Читать онлайн «Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина». Страница 52

По этой же причине невозможно точно предсказать погоду на несколько недель вперёд. Тем не менее, не смотря на очевидное отсутствие причинно-следственной связи на микроуровнях погодных изменений, невозможность отдельной причинно-следственной связи кружащихся бабочек. вопреки хаотичной природе метеорологии в больших и мелких областях, предсказания погоды всё же имеют смысл. Так же как и камень катящийся под гору. Так же как и большая часть физики, инженерии и авиационной техники: мы может построить Боинг 747, который будет надёжен в полёте. Тем не менее все наши физические модели укореняются в нашем мозге, чьё восприятие по большей части ошибочно.

Кричать на других обезьян, вот для чего эволюционировал наш мозг. А не ради математики или физики.

В основном мы правильно понимает экологию и эволюцию, но зачастую по той же самой причине ошибаемся. Созданные нами сценарии не работают, и являются такими же ложными фактами как и «прогноз погоды». Но мы не можем их не создавать, и они достаточно часто оказываются полезными для «хорошей работы правительства».

Чтобы подчеркнуть это, вот вам пример из эволюции. Подумайте о первом сухопутном позвоночном существе как о рыбе, вышедшей из воды. Мы практически уверены, что если мы отправимся на машине времени в девонский период, в момент, когда эта первая рыба выходит из воды, мы сможем выделить определенный момент: «Смотрите, эта самка выкарабкалась на берег, спасаясь от хищника, следовательно, она сможет отложить яйца, и некоторые из ее потомков станут нашими предками…Если бы ее плавники были не такими длинными, она бы не смогла этого сделать, и нас бы здесь не было».

Опять парадокс убитого дедушки? Не совсем, хотя его и можно рассматривать вкупе с этим примером. Спросите себя — а что случится, если я убью ту рыбу? Неужели человечество никогда не возникнет? Вовсе нет! Выделяя отдельный эпизод, мы мысленно пытались направить историю по тонкой нити причинных связей. Однако мы совершаем ошибку Адама-Евы: чем дальше вы отправляетесь назад, тем большее, а не меньшее количество предков вы имеете. У вас двое родителей, но уже четверо дедушек и бабушек, может, только семь прадедушек и прабабушек (межродственные браки раньше были распространены немного более). Вернитесь на два десятка поколений, и значительная часть людей того времени окажется с вами в родстве. Вот почему каждый из нас при должном усердии найдет знаменитого предка — тот факт, что знаменитые люди были богаты, властны и сексуально активны тоже помогает, так что репродуктивно они лучше представлены в потомках.

Заметьте, мы сказали «значительная часть». Практически все существа, включая человека большинства предыдущих поколений, не размножались с достаточной для увеличения численности вида скоростью. Мало того, что большинство живущих в том поколении это дети, многие из которых не доживут до репродуктивного возраста; множество, казалось бы, успешных родословных вымирают, и в настоящем не оказывается их потомков, так как они «выбрасываются» из ограниченной экосистемы более сильной родословной.

Возвращаясь к девонской рыбе: она была не единственным нашим предком. Все «зачинатели», очень бессистемная небольшая часть популяции рыб, способствовали рекомбинации и мутации сочетания генов, которые через рыб, оставивших воду, через целые поколения амфибий и млекопитающеподобных рептилий, а затем и через ранних млекопитающих стали отличительным признаком ранних приматов, а в конечном итоге и нас. Это была не одна рыба-дедушка или дедушка- примат, не одна тонкая нить происхождения, так же как нет прямой линии связи между взмахом бабочки и ураганом. Почти любая рыба, которую вы убили бы в прошлом, не имеет особой важности для истории. Мы все так же были бы здесь, просто история сделала бы небольшой крюк, чтобы добраться до нас.

Но это не означает, что в истории нет значимых достижений.

Некоторые физики, отталкиваясь от неопределенности и хаотического влияния на микроуровнях и принципа неопределенности Гейзенберга, утверждали, что в ходе истории нет никакой системы. Ложь. То, что мы даже с помощью самых больших и мощных компьютеров не можем предсказать погоду более чем на неделю не означает, что нет такой вещи, как погода. Да, в случае с рыбой такой причинный сценарий не работает, но это не значит, что мы должны отбросить все идеи причинности в эволюции. Любое событие, если всмотреться в детали, как будто не имеет ясной причины, но это просто означает, что наши «Дамасио-направленные» умы подходят к этому способу анализа истории.

Мы гораздо лучше полностью игнорируем мелкие детали и делаем звучные предположения: «Думаю, завтра опять будет солнечно; думаю, среди всех этих девонских рыб, пожирающих друг друга, одна выберется на берег». Мы подтвердили это, открыв ползучего окуня, илистого прыгуна и множество других различных рыбьих родословных, занимающихся сегодня тем же самым.

В своей работе «Удивительная жизнь» великий биолог-эволюционист Стивен Джей Гулд неправильно понял эту идею: «Если бы эволюция началась заново», — писал он, «она не смогла бы снова создать людей из за всех этих маленьких хаотических бабочек, определяющих эволюционное направление, соответственно, нет никаких причинных связей. Мы не согласны: мы, возможно, не получили бы, точно не получили бы таких же приматов, спустившихся с деревьев, но основные, главные признаки наверняка бы проявились в новых различных родословных. Люди хороши в создании метафор и аналогий, спорах о том, что тетушка Джени делает сегодня и что будет делать завтра, или что она делала двадцать лет назад. Но когда мы пытаемся распутать лабиринт маленьких случайностей, который лежит в основе любого исторического события, мы все упрощаем, потому что просто не можем справиться с такой сложной задачей.

Так что, хотя все причинности происходят на микроуровне, и мы не можем проанализировать их по одиночке, только взаимодействия миллиардов различных частиц, все это является не тем. чем кажется. Это как если бы физики начала двадцатого века сказали бы нам, что обеденный стол на самом деле таковым не является, это всего лишь пустое пространство, а понятий «тяжелый» и «коричневый» в мировоззрении этих физиков не существует. Тем хуже для физика. Разве он только что не ел свой ужин за таким массивным и коричневым столом? И разве не был его мозг создан, чтобы сделать действительно умные вещи, используя понятия повседневной жизни, такие как «тяжелый» и «коричневый», а не своеобразные и неудобные понятия атомов, ядер, и им подобным?

Напротив, наш мозг превосходно справляется со всеми суждениями высоко уровня, которые от него требуются, особенно в мире полным массивных и коричневых столов, дверей, домов и деревьев их которых всё это изготовлено и людей с которыми нужно сотрудничать или соревноваться. Но почти любой человеческий мозг становиться ничтожен, когда речь заходит до физики атомов и микромира.

Вернёмся обратно к истории. Для нас «имеет смысл» крупные события вроде эпохи Просвещения, демократии древних Афин, правление династии Тюдор. Но мы знаем, что если посмотрим на все мелкие взаимодействия, они не будут иметь большого смысла на постижимом фоне. Именно поэтому исторические романы могут быть настолько увлекательны, и поэтому роман «Три мушкетёра» не оказал никакого влияния на кардинала Ришелье и других важных личностей во Франции семнадцатого века. Тем не менее, нам действительно нравится выдумки, которые имеют смысл крупных событий и связаны с внутренними мотивами и благородством нескольких людей вроде Д'Артаньяна, с которыми мы можем себя отождествлять. Некоторых заинтересовали продолжения «Десять лет спустя» и «Двадцать лет спустя», когда Дюма понял, что создал неплохую вещь и перевернул практически всё. По крайней мере некоторые из нас обнаружили, что с течением времени благородство Атоса кажется невероятно фальшивым, хороший юмор Портоса кажется скучным, в то время как религиозность Арамиса совсем износилась. Первоначальная идея соответствовала известной нам истории и была насыщена яркими событиями. Но последнее выгодное дельце по большему счёту противоречило тому, как действует известная нам история.

Есть удивительный пример обратного утверждения, который имеет куда больше смысла чем в случае с Дюма. «Машина Времени» Герберта Уэллса, как мы уже сказали, является абсолютной классикой путешествий и показывает нам огромную панораму от доисторического общества до социальных последствий капитализма, который критиковал социалист Уэллс. Затем остывающее солнце, оставшиеся на пляже после Всемирного потопа крабы. чудесно. Но современное продолжение «Корабли времени», написанное Стивеном Бекстером, демонстрирует нам насколько умны могут быть морлоки, и как в самом деле Путешественник может быть увлечён невинной и несколько глупой девочкой из будущего (отголосок керроловской Алисы).