Читать онлайн «Русская модель управления». Страница 6

Та же самая проблема нехватки рабочих рук на предприятиях стояла и в благословенные брежневские времена — семидесятые, восьмидесятые годы. Поскольку система управления нахо­дилась тогда в стабильном, застойном состоянии, то какие-то резкие, ущемляющие интересы людей действия предпринять было невозможно, никто в этом не был заинтересован. Поэтому элементы крепостного права вводились не кнутом, а пряником, через надбавки за непрерывный стаж, очереди на квартиры и разные социальные блага, которые привязывали людей к месту работы: звание ветерана труда, тринадцатая зарплата и целый ряд других льгот, цель котор^гх была одна — затруднить переход работников с одного предприятия, где меньше платят, на другое, на котором платят больше.

Чтобы у отстающих колхозов и совхозов были средства на оплату труда (иначе им не удержать работников), им устанавливался более высокий по сравнению с передовыми хозяйствами норматив заработной платы на рубль произведенной продукции. Кроме того, убыточным и низкорентабельным колхозам и совхозам полагались 50-100-процентные надбавки к закупочным ценам на их продукцию. В безнадежных случаях, когда окончательно разворованным и потерявшим управляемость хозяйствам (так называемым лежачим) уже нельзя было помочь, их присоединяли «на прокормление» к передовым хозяйствам под предлогом «укрупнения колхозов и совхозов с целью выравнивания условий хозяйствования».

В разные эпохи действовал механизм с разными методами исполнения, но единой задачей — не допустить развития конкуренции между хозяйствующими ячейками.

Описанный выше государственный подход проецировался на нижестоящие уровни. Аналогично тому, как закрепощение крестьян препятствовало хозяйственной конкуренции между помещиками, сами помещики принудительно удерживали крестьян в составе домохозяйств их старших родственников и тем самым искусственно пресекали конкуренцию внутри крестьянской общины.

«В XVIII веке помещичьи инструкции, наказы, уставы и т. п. полны постоянн^гх запрещений хозяйственн^гх разделов. „Крестьянам сыну от отца и брату родному от брата делиться не велеть", „от раздела имений крестьяне часто приходят в упадок и разорение", „крестьянин, не имеющий в своей семье работников, никогда не мог засеять свою пашню в способное время, и от этого всегда был недород"»23.

По тем же причинам на советских и нынешних российских заводах и фабриках всячески затруднен добровольный переход работника из одного цеха в другой. Опасаясь развязать конкурентную борьбу за рабочих между цехами, директора запрещают отделам кадров санкционировать такой перевод внутри предприятия.

Рыночные реформы 90-х годов XX века обострили кадровую проблему. В резко

23 Милов Л В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории, 1992 — № 4-5 — С 38

изменившихся условиях хозяйственный успех предприятия стал в решающей степени зависеть от инициативы и квалификации топ-менеджеров и ключев^гх специалистов; конкуренция в этом сегменте рынка труда обострилась. И вновь директора как «старых» предприятий, так и новых фирм не придумали ничего лучше, чем возродить своеобразное «крепостное право».

Они стали охотно предоставлять ценным сотрудникам беспроцентные (и фактически безвозвратные) ссуды на приобретение квартир, автомобилей, платное обучение, поездки за границу и т. д. Такие сотрудники получали довольно скромную зарплату, которую полностью тратили на текущие нужды, а все сколько-нибудь серьезные расходы производили за счет кредитов фирмы. Если бы сотрудник захотел уйти из фирмы, то ему пришлось бы вернуть взятые ссуды, что для него было просто нереально (в силу умышленно заниженной зарплаты). Данный способ «закрепления» ценных кадров широко распространен в провинции.

Перечисленные выше примеры подавления конкуренции за рабочую силу не исчерпывают всех сфер и отраслей, в которых конкурентная борьба пресекалась на корню. Практически во всех основных сферах деятельности традиционно понимаемая конкуренция не была существенным элементом русской системы управления. Существовали специфические административные, экономические и социальные механизмы, подавляющие конкурентную борьбу.

Так, должностной рост в Московской Руси не был полем конкурентной борьбы, так как соответствие должности на службе определялось не деловыми качествами, а родовитостью (система так называемого местничества). На низовом уровне, в крестьянской среде, о какой-либо конкуренции просто не могло быть и речи. Более работящие и умелые крестьяне не имели экономических преимуществ перед пьющими и лентяями, так как прибавочный продукт изымался барином и государством. Дополнительным средством борьбы с конкурентными отношениями служила крестьянская община с присущим ей принципом круговой поруки, когда имеющий платил за неимеющего.

Крепостное право, община, круговая порука, отсутствие индивидуальной крестьянской собственности на землю — это лишь наиболее заметные, «материализуемые» факторы. А ведь было еще православие со свойственной ему апологией уравниловки и смирения, были традиции патриархальной семьи с недопущением индивидуальных доходов и сколько-нибудь значительной индивидуальной, необщесемейной собственности. Под действием этих факторов и сформировался менталитет русского народа. Неудивительно, что конкуренции не суждено было сыграть роль главной движущей силы экономического развития России.

Разумеется, конкурентная борьба в целом ряде сфер и видов деятельности все же имела место. В ходе петровских преобразований она проникла на государственную службу, в офицерский кор­пус армии и флота, появился шанс сделать карьеру благодаря личным, а не фамильным заслугам. По мере расширения сферы товарного хозяйства появлялись новые элементы конкуренции в экономике (хотя торговые обычаи русских купцов всячески сглаживали конкурентную борьбу; они старались путем заключения договоренностей полюбовно разделить рынок и избежать ценовой войны), для помещиков стала возможна покупка чужих земель и крестьян. В сфере культуры конкурировали за благосклонность публики писатели, журналисты, актеры и художники.

Но эти позитивные явления, во-первых, появились уже после того, как система управления в своих главн^хх чертах сложилась и закрепилась в стереотипах поведения и менталитете; во-вторых, указанные «конкурентоспособствующие» элементы никогда не занимали «командн^хх высот» в политической и экономической жизни, в фольклоре и образе жизни в целом; в-третьих, новым конкурентным явлениям и процессам противостояли такие же новые антиконкурентные явления и процессы (например, высокая степень огосударствления вновь возникающих отраслей и сфер деятельности, особенно в ходе тех же петровских реформ; ранняя монополизация многих отраслей в экономике). Что же касается большей части XX столетия, то здесь, в условиях плановой экономики, бесспорно, преобладает тенденция к подавлению конкуренции.

Почему русская система управления на протяжении столетий отторгала конкурентные отношения? Наиболее простой вариант ответа заключается в том, что конкуренция, хотя и ведет ко все более эффективной деятельности, но в каждый конкретный момент не позволяет наиболее полно использовать имеющиеся ресурсы. Наоборот, конкурентная борьба временно выводит часть ресурсов «из оборота».

Так, в ходе феодальн^хх междоусобиц несут потери войска, которые можно было бы использовать в интересах государства в целом; не ограниченная государством конкуренция помещиков за рабочие руки приводит к запустению земель неудачлив^гх хозяев; разорение плохо работающих крестьян уменьшает количество плательщиков податей, подобно тому, как отсутствие централизованного планирования вызывает недогрузку производственн^хх мощностей на многих предприятиях.

Такого рода неполное использование ресурсов является своего рода платой общества за высокую эффективность конкурентной экономики. Не случайно в условиях войны или кризиса даже рыночные страны активно огосударствляют экономику и применяют элементы директивного планирования и фондирования, так как в краткосрочном плане этот путь позволяет выжать максимум объемов производства и финансовых ресурсов из наличного народнохозяйственного потенциала.

Напрашивается вывод о неконкурентном характере русской системы управления как следствии недостатка ресурсов в условиях постоянной военной опасности. Страна всю свою историю прожила либо в состоянии войны, либо в ее ожидании, поэтому и не могла позволить себе такую «ресурсоемкую» роскошь, как внутренняя конкуренция. Однако данный вывод представляется не вполне логичным. Если бы система управления ради сиюминутного выживания обрекала страну на низкую эффективность во всех сферах и видах деятельности, то Россия еще на ранних этапах растратила бы все ресурсы и никогда не стала бы великой державой с такой обширной территорией, влиянием, материальными и культурными богатствами.