Читать онлайн «Чего хотят женщины? Наука о природе женской сексуальности». Страница 13

Казалось, наука преднамеренно занижала значение клитора, метафорически отсекая его. Это было еще одно подтверждение преуменьшения женской страстности.

Затем Пфаус разделил пластмассовую модель человеческого мозга, погрузив пальцы в ее складки. Он говорил о нейромедиаторах, которые устанавливают границы эроса как для женщин, так и для мужчин. Либидо в некотором смысле двухъярусное. Есть нижний уровень, на котором гормоны, выделяемые яичниками и надпочечниками, с кровотоком попадают в мозг и вызывают производство нейромедиаторов мозга. То, как именно это происходит, а также сколько гормонов необходимо, чтобы процесс шел достаточно активно, по-прежнему остается тайной. Есть и высший уровень – сам мозг, область нейромедиаторов. Именно эта биохимия, а не низшие гормоны, формирует страсть.

Дофамин – его атомы похожи на головку с антенной и остроконечным хвостом – в некотором смысле является молекулярным воплощением страсти, его главной химической составляющей. Он попадает в различные участки мозга и присутствует в бесконечном множестве сочетаний с другими нейромедиаторами, вызывая самые разные эффекты – от регуляции моторики (дрожь и медлительность страдающих от болезни Паркинсона является следствием нехватки дофамина) до памяти. Но дофамин лежит в основе страсти, и благодаря своему мини-ножу для нарезки тонких слоев ткани Пфаус смог сосредоточить наблюдение на двух крошечных участках мозга – медиальной преоптической и вентральной областях. Он заявил, что они являются сердцем дофаминной сексуальной системы, «эпицентром желания».

Из этого примитивного эпицентра дофамин распространяется по всему организму. «Выплеск дофамина – удовольствие от страсти, – продолжил Пфаус. – Это усиление любых ощущений. Это вдыхание запаха футболки любимого, это начало полового акта, это желание обладать, это желание большего».

Все же для того чтобы возбуждение, вызываемое дофамином, было направлено на определенный объект, чтобы оно ощущалось как желание, а не как обрушение в хаос, оно должно работать в гармонии с другими нейромедиаторами. Обязательно должен присутствовать серотонин. В отличие от интенсивного драйва, создаваемого дофамином, серотонин создает ощущение насыщения. Накормите самку крысы антидепрессантами, например SSRIs[8], которые поддерживают серотонин, и самки будут тратить меньше времени на ухаживания за самцами. Они также будут меньше изгибать позвоночник, меньше поднимать зад во время спаривания.

Пфаус подчеркнул, что очень важно осознавать ценность серотонина. Он не просто удерживает человека от депрессии. Этот нейромедиатор также позволяет лобной доле мозга, а точнее, его префронтальной коре – области планирования и самоконтроля – эффективно работать, осуществляя то, что известно как «исполнительная функция». Серотонин сокращает остроту потребности и импульсивность, позволяет действовать осмысленно и правильно. Однако если серотонин действует активнее дофамина, то женщина, занимающаяся любовью, скорее будет думать о планах на следующий день вместо того, чтобы чувствовать, как ее захлестывает страсть. При правильном балансе между серотонином и дофамином эротическая энергия не будет смещаться в сторону завтрашних дел, однако и мозг не погрузится в эмоциональный хаос. Когда лобная доля и часть коры, отвечающая за либидо, находятся в гармонии, желание обретает форму и силу.

Действуя ножом для нарезки срезов, толщина которых не больше микрона, Пфаус никогда не был так близок к полному пониманию взаимодействия нейромедиаторов. Но третий тип трансмиттера, важный для эроса, – опиаты, количество которых возрастает при оргазме, – достигает пика в тандеме с драйвом от дофамина, поэтому беглый взгляд на мускулистую грудь любовника или чтение эротической литературы не дают большой волны опиатов. Описывая удовольствие, Пфаус говорил о самых мощных вариантах опиатов, добываемых из мака: морфий, героин. Отправьте эти наркотики в мозг, и вы получите полное удовлетворение, намного более сильное, чем чувство благополучия, обеспечиваемое серотонином. При этом подавляется как область, отвечающая за исполнительные функции, так и центр, ответственный за либидо. Управление и драйв сводятся к нулю. При оргазме этот процесс менее мощный, прилив опиатов быстро снижается до менее значительного уровня, а тем временем парадоксальный процесс гаснет. Даже когда опиаты тормозят текущую мотивацию, они готовят мозг к новым порциям мотивации, поддерживая систему выработки дофамина. Оргазмы одновременно подчиняют мозг и учат его стремиться получать больше оргазмов. Возможно, это происходит даже независимо от оргазма. Пфаус не мог быть уверен, что его самки крыс достигали оргазма. Он наблюдал силу опиатов в своей лаборатории. Введите самкам крыс препарат, который блокирует этот экстаз, и они вообще потеряют желание заниматься сексом.

Мужчины должны действовать, они должны учиться и совершенствоваться, они должны добиваться желаемого и упорствовать, настаивая на своем.

Пфаус, сознание которого постоянно переключалось с крыс на людей и обратно, преобразовал это открытие в несколько советов: мужчины должны действовать, они должны учиться и совершенствоваться, они должны добиваться желаемого и упорствовать, настаивая на своем.

Конечно, это не решало всех проблем мужчин и не уменьшало их тревоги. Однажды утром на лекции Пфаус рассказал своим студентам об эффекте Кулиджа – классическую историю из учебников по сексуальности, яркое проявление того, что сам он презирал, считая «фишкой» эволюционной психологии. Термин «эффект Кулиджа» происходит из старой шутки: однажды президент Калвин Кулидж и его жена посетили экспериментальную правительственную ферму. Они осматривали ферму по отдельности. Когда г-жа Кулидж пришла на птичий двор, она заметила, что петух постоянно спаривается, и спросила дежурного, как часто это происходит. «Десятки раз за день», – сообщил он, на что она ответила: «Пожалуйста, скажите это президенту, когда он придет». Когда президент пришел, дежурный выполнил ее просьбу. «Одну и ту же курицу каждый раз?» – спросил президент. «О, нет», – ответил мужчина. – Каждый раз другую курицу». Тогда президент сказал: «Пожалуйста, скажите это госпоже Кулидж».

Этот анекдот используется для того, чтобы втолковать принцип, согласно которому мужская страсть подпитывается многочисленными партнершами. Пфаус посмеялся над убеждением, что у женщин это выражено в меньшей степени. Он сообщил своим старшекурсникам, что самки грызунов сильнее заигрывают со своими новыми поклонниками, опускают таз ниже, чтобы новому самцу было легче войти в них.

Во время одного из наших разговоров Пфаус перестал перечислять накопленные им доказательства и перешел к предположениям. «Когда нынешнее поколение молодежи закончит обучение, – сказал он, со всевозрастающей уверенностью, – мы, скорее всего, увидим у женщин поведение, сходное с мужским: все больше женщин будут сами выбирать себе мужчин, все больше женщин будут заниматься сексом и бросать своих партнеров, не ожидая, пока их соединят прочные отношения, все больше девочек в своих комнатах будут лазить по порносайтам и заниматься мастурбацией, прежде чем перейти к выполнению школьного домашнего задания».

Мы увидим у женщин поведение, сходное с мужским: все больше женщин будут сами выбирать себе мужчин, все больше женщин будут заниматься сексом и бросать своих партнеров.

Было непонятно, о какой именно возрастной группе он говорил – имел ли он в виду девочек, которым было сейчас по 12 лет или женщин в возрасте 24 лет, и было не ясно, как он объяснял отбрасывание предрассудка, в необходимости которого был убежден, хотя, казалось, это отчасти имело отношение к распространению Интернета. Я задавал себе вопрос: имелись ли какие-то конкретные признаки наличия тенденции, которую он описал? Неужели девочки и женщины все больше заходили на сайты с рейтингом X? Интересовались ли они порно так же, как это делают мужчины? На этот вопрос было очень мало ответов, лишь мелкие обрывки доказательств. Самые достоверные сведения пришли от компании отслеживания потребительского спроса, в отчете которой значилось, что один из трех пользователей Интернета, заходивших на порносайты, был женского пола. Всего три года назад это соотношение было один к четырем. Однако самое яркое доказательство было получено от поклонников Джеймса Дина.

Дин – он сам выбрал себе имя – порнозвезда и порнорежиссер, снявший 2000 сцен за 8 лет. Сюжеты были самыми разнообразными: экспедитора просят о минете, руководитель средней школы преподает урок новому учителю, блондинка с кляпом во рту закована в цепи. Эти фильмы, как и большинство других, созданных порнопромышленностью, приносящей 13 млрд долларов прибыли в год, были ориентированы на мужскую аудиторию, однако сцены с участием Дина завоевали большую популярность среди девочек-подростков. Оказалось, что именно подростки и молодые женщины составляли большинство его поклонников на Twitter.com. Они смотрели сцены с участием Дина на pornHub.com, brazzers.com и kink.com, обменивались его снимками, выискивали любое упоминание его имени в Интернете, посылали ему предложения о браке. Профиль на Nightline – «молодой человек, которого может тайно рассматривать ваша девочка-подросток, порнозвезда для поколения Facebook» – еще больше усилил повальное увлечение этим порноактером. Затем свою лепту внесли GQ, The New York Observer и The Guardian в Англии. Некоторые поклонницы говорили, что их привлекла его внешность «соседского мальчика», другие – что им нравится, как он удерживает взгляд женщины, не прекращая своего основного занятия, но, наряду с его стройностью и возможностью большего зрительного контакта, чем у среднего актера порно, суть была все та же: максимально крупная эрекция, минимум диалога, некоторая доза насилия («Я почти всю свою жизнь занимался грубым сексом, – сказал он одному журналисту, – поэтому в нем я на высоте»), много женских стонов, много крупных планов гениталий.