Читать онлайн «Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого». Страница 23

При этом государство не может растекаться по всей планете, ибо существуют некие «естественные пределы» пространственной экспансии. Они укладывались в «часть света», в рамках которой империя становится государством-миром, «живущем на определенной территории и совпадающим с определенным культурным типом, имеющим самой природой и культурой поставленные границы», то есть в естественные географические рамки месторазвития государства[443].

Таким образом, государство рассматривалось как «общественный индивидуум», «вырастающий из тела своего, из земли, и многие черты государственной жизни определяются особенностями территории, из которой вырастает государство»[444]. Получалось, что государство – как политическая форма надстраивается над месторазвитием, и «подгоняется», впитывая «культурные традиции», «как бы вросшие в географический ландшафт» под его «внутреннюю логику», расширяясь в нужном направлении[445].

Таким образом, идея о производности политической власти от характера империи, выдвинутая Савицким еще в доевразийский период, была преобразована в теорию месторазвития как «географической культуро-личности» и государства как ее процесса. Именно месторазвитие будет выступать в роли субъекта истории в геополитической концепции П. Н. Савицкого.

В 30-е гг., продолжая заниматься исследованием историко-географических закономерностей, Савицкий выделил отдельную геополитическую отрасль – «научную систему россиеведения», в рамках которой должен был создаваться «синтетический образ России-Евразии»[446]. Содержание новой «синтезной науки» должно было включать в себя данные «экономической науки и географии с данными хозяйственного быта, этнографии, археологии, лингвистики»[447]. Для систематизации этих данных предполагалось руководствоваться определенной «установкой, которая охватит разнообразные явления с точки зрения одной закономерности, поможет многое свести к немногому», что выразилось впоследствии в принципе географического детерминизма. Так, Савицкий предлагал создать геоэкономическое, геоэтнографическое, геоархеологическое, геолингвистическое учение о России-Евразии[448].

Для реализации этой цели в евразийском движении предусматривалось «плановое соединение» труда представителей самых различных специальностей: географа и экономиста П. Н. Савицкого, правоведа Н. Н. Алексеева, историков Г. В. Вернадского и П. М. Бицилли, этнолога и лингвиста Н. С. Трубецкого, а также других специалистов различных областей науки. Данные различных наук в таком «интернаучном» сотрудничестве должны были соединиться в единую формулу, «картину-систему» России-Евразии.

При этом, «россиеведение» являлось отправной точкой, от которой научное познание, в представлении П. Н. Савицкого, должно двигаться к «мироведению», как от части к целому, но по принципу качественного подобия[449].

Руководствуясь миссианской установкой, что «Идея все-человечества, выдвинутая русской литературой и более всего Достоевским, должна получить свое научное оформление», Савицкий предложил своеобразную пропорцию: «совокупность евразийских явлений находится в таком же отношении к мировому целому, как отдельное евразийское явление – к целому Евразии»[450]. Таким образом, был провозглашен «самобытный» евразийский «универсализм особого рода», который был противопоставлен «отвлеченному универсализму» Г. Гегеля или О. Шпенглера, утверждающему в качестве критерия оценки развитости той или иной культуры европейскую цивилизацию[451].

Стремление П. Н. Савицкого найти общие законы существования, свести их в одну «картину-систему», создать универсальную синтетическую науку, было свойственно отечественной естественнонаучной мысли первых десятилетий ХХ в. Еще В. В. Докучаев, основоположник знаменитой школы «почвоведения», которого П. Н. Савицкий считал своим учителем, в статье «К учению о зонах природы» (1904) отмечал, что «ядро истинной натурфилософии, высшую прелесть естествознания» составляет изучение «генетической и закономерной» связи между растительными, животными, минеральными царствами и человеком, «его духовным миром»[452].

Большое влияние оказала на Савицкого и теория «номогенеза» советского географа и биолога Л. С. Берга, представленная в работе «Номогенез, или Эволюция на основе закономерностей» (Пг., 1922). Согласно его концепции номогенез есть эволюция организмов протекающая без случайностей, предполагаемых Ч. Дарвиным, основанная на развитии уже существующих задатков. Причем это развитие идет мутационно, скачками[453]. Савицкий заимствовал эту теорию, распространив ее действие и на общественные закономерности – применительно к эволюции человечества. Номогенез рассматривался им «как единство мироздания», «где человеческое сопряжено с природным» в единую «картину-систему»[454].

Данный принцип и лег в основу «самобытной» евразийской методологии, под названием «научный монизм»[455]. В то же время, номогенез в представлении Савицкого являл собой «заданность, предопределенную способность материи к организации и самоорганизации», которая обуславливает наличие общих закономерностей в историях цивилизаций, указывая единое направление исторической, точнее, культурно-исторической эволюции. Однако, как верно заметила Н. А. Нарочницкая: «Правда так и непонятно, кто тот Предопределитель, которым предопределено «номогенетическое развитие мира»[456].

Принципу «научного монизма» логически соответствовала выявленная Савицким закономерность в процессе перемещения «руководящих культурно-географических центров из областей с более теплым климатом в области с более холодным»[457]. Им была установлена схема «нижних термических пределов тех областей, в которых в соответствующие эпохи располагались центры культуры». Сообразно с ней, руководящие культурные центры имеют тенденцию в процессе исторического развития к зональному перемещению на север. В результате «холод является фактором эволюции»[458].

Важно подчеркнуть, что данный процесс «культурно-географической» эволюции идет, по мнению Савицкого, в одном направлении с эволюцией органического мира: «Как более «поздние» виды живых существ порождены охлаждением планеты, так и более «поздние» культуры рождаются во все более холодных странах»[459].

На основании этой схемы, Савицкий еще в начале 20-х гг. прогнозировал, что «в третьем тысячелетии культурные сосредоточия мира передвинутся в сторону климатических зон со среднегодовой температурой около нуля градусов Цельсия. А это среднегодовые температуры России-Евразии (ее европейской части), а также США[460].

При этом европейская культура должна была «мигрировать» в США, «перепрыгнув» через Атлантический океан, оторвавшись от своего месторазвития, поскольку «культурно-географическая эволюция идет географическими «прыжками»[461]. Здесь проявлялось некое противоречие концепции, ведь, согласно принципу месторазвития «культурные традиции вырастают из ландшафта». Теория «миграции культуры» не учитывала также историческое изменение климатических условий[462].

Все качественно несоизмеримые цивилизации в едином процессе номогенетического развития, а также «природное с человеческим», по мысли Савицкого, связывает организационная идея, как «дух», пребывающий в материи. Она же рассматривалась как некий «закон», предопределяющий бытие, и «невероятность»[463].

В теории организационной идеи были развиты представления об Идее-Правительнице.

Генезис организационных идей евразийский теоретик не объяснял, указывая лишь, что их «высвобождение происходит взрывами, как в физике, не сплошным потоком»[464]. Позднее Л. Н. Гумилев даже «подыскал» среду для таких «пассионарных» взрывов в космосе[465].

Организационная идея рассматривалась, как «основной движущий фактор или эйдос исторического процесса», некая «властная», государственническая, а для России-Евразии имперская идея, «владеющая материей и движущая ею»[466]. В этой связи, исторический процесс рассматривался, как материализация этих организационных идей. При этом Савицкий не давал объяснения, почему материализуется одна организационная идея, а другая нет. Так, «каждый социальный строй есть воплощение организационной идеи», «класс создается идеей класса», «идея Маркса, в возникновении своем независимая от факта существования пролетариата, впоследствии воплотилась в пролетарском движении»[467]. Большевики пришли к власти, в условиях «уничижения Идеи Отечества», когда кстати пришлась Идея Интернационализма[468].