Читать онлайн «100 великих тайн Востока». Страница 30

Зоолог Константин Давыдов писал о Ломбоке в 1902 г.: «Когда пароход подходил к острову, я уже начал любоваться дивными горными видами. Главный вулканический массив острова – высочайшая точка на всем Малайском архипелаге, придает особый колорит панораме Ломбока. Кругом холмистые равнины, как и на Бали, те же овраги с расположенными по склонам террасами рисовых полей; дороги, окаймленные деревьями, кое-где рощицы кокосовых пальм…»

В своей статье Давыдов упоминает имя русского Василия Малыгина, или, как его там называли – Малигана. О нем ему тайно, опасаясь голландцев, рассказывали местные жители и называли его героем, их защитником. Давыдов сообщает, что Ломбок покорился голландцам только в 1895 г.

Но вернемся к событиям 1892 г., когда Малыгин прибыл на Ломбок. Он пришел в восторг от острова, о чем позднее напишет в своих немногочисленных записях: «Ломбок превосходно возделан. Его рисовые поля образцовы, природа богатейшая».

Раджой острова Бали являлся Рату Агунг Нгурах. Ловко воспользовавшись распрями между феодальными княжествами сасаков – основного населения Ломбока, он также стал правителем и этого острова. Малыгин прекрасно знал английский, китайский, голландский языки, и буквально через несколько недель он свободно объяснялся с местным населением.

Здесь, на Ломбоке, многое Малыгин постигал сам благодаря острому уму и большой наблюдательности. Он не переставал негодовать, когда местные мужчины и женщины разного возраста сходили с дороги при виде европейца и, поворачиваясь боком, становились на одно колено. Они словно боялись быть ослепленными блеском его величия.

Возмущал Василия и тот факт, что местные ходили босиком.

Обувь мог носить лишь европеец – «туан» (господин), как признак его благородного происхождения и привилегированного положения над туземцами.

Большую часть времени Рату Агунг проводил на Ломбоке.

Из донесения русского консула в Батавии – Модеста Бакунина: «Раджа Рату Агунг – беспокойный и честолюбивый старик. К тому же мечтает покончить со всякими признаками зависимости от голландцев».

Видимо, с англичанами у Бакунина отношения тоже не сложились:

«…Высокомерные, держащиеся особняком англичане никогда и ни под каким видом не вступают в более близкие отношения даже со сливками местного общества…»

В своих пространных донесениях Бакунин ни слова не упомянул о Малыгине, хотя ему уже стало известно о прибытии в Батавию русского горного инженера. Консул обладал отменной памятью и вспомнил некого Василия Малыгина, служившего на таможне в Кантоне (китайская провинция). «Что же он делает здесь, без официального назначения и должного представления мне и местным властям?!» – недоумевал Бакунин. Поразмыслив, он решил сделать вид, что ему ничего не известно о прибытии странного русского.

Энергичный, не лишенный авантюризма Малыгин не мог оставаться безликим «оранг путих» (белым человеком). Он сказал радже Агунг, что обладает сверхъестественной силой и способен творить чудеса. Малыгин понимал: для того, чтобы убедить раджу и его окружение в своем превосходстве, необходимо совершить подлинное чудо.

Малыгин объявил, что заставит гореть воду. Раджа приказал принести большой сосуд, наполненный водой. Малыгин медленно подошел к нему и наклонился, бормоча при этом непонятные для присутствующих слова. Незаметно он бросил в воду кусочек натрия, и бурное пламя вырвалось из сосуда как вулкан. Потрясенные увиденным, приближенные раджи упали на землю, издавая отчаянные вопли. Раджа с трудом сдерживал дрожь во всем теле. Собравшись с духом, он выкрикнул: «Назначаю тебя, Малиган, моим первым советником и доверенным лицом».

После этого жителям Ломбока пришлось надолго забыть о своей размеренной, спокойной жизни. Следуя советам Малыгина, раджа Агунг перестал принимать голландских чиновников, направляемых на остров для сбора внушительной дани. За откровенным неповиновением голландским властям последовало спешное вооружение местного населения. В начале 1894 г. Бакунин направил в МИД России «совершено секретную» депешу: «Раджа о. Ломбок спешно построил военный флот, купив три или четыре ветхих судна по очень дорогой цене в Сингапуре. Там через своего поверенного вел переговоры с представителями других держав. Раджа не прочь был бы признать, разумеется, в качестве временной меры суверенитет любой европейской державы, лишь бы устранены были ненавистные ему голландцы». Бакунин уже знал, что «поверенным» раджи являлся Малыгин. А тем временем Малыгин убедил раджу Агунга закупить в Сингапуре дополнительное количество оружия.

С немалым трудом Холмс с помощью своих друзей закупил оружие и амуницию и в это время нанял судно со звучным названием «Гордость океана». Поздно ночью начали грузить ружья, стараясь все делать бесшумно, не произнося ни единого слова. Даже прибрежные чайки притихли, будто сочувствуя заговорщикам. В одно мгновение тишина взорвалась гортанными звуками голландской речи. Солдаты появились на судне, как привидения, внезапно и стремительно.

Основной груз был конфискован. Только небольшую часть ружей удалось надежно спрятать, и голландцы их не нашли. С явной неохотой, спустя несколько часов, их отпустили.

Пришвартовались в районе Белеленга, откуда виднелся долгожданный Ломбок. Малыгин купил у местных жителей несколько лошадей с повозками, погрузил на них ящики с оружием и порохом и все это отвез подальше от селения. Здесь судно и арестовали голландцы, отыскав несколько ружей. Из столицы к ним поступил приказ о его тщательном досмотре и задержании.

Долгие месяцы Малыгин провел в изнурительном плавании и ничего не знал о страшных событиях, происходивших на Ломбоке.

Рату Агунг, как и большинство правителей островных государств, охотно пополнял свою казну, грабя проплывавшие мимо торговые суда. Он не делал разницы между китайскими, малайскими или европейскими. И за это жестоко поплатился. Раджа ограбил голландское торговое судно и захватил в плен его экипаж. На требование голландских властей немедленно освободить голландских моряков, он не счел нужным дать какой-либо ответ.

14 июня 1894 г. консул Бакунин сообщил в МИД России: «Голландцы готовят военную экспедицию на Ломбок и не делают из этого тайны… Неприятель, по свидетельству самих голландцев, отличается превосходными боевыми качествами и по всему вероятию, окажет сильное сопротивление. Покорение Ломбока было задумано как средство упрочения престижа голландской власти».

30 июля 1894 г. голландская военная эскадра в составе 9 судов встала на якорь у Ампенана – гавани ломбокской столицы Матарам, высадила 9 батальонов пехоты, эскадрон кавалерии и артиллерию.

Матарам голландцы взяли почти без боя. Они захватили любимого сына раджи – принца Маде, друга Малыгина. Бакунин в личном письме писал: «Оставленный своими приверженцами, Маде заперся в кратоне, где много позже вынужден был принять голландского чиновника. Тот потребовал, чтобы Маде сдался безоговорочно, грозя в противном случае прибегнуть к силе оружия. Не желая отдаться живым в их руки, чтобы быть сосланным на какой-нибудь отдаленный остров, и убедившись, что всякое сопротивление немыслимо, Маде предпочел кончить жизнь самоубийством. Он не без достоинства и гордости ответил голландцу: “В моем доме лишь я один имею право владеть оружием”. С этими словами Маде выхватил из-за пояса крис (кинжал), вонзил его себе в грудь и упал мертвым к ногам изумленного и испуганного голландца».

В голландских газетах того времени эту военную экспедицию называли «скорой и блистательной». Лишь в 1896 г. корреспондент газеты «Сурабайяс хиндельсблат» рискнул правдиво оценить происшедшее на Ломбоке: «…Голландские офицеры шли на остров с постыдной целью личного блага, во имя своего кумира – брюха. Фотографии, которые делали на Ломбоке торжествующие победители, – памятники позора… Что можно ожидать от солдат колониальной армии, когда они знали, что за те дела, за которые капрал будет разжалован в другом месте, здесь он будет повышен в чине и награжден».

На одном из приемов голландец Ван дер Вейк в беседе с Бакуниным «коснулся деликатного» вопроса о Малыгине. «Я дал понять, – сообщил Бакунин в МИД России, – что ни императорскому правительству, ни мне как представителю его, ничего не известно об этом искателе приключений, к судьбе которого мы вследствие сего можем отнестись вполне равнодушно. Однако я все же поинтересовался о намерениях голландских властей в отношении Малыгина, если таковой окажется нашим соотечественником. Ван дер Вейк заверил меня: “За дерзость и злонамеренные действия этот авантюрист некоторое время проведет в тюрьме, а затем будет сослан на самый отдаленный остров”».

Через неделю после кровавых событий Малыгин достиг Ломбока. Его встретил разоренный и разграбленный остров со множеством недавно вырытых могил. Раджа Агунг пребывал в неутешном горе. Возвращение Малыгина явилось для него единственной надеждой. Он ждал от русского друга еще одного чуда – полного отмщения голландцам.