то, что было в жорнищевской истории.

Обо всем произошедшем было немедленно доложено императору Александру. Кибальчич был арестован. На допросе он заявил, что понятия не имеет, откуда у него взялись запрещенные книги.

Среди найденного во время обыска особо примечателен перевод «Манифеста коммунистической партии» Маркса и Энгельса – программное произведение коммунистов, рассказывающее об их целях и задачах. Этот перевод был выполнен на высоком уровне, и велика вероятность, что его автором был сам Кибальчич, прекрасно владевший несколькими языками.

Обложка «Манифеста коммунистической партии» Маркса и Энгельса.

«Арест пропагандиста». Художник И. Е. Репин.

Советская марка к 100-летию «Манифеста коммунистической партии».

Кибальчич пробыл в тюрьме месяц. Полицейские приходили и к студенту Тютчеву, именем которого назвался товарищ Кибальчича, распространявший вместе с ним в Жорнище нелегальную литературу. Однако Тютчев доказал, что тем летом находился в другом месте. До сих пор неизвестно, кто тогда все же приезжал в Жорнище к Николаю.