Читать онлайн «Генетика этики и эстетики». Страница 76

«Естественное право» марксизма лишено связи с идеализмом, оно покоится на теории прибавочной стоимости. Капиталисты могут сказать: мы не нарушали законов страны, как вы имеете право считать нас грабителями и отнимать законно приобретенное имущество? Марксисты отвечают: вы действовали законно лишь по кодексам ваших стран, но не согласно научно обоснованному естественному праву. Маркс доказал, что всегда вы непрерывно грабили прибавочную стоимость, и правительства, санкционировавшие такой грабеж — соучастники грабежа. «Экспроприация экспроприаторов» — не нарушение закона, а восстановление его. Логично, что все упорствующие капиталисты объявлялись преступниками, «врагами народа».3ащита капитализма может идти не ссылкой на существовавшие до революции законы, а только критикой марксистской теории прибавочной стоимости и анализом последующей политики революционных правительств.

Международное право — первые шаги по созданию сверхгосударственного кодекса. Его пока нет, и потому война не является преступлением с точки зрения существующих кодексов. Сейчас уже имеется мощное движение в пользу признания войны как таковой преступлением (с учетом, конечно, самообороны и проч.). Нюрнбергский процесс был первой крупной попыткой межгосударственного суда. Он не вызвал протеста, так как преступления Гитлера были чудовищны, но с точки зрения процессуальной сделаны два упущения: 1) не было сформулировано на основе естественного права положений, на основе которых можно судить государство, а умолчание о естественном праве дает возможность говорить противникам, что сам суд был незаконен, так как он судил на основе несуществующих кодексов; 2) судьи были только из числа победителей. И конечно, вместо популярного, но весьма ограниченного по своему значению положения:. «Победителей не судят» гораздо правильнее будет сказать: «Победители не судят». Эти два крупных процессуальных упущения дают возможность оспаривать закономерность нюрнбергских решений, в особенности если прибавить, что Сталин и его последователи в случае их поражения подлежали бы суду не меньше, чем Гитлер. Но «первую песенку зардевшись спеть» — и сейчас уже победители нахально выступают с решением вопросов, как будто те ли законы были приняты. Обвиняют Израиль в «агрессии», забывая, что сами-то агрессоры первого класса (война с Финляндией, захват прибалтийских республик, будапештский погром и проч.). Осуждение нацизма в принципе не мешает по примеру Сталина, дружившего с Гитлером, дружить с современным представителем гитлеризма Абдель Насером.

Прочного мира (основанного не только на страхе перед последствиями атомной войны, что имеет место сейчас), дающего возможность надеяться на постепенное разоружение, человечество может достигнуть лишь на основе новой интернациональной космополитической идеологии, заключающей в себе такие пункты: 1) создание международной организации, решающей все разногласия между государствами; этой организации должно быть передано монопольное обладание атомным оружием с контролем над всеми государствами; только таким путем можно получить моральное право препятствовать распространению атомного оружия; 2) это, конечно, связано с отказом от абсолютного суверенитета государств; 3) само собой разумеется, что должна быть полная свобода и мирное сосуществование разных идеологий; 4) должно быть создано интернациональное переселенческое управление для переселения избытка населения одних стран в другие места, где достаточно места; 5) социалистический принцип, что только труд дает право на собственность, должен быть распространен на полезные ископаемые и другие естественные богатства, не созданные человеком и потому не принадлежащие никакому человеку и никакому государству, оказавшемуся случайно обладателем данных ему природой богатств. Все это, конечно, грандиозная задача, ее нельзя выполнить в одно-два десятилетия, но та мешанина правовых понятий, которая сейчас имеет место даже в претендующих на прогрессивность «социалистических» государствах, может привести: 1) или к страшной мировой войне, 2) или к колоссальным экономическим потрясениям, вызванным чрезмерной гонкой вооружений (чего стоит война с маленьким отсталым Вьетнамом такому экономическому гиганту, как США), перенаселением некоторых государств. Несомненно, что само наличие атомных бомб является мощным стимулом для развития антимилитаристских идей, и так как немало крупных деятелей сейчас выступают антимилитаристски (назовем Ганди, Тейяр де Шардена, Эйнштейна, Сент-Экзюпери, Веркора и проч.), то даже тяжкодумные народы могут придти к пересмотру старых националистических и империалистических постулатов. Поэтому нельзя отчаиваться в том, что лозунги борьбы только ненасильственными средствами (осуждение всех войн и всех кровавых революций) могут сделаться убеждением господствующей части населения, и при этом без всяких генетических мутаций. Мы подошли к вопросу о естественных основах этики и поведения человечества.

Об основах морали и этики. Господствующим мнением является то, что на поведение человека влияют наследственность («природа», по Гальтону) и среда. Но это мнение нуждается в пересмотре. При наличии двух возможностей легко впасть в ошибку: если доказано, что то или иное поведение не связано со средой (воспитанием и проч.), то, значит, оно наследственно или врожденно, по современным воззрениям, так или иначе связано с генетикой, хромосомами и иными формами материальной (экстрахромосомальной) наследственности. При этом забывают (хотя все ее, конечно, знают) о наличии специфической для человека не биологической, а идеологической наследственности, обусловленной наличием у человека языка и связанной с устными традициями, книгами, религией и т. д. Эта идеологическая наследственность, совершенно не связанная с хромосомами, играет у человека колоссальную роль, в частности в выработке так называемого национального характера и длительных традиций отдельных государств.

Даже великие революции, начавшись, казалось бы, с совершенного сокрушения традиций, кончались обычно восстановлением старых лозунгов. Подлинно великий и новый лозунг Великой французской революции «Свобода, равенство и братство» скоро был забыт; вместо него с беспощадной свирепостью внедрялся лозунг «Единая и неделимая Франция», совсем не революционного характера, унаследованный от Людовика XI, Ришелье и Людовика XIV и давший основу для воцарения Наполеона, страшной централизации Франции. Возвеличение «кровью купленной славы» сохраняется во Франции и сейчас: две нелепых войны во Вьетнаме и Алжире, сейчас грандиозная подготовка к 200-летию со дня рождения Наполеона.

Возвращение к империалистическим лозунгам имеет место и в СССР, даже форма офицеров чрезвычайно напоминает форму старой царской армии. А идеологический империализм (старый лозунг Муравьева: «где поднят русский флаг, он не должен больше опускаться» — одно из положений, приведшее к конфликту с Китаем) сейчас только разбавлен лицемерием. Средняя Азия, по старой терминологии, была завоевана, покорена, как поется в солдатской песне:

Вперед, туркестанский стрелковый наш полк, Вперед, на победу и славу, Отцами твоими сей край покорен, На счастье под русской державой.

Сейчас последняя строка принимается: от соединения с Россией народ Средней Азии выиграл, но уже отрицается, что край был покорен, а он был присоединен во всякой случае не против желания населения (о штурме Геок-Тепе предпочитают умалчивать). И не только Средняя Азия— огромное количество районов России, оказывается, основано на добровольном присоединении. Как это вяжется с представлением о царской России как «тюрьме народов», тогда как огромное количество народов само лезло в эту тюрьму?

Старые прочные идеологические лозунги легко возрождаются даже после временного исчезновения, но, несомненно, в развитии народов имеют место и идеологические мутации, большею частью в прежние времена в форме новых религий. Какие факторы играют здесь роль? Конечно, играют роль и внешние, прежде всего экономические факторы. Старая пословица: «Кто на море не бывал, тот и Богу не молился». В благополучные времена народы не склонны много думать об изменении идеологии, но экономика является лишь разрешающим моментом, не влияя существенно на специфику идеологий, а также влияет на эмоциональную интенсивность нового идейного движения. Основой же всякой серьезной идеологии является длительное размышление основоположников новой идеологии и создание достаточно последовательной системы. Это выражается в священных писаниях, лежащих в основе всех современных развитых религий: попытка окончательно кодифицировать поведение на основе незыблемых положений. Мы знаем, что попытки создать абсолютно надежную систему на основе разума и определенных догм неизменно кончались провалом. Христианство приписывало себе «воссия мирови свет разума», протестанты считали, что они рационализировали католичество, без участия разума не обходилась ни одна ведущая религия. Но тот же разум приводил к расхождениям недавних единомышленников, и возникали ереси, боровшиеся друг с другом, так как каждая считала себя обладательницей всей истины. Это же случилось и с попыткой как бы антирелигиозного обоснования — марксизмом. Здесь тоже было принято, что они обладают единственно правильной, научно обоснованной истиной, а все остальные — или враги, или в лучшем случае наивные недоумки, не понимающие марксизма. Была сделана неслыханная в мировой истории попытка провести через все науки марксистско-ленинскую идеологию. Результат всем известен, но, несмотря на это и на полный развал коммунистического движения (раскол Китая и СССР вполне аналогичен распаду Христианской церкви на западную и восточную), продолжают бубнить о единоспасаемости марксизма и о его полной научной обоснованности. Здесь, конечно, нет ни науки, ни разума, а упрямый консерватизм — господство убеждений чувства, а не разума.