Читать онлайн «Демократический социализм — будущее России». Страница 32

Понятно, что это лишь штрихи к портрету экологической реформы, ее основные «киты» — самоуправление, приоритет представительной власти над исполнительной, общественное регулирование, децентрализация, стандарты и прочность права. Конкретные формы реформ производны от них и разнообразны.

Все эти реформистские проблемы до недавнего времени мало интересовали представителей биолого-экологического течения и воспринимались как чуждая экологии (понимаемой скорее как биология) политика. Поскольку попытки решения экологических проблем постоянно натыкались на стену исполнительной власти, то и наиболее эффективной политикой среди экологов считалось внедрение «своих людей» в административные органы.

Однако для людей, сходивших во власть, становится ясно, что бюрократический аппарат легко парализует активность «агентов экологического движения». И тогда возник своеобразный синтез биолого-экологического и социально-экологического подхода, который, однако, пока нельзя признать удачным. В силу своей непоследовательности новая концепция унаследовала от биолого-экологического подхода его элитаризм. Суть этой концепции такова: раз уж безумный мир обречен, нужно объединить всех, кто понимает опасность, кто «не желает мириться с самоубийственной практикой большинства» в альтернативное общество, живущее в соответствии с экологическими законами. Это альтернативное общество станет «ноевым ковчегом» цивилизации.

От этой идеи — один шаг до социально-экологического подхода. Если альтернативное общество будет готово стать опорой движения за преобразование существующего социума, этот шаг будет сделан. Увы, сторонники концепции альтернативного общества считают, что «политическая активность, участие в борьбе за власть, лоббирование, реформирование в рамках существующих государственных и межгосударственных образований… не способны привести к изменениям, необходимым для достижения социальной гармонии в обществе и экологической устойчивости природных сообществ». Не лезть в систему власти, не «лоббировать», не реформировать «в рамках» (а вне рамок и нельзя реформировать). Остается только пропаганда и акции прямого действия. Несмотря на декларативное отрицание замкнутости и элитаризма, это означает именно замкнутость, оторванность от общества большинства. Иначе придется и «лоббировать», и бороться за реформирование.

Очевидно, что земельный участок, входящий в конфедерацию «альтернативного общества», вряд ли будет экологически чистым, если рядом стоит грязный химический завод. Попытки атаковать именно этот завод, не обращая внимание на преобразование общества в целом, также обречены. Это показал опыт многих наших «радикальных акций», принесших отнюдь не радикальные результаты. Оставляя корни системы невредимыми, нельзя выполоть ростки в виде многочисленных монстров индустриализма.

Отдельный вопрос, будет ли построенное искусственно альтернативное общество свободным от авторитаризма. Как будет организовано это общество? «Как биоценоз» — слышится в ответ. Интересно, кто в нем будет играть роль хищников?

Пора вспомнить, что экология — не часть биологии, а наука о взаимоотношении человеческого общества и его среды обитания (экология —«наука о доме», обратите внимание — даже не о «природе»). Это социально-естественная наука, социально-биологическая, если хотите. Доказывать что-то в экологии механическим перенесением законов биологии на общество можно с тем же успехом, как и объяснять с помощью этих законов астрономические явления. Именно поэтому экология должна исходить из взаимодействия социальных и биологических законов. Если вы концентрируете свое внимание на программе биоразнообразия — вы должны прежде всего применять биологические инструменты, но если речь зашла о вмешательстве в общественные дела, о воздействии на социум — экология разворачивается своей социальной стороной. И государство становится не «недоразумением», как считает часть экологистов, а очень важной, прочной и обусловленной тысячей причин болезнью, лечить которую можно только имея соответствующие знания, только постепенно и только внедряя свои инструменты внутрь этой болезненной опухоли. И здесь уже без политики не обойтись.

В нашей стране в силу ряда причин сформировалась модель индустриального общества, отличающаяся особенно высокой концентрацией управления в руках технократической элиты. Распад этой модели не привел к благоприятным последствиям в отношении среды. Технократическая элита пыталась решить проблемы, возникавшие в результате существования сверхгосударственной системы и ее трансформации, за счет несдерживаемой эксплуатации природных ресурсов. Тяжелое положение, возникшее в стране к концу XX века, снижает реально существующие возможности избежать глобальную экологическую катастрофу. У нас просто не остается времени, чтобы благоприятные стратегические тенденции перехода от индустриального к постиндустриальному обществу реализовались сами собой или при минимальном вмешательстве общественности. Страна может раньше превратиться в экологическую пустыню.

Так возникает важная дилемма: слишком медленно реформировать общество нельзя — можно просто не успеть. Но господствующие силы общества насквозь пропитаны авторитарной культурой и не дадут реформировать общество быстро, если не будут подвергаться давлению извне. Именно давлению, потому что попытка «революции», предпринятая радикальным меньшинством лишь воспроизводит авторитарную систему.

Стало общим местом утверждение о том, что экологическое движение недостаточно влиятельно, потому что оно защищает не конкретный слой людей, а всех сразу, притом что эти «все» не видят в этой защите своей выгоды. В итоге экологисты «зависают», теряя свою социальную опору. Между тем без воздействия мощной социальной силы махину индустриального общества не изменить.

Какие же силы могут давить на структуру общества? Лишь те, которые в силу своей структуры связаны с самоуправлением, которые составляют костяк гражданского общества, а не государства или хозяйственных корпораций. Речь идет о тех слоях, которые достаточно компетентны, чтобы участвовать в управлении собственным производством (я имею в виду не только традиционное материальное производство, но и производство информационной продукции). Понятно, что эти социальные группы станут внушительной силой, осознают свой «классовый интерес» (и тогда можно будет говорить об образовании гражданского «класса» как основы гражданского общества) лишь по мере развития культуры.

Сегодня эта новая общественная сила формируется вместе с гражданским обществом — сетью организаций, независимых от государства и хозяйственных монополий. Помимо экологических движений в эту сеть входят профсоюзы, правозащитные организации и общества потребителей, органы самоуправления на производстве, небольшие фирмы, лишенные жесткой иерархии внутри себя, самоуправляющиеся поселения, некоторые комитеты самоуправления в городах, малые партии, напоминающие скорее политические клубы и т. д.

Но поскольку социальный интерес этого слоя еще только формируется, эти организации раздроблены, не осознают себя как общность, относятся друг к другу с недоверием. Задача экологического движения — помочь сближению этих сил, отказаться от собственной ограниченности и узкой специализации. Принцип многих экологистов «все что не касается непосредственно экологии — не касается и нас» порочен в корне. Никогда не удастся вылечить экологические болезни, не трогая их социальных корней. Призывы «зеленых» мыслить глобально касаются не только географии, но и сферы мышления — экологисты должны думать обо всем: о правах беженцев и вопросах государственного устройства, обсуждать минимум зарплаты и положение в Сербии. Все это связано с экологией и необходимо для нашего дела, в том числе для поиска союзников, без которых наше движение не сможет стать достаточно влиятельным для выполнения своих задач. Социальная трансформация, способная снизить остроту экологического кризиса, может проводиться в союзе с теми социально-политическими силами, которые не считают экологические проблемы приоритетными, но разделяют конкретные програмные положения социально-экологического движения.

Поиск политических союзников — дело сложное. И здесь бытуют две основные ошибки, которые, как правило, делают одни и те же люди. Первая ошибка — отказ от собственного лица в политике и поддержка всех, кто на каком-то этапе одобряет какие-то экологические лозунги и программы. При отсутствии собственного лица это приводит лишь к проталкиванию в систему власти людей, забывающих об экологии сразу после того, как «попользовались» поддержкой экологов. На эти грабли движение наступило в 1989–1990 гг., но наши «аполитичные» товарищи хотят наступать на них снова и снова.