Читать онлайн «Занимательно о геологии». Страница 3

О субъективности восприятия цвета камней говорит лучший знаток камня - А. Е. Ферсман. Он нaзывает самоцветы, связывая с ними определенную зависимость (правда, условную) между психологическим и физиологическим влиянием цвета и cубъективным его восприятием.

Желтый цвет (например, цвет берилла) - возбуждающий, оживляющий, теплый, бодрый, веселый, суетливый, кокетливый, несколько дерзкий. Это цвет веселья и шутки, символ солнечного света, тепла, счастья.

Оранжевый (цвет янтаря) - возбуждающий, жаркий, бодрый, веселый, пламенный, жизнерадостный, шумный, кричащий, не интимный.

Красный (рубин, сердолик) - возбуждающий, горячий, самый активный и энергичный, экспансивный, мужественный, страстный, кричащий; цвет доблести, силы, мощи, храбрости; огонь, пламя, жар.

Зеленый (изумруд, нефрит) - спокойный, умеренный и освежающий, создает впечатление мягкого, приятного и благотворного покоя. Символ весны, плодородия, юности, свежести, жизни, радости, надежды, воспоминания...

Представим себе существо, обладающее способностью видеть поляризованный свет, воспринимать катодные, ультрафиолетовые и рентгеновские лучи. Попробуем, обладая таким зрением, посмотреть на Урал на широте города Свердловска.

На окраине города, близ Шарташского озера, высятся гранитные каменные палатки. Из такого же гранита, взятого в Шарташских каменоломнях, изготовлена облицовка некоторых зданий города - горсовета, Политехнического института и других. Несмотря на монументальность зданий, гранит придает им какой-то серый, сумеречный облик.

А существо с особым, поляризационным зрением не заметило бы этой серости. Взору такого существа открылась бы дивная, сказочная картина.

Каждое зерно шарташской каменной громады расцветилось бы яркими, сочными красками. Запели бы и заиграли своими красочными голосами и всеми нюансами даже сверхмикроскопические кусочки, слагающие гранит. Светло-желтые пятна ортоклаза чередовались бы с прозрачными зернами кварца. И над всем этим властвовали бы зеленые и коричневые розетки, полосы и пятна слюды, сочные зеленые тона вкраплений роговой обманки и пироксена.

Антицелесообразность

Если перевести все увиденное в гранитах на язык красочных ощущений, то светло-желтые и особенно разнообразные зеленые тона создадут настроение радости, покоя, надежд... В тон этим впечатлениям зазвучат музыкальные всплески ласкающих слух, набегающих издали мелодичных, многократно повторяющихся аккордов.

Кто же видит и воспринимает все это? Еще и еще раз думаешь - ведь внешне камни выглядят невзрачно и буднично. Почему от нашего взора скрыт этот праздник цвета и музыки?

А микрополяризационный пейзаж к западу от Свердловска по разрезу горы Волчихи я сравнил бы. с буйным вихрем дантова ада, выраженным музыкальными фразами из 'Франческо да Римини' Чайковского.

В предисловии к рукописной партитуре этой симфонической поэмы Чайковский писал: 'Данте, сопутст-вуемый тенью Виргилия, опускается во вторую область адской бездны. Воздух здесь оглашен стенаниями, воплями и криками отчаяния. Среди могильного мрака рвется и мечется буря. Адский вихрь неистово, мчится, унося в своем диком кружении души людей, разум коих помрачила в жизни любовная страсть... И над всем этим властвует голос судьбы: 'Оставь надежду всяк сюда входящий'.

Мрачные скалы горы Волчихи внешне не вызывают ярких эмоций. Но в шлифах отчетливо различим бешеный, адский пламень сочетаний самых разнообразных красок. Видны здесь и минорные тона и частые многоцветные аккорды буйных мелодий, словно отголоски неугасающей страсти. И опять - для чего все это?

Я могу дать бесконечную цепь подобных описаний горных пород любой части света. И каждый раз, перебирая их в сознании, я вновь и вновь задаю все тот же вопрос: кто видит эту 'неземную' красоту нашей Земли?

Может быть, какие-либо иноземные существа - планетолетчики, - обладающие этим сверхзрением, попав на нашу планету, увидели бы красочные пейзажи горных пород Земли?

Почему существует эта антицелесообразность, и мы, властители планеты, не видим всей красоты подвластного нам мира?

B самом деле, не принимать же для объяснения всех этих гримас антицелесообразности гипотезу' индейцев о сотворении мира духом Виской.

Конечно, вряд ли возможны и прямые сопоставления звука и цвета: звука, якобы застывшего в камне. Это все-таки очень субъективная ассоциация.

Принимать все эти гаммы без объяснения, как выражение антицелесообразности, бессмысленности, только лишь слепой случайности, тоже нерезонно.

Невольно возникает мысль, что явления цветовой гармонии относятся к области еще не вскрытых наукой законов и тайн природы. Конечно, при этом напрашиваются самые невероятные объяснения. Не служат ли своеобразными ориентирами все эти яркие краски тем, кто (или что) может беспрепятственно проникать через горные породы?

Всю Землю пронизывают сейсмические волны. Не им ли нужны ориентиры? Вряд ли. Для них важнее плотность пород.

Идут сквозь Землю нейтрино. О поведении этой элементарной частички мы вообще мало что знаем. И что для нее горные породы, если через всю толщу Земли она проходит как через пустоту.

Не связана ли раскраска пород с прохождением через нашу планету электромагнитных волн?

Мне не раз приходилось видеть в полярных зонах красочную музыку северных сполохов. Слова почти бессильны для передачи тех впечатлений, которые возникают, когда видишь полярные сияния. Но вот что пишет об этом знаменитый исследователь Севера Фритьоф Нансен:

Застывшие кванты

'...Нет ничего изумительнее, ничего прекраснее полярной ночи! Сказочная картина, разрисованная красками нежнейших оттенков, какие только может придумать воображение. Это как бы расцвеченный эфир, от легкого колебания один пейзаж переходит в другой, и не знаешь, где, собственно, начинается один тон и кончается другой, и, однако, все они существуют, все многообразие налицо. Твердых очертаний нет, все меркнет, переливается тихой, дремлющей музыкой красок, далекой бесконечной мелодией невидимых струн.

...Чувствуется опытный мастер, в совершенстве владеющий своим инструментом. То он как будто лишь шутя трогает струны, то одним ударом смычка легко и изящно переходит от наивысшего проявления страсти к тихой, будничной лирике, чтобы вслед за тем несколькими смелыми взмахами снова подняться до пафоса...'

Но ведь эта картина до деталей напоминает симфонии камня!

Несомненно, связать многоцветную игру полярных сияний со столь же яркой игрой каменных громад можно пока только в плане научной фантастики. Не пифагорова ли музыка сфер, не звуки ли космоса, передаваемые электромагнитными колебаниями, отразились и застыли в мертвых камнях?

В мертвых ли?

Камни живут. Они живут сложной, многообразной и многоликой жизнью. Наш век ?- это эпоха открытий. Кто знает, может быть, именно изучение законов электромагнитной жизни Галактики и Солнца позволит глубже познать законы происхождения горных пород?

Конечно, видимая целесообразность живой природы - это только выражение приспособленности организма к условиям среды, следы тончайшего естественного отбора. Отсюда чудесная красота осенних лесов, жаркие краски южного лета, великолепная свадебная одежда павлина. Нет ли и в жизни камня сходных законов? Быть может, красочная музыка шлифов станет ориентиром для нового Дарвина?

А может быть, есть в природе животные, способные воспринимать эту чудесную гамму красок? Нет ли среди жителей нашей планеты существ, обладающих способностью видеть поляризованный, люминесцентный, инфракрасный свет? Не для них ли природа расцветила мир?

Впрочем, как бы там ни было, а геологи уже научились по-своему читать эту музыку камня.

Kартины, возникающие в поляризованном свете, имеют и весьма прозаическое значение. В специальном геологическом (поляризационном) микроскопе есть дополнительная линза из исландского шпата. Минерал, из которого сделана эта дополнительная приставка, особенный - он обладает двойным лучепреломлением.

Каждому школьнику известен такой рисунок: на надпись 'Исландский шпат' положен ромбоэдричский кристалл. B кристалле отчетливо видно, что надпись раздваивается.

Вот эти два луча проходят дальше к глазу наблюдателя с разной скоростью. Если на их пути поместить прозрачную пластинку - шлиф, то в шлифе скорости хода лучей изменяются в зависимости от минерального состава расшлифованной породы. А это вызовет окраску, свойственную только данным минералам.

Можно на пути хода лучей поставить отполированную поверхность. Пучок света, отразившись от такой поверхности, как зайчик от зеркала, и пройдя через приставку с исландским шпатом, также вызовет окраску, свойственную только этому минералу. Так определяют в отраженном свете различные непрозрачные минералы, главным образом руды металлов.