Эдуард Днепров - Женское образование в России

Читать онлайн «Женское образование в России». Страница 58

Автор Эдуард Днепров

И все же «главный недостаток» в зарубежном женском образовании, главный исток его слабого и искаженного развития Ушинский видел «в том взгляде на женщину», который еще живет в обществе, «и в тех требованиях, которые ставит оно женскому образованию» [177, т. 1, с. 470]. Эти требования, естественно, были различными в разных странах. Но в целом доминировали два подхода. Ушинский называл их «немецко-хозяйственным» (женщина как хозяйка и добрая мать семейства) и «французско-галантерейным» (женщина как украшение общества и семьи).

Соответственно выстраивались и образовательная практика в женских учебных заведениях, и теоретико-педагогические рассуждения о женском образовании, представлявшие собой, по его словам, «высокое парение» либо над кухонным очагом, либо над будуаром [177, т. 1, с. 468]. Особенно жестко в этом отношении Ушинский высказывался о псевдотеоретических спекуляциях многих немецких педагогов, пытавшихся разными доводами обосновать существующую убогую практику и второсортность женского образования. В этих доводах он видел «утилитарный, старонемецкий взгляд» на женщину, «самым циническим образом выраженное желание приготовить в женщине думающий хозяйственный пресс» [177, т. 1, с. 466, 556].

В отличие от названных, предельно консервативных и утилитарных подходов к проблеме женского образования, господствовавших в зарубежной педагогической теории и практике, Ушинский рассматривал данную проблему с позиций «роли, которую женщина играет в развитии народа». Он выделял «в этой роли два элемента», которые условно называл «консервативным» и «прогрессивным». «Положение женщины, данное ей самой природой, – писал Ушинский, – таково, что, с одной стороны, через ее посредство сохраняется в народе национальность и жизнь отживших поколений соединяется с жизнью живущих, а с другой – через женщину только прогресс человечества проникает в нравы людей, в характер народа и его общественную жизнь». Именно поэтому, подчеркивал Ушинский, образование женщины должно быть, во-первых, «проникнуто народностью», и, во-вторых, «должно соответствовать тому веку, в котором она живет» [177, т. 1, с. 466, 556, 449, 450, 464 , 474]. «Образование женщины… – по его словам, – менее еще, чем образование мужчины… должно иметь специальные цели. Оно должно быть только вообще образованием человека» [177, т. 1, с. 471].

Ушинский был убежден, что «если в основу требований от женского образования мы положим идею народной жизни и того значения, которое в этой жизни имеет женщина по самой природе своей, то мы приобретем твердую почву, на которой можем строить идеал образования женщины; приобретем идею, которая, будучи взята из самой природы, даст нам возможность спокойно и с уверенностью развивать из нее потребности женского воспитания для данного народа и в данное время». «Эта точка зрения, – отмечал Ушинский, – кажется мне самой естественной для женских народных общественных школ» [177, т. 1, с. 471].

Настаивая на широком развитии женского образования, Ушинский исходил из того, что «образование женщины, по крайней мере, столько же важно в народной жизни, сколько мужчины, и еще более потому, что самое образование мужчины будет только односторонне, поверхностно, никогда не проникнет в жизнь, в нравы народа без соответствующего образования женщины» [177, т. 1, с. 471]. Воспитывая женщин, замечал он, мы «воспитываем, через посредство их, общество и народ» [177, т. 1, с. 471]. Ибо «через женщину только успехи науки и цивилизации могут войти в народную жизнь» [177, т. 1, с. 477].

«Характер человека, – писал Ушинский, – более всего формируется в первые годы его жизни, и то, что ложится в этот характер в эти первые годы, – ложится прочно, становится второй природой человека; но так как дитя в эти первые годы свои находится под исключительным влиянием матери, то и в самый характер его может проникнуть только то, что проникло уже прежде в характер матери. Все, что усваивается человеком впоследствии, никогда уже не имеет той глубины, какой отличается все, усвоенное в детские годы. Таким образом, женщина является необходимым посредствующим членом между наукой, искусством и поэзией, с одной стороны, нравами, привычками и характером народа, с другой. Из этой мысли вытекает уже сама собой необходимость полного всестороннего образования женщины… Эта мысль, впрочем, – замечал Ушинский, – только что зарождается, и нельзя сказать, что она оказала уже большое практическое влияние на женские учебные заведения Запада» [177, т. 1, с. 477].

Между тем в судьбах отечественного женского образования именно эта мысль, впервые сформулированная Ушинским, сыграла первостепенную роль. Она в значительной мере определила лицо, характер и направленность русской женской школы, которая стала образцом для многих зарубежных стран. В данном звене средней школы (как и в другом совершенно оригинальном типе отечественных учебных заведений – в военных гимназиях, где также активно «работали» идеи Ушинского) произошел перелом в традиционном направлении педагогического влияния – из Европы в Россию. Не зарубежная, а русская школа здесь воспринималась как образец. Это вынуждено было признать даже германофильствующее руководство отечественного просвещения, отмечавшее в 1870-х гг., что «среднее женское образование лучше в России, чем в самых просвещенных государствах Западной Европы». Отечественные средние женские школы, указывало, в частности, Ведомство учреждений императрицы Марии, «по учебному курсу… выше и определеннее, чем даже прусские hohere Tochterschulen, при преобразовании которых в 1872 году образцом в учебном отношении послужили русские женские гимназии и институты» [94, кн. 3, с. 288].

Новая средняя женская школа, созданная в России в 60—90-х гг. XIX в. по матрице, намеченной Ушинским, стала одним из ключевых звеньев отечественной системы образования. Она открывала женщинам путь к высшему образованию и одновременно выступала как важнейший фактор развития начальной народной школы, поставляя для нее значительную часть учительских кадров.

Эти две задачи женской средней школы Ушинский считал взаимосвязанными. Он не раз отмечал, что высшее образование женщин, открывая для них различные стороны общественной жизни, может существенно расширить и сферу их педагогического труда, дать им возможность преподавания и в средних учебных заведениях. Еще в 1861 г., в самом начале борьбы русских общественных сил за право женщин на высшее образование, Ушинский, по воспоминаниям Е. Н. Водовозовой, энергично убеждал воспитанниц Смольного института включиться в эту борьбу. «Вы обязаны, – говорил он, – проникнуться стремлением к завоеванию права на высшее образование, сделать его целью своей жизни, вдохнуть это стремление в сердца ваших сестер и добиваться достижения этой цели до тех пор, пока двери университетов, академий и высших школ не распахнутся перед вами так же гостеприимно, как и перед мужчинами» [218, т. 1, с. 466].

Ушинский резко критиковал существовавшие в России и в западных странах запрет на высшее образование женщин и ограничения сферы их педагогической деятельности. Эти ограничения, по его убеждению, проистекали «из ложного понятия о неспособности женщин заниматься воспитанием и обучением в общественных заведениях», из все того же «узкого взгляда на исключительное, домашнее, кухонное призвание женщины». «Личные мои наблюдения над преподаванием женщин в школах, – писал Ушинский, – убедили меня вполне, что женщина способна к этому делу точно так же, как и мужчина, и что если женское преподавание в иных местах (как, например, во Франции) слабее мужского, то это зависит единственно от малого приготовления женщин к учительскому делу… и от того стесненного положения, в которое ставят учительницу закон и общественное мнение» [177, т. 1, с. 536, 538].

Эти три основных, отмеченных Ушинским условия развития женского педагогического труда – его законодательное признание, его общественная поддержка и развертывание женского педагогического образования – были реализованы в России в ходе реформы женского образования 1860-х гг. Педагогические классы, созданные по модели Ушинского в средней женской школе и дававшие основательную педагогическую подготовку, получили самую широкую общественную поддержку и в конечном итоге были узаконены Положением о женских гимназиях и прогимназиях 1870 г.

Как и в начальной народной школе, в среднем женском образовании более всего получила свое воплощение основополагающая идея Ушинского о ведущей роли общественных сил в развитии образования. Во второй половине XIX – начале XX в. русская женская школа выстраивалась главным образом общественными усилиями и за общественный счет, что делало ее значительно более свободной от правительственного влияния, чем мужские учебные заведения, и обеспечило в сравнении с ними значительно более быстрый рост. В 1858 г. число средних женских учебных заведений в России было почти втрое меньше, чем мужских: 36 против 93. В 1914 г. было уже 1347 женских средних школ (400 674 учащихся) против 868 мужских (с 233 808 учащимися). Женская школа сконцентрировала вокруг себя лучшие российские педагогические силы, в том числе ближайших сподвижников и последователей Ушинского – Л. Н. Модзалевского, В. П. Острогорского, Д. Д. Семенова, В. Я. Стоюнина и многих других.