Читать онлайн «Парадоксы роста. Законы развития человечества». Страница 16

Исчезновение какого-либо товара, например такого, как нефть, приводит к поискам и открытию новых запасов, созданию альтернативных источников энергии. Озабоченность падением объемов производства продовольствия привела к тому, что в результате открытий в области биотехнологий существенно увеличилась производительность сельскохозяйственного труда и т. д. Как неправ был Мальтус в своих предсказаниях, так и сегодня провозвестники нашей гибели окажутся неправы.

Только время покажет, какая из двух этих позиций окажется более верной. Однако население мира было меньше миллиарда, когда Мальтус написал первый вариант своего очерка. Теперь же население мира скоро достигнет 7 или 8 млрд и, быть может, значительно превысит 10 млрд. Если оптимисты правы, то на Земле будет жить просто больше зажиточных людей, даже если распределение благ будет неравномерным. Если же оптимисты ошибаются, то род человеческий больше пострадает от неуемного экономического роста, чем потеряет от изменения своих настоящих привычек [36].

В заключение укажем, что сегодня в развитых странах 2–4% населения может прокормить всю страну (см. рис. 14). Более того, по утверждению экспертов ФАО, в настоящее время есть достаточно пространства и ресурсов для принципиальной возможности обеспечить питанием 20–25 млрд человек, а современное производство продуктов питания уже превышает потребности мира. Проблема питания состоит не в ограниченности ресурсов, а в неспособности распределять ресурсы как в масштабах человечества, так и в пределах одной страны. Иными словами мы имеем дело с социально-экономической проблемой, а не с ресурсными ограничениями.

Сегодня в развитых странах 2–4% населения может прокормить всю страну.

Аналогичный вывод можно сделать и в отношении потребления воды. Большую часть современных источников энергии составляют так называемые не-возобновляемые источники энергии: уголь, нефть и газ, в известной мере уран. Эти источники энергии в принципе исчерпаемы, в отличие от воды, которая циркулирует в гидрологическом цикле и, по существу, не потребляется. Более того, в водоснабжении потребляется 1/20 тех затрат, которые есть в энергетическом секторе экономики. Сама доступность воды приводит к очень расточительным способам ее использования. Так, в Москве на каждого жителя приходится 3 кубометра в день. А для развивающихся стран самым расточительным изобретением Запада, по утверждениям экономистов, стал смывной туалет. Весьма неэффективна арычная система орошения по сравнению с той, когда по полиэтиленовым трубам точечно орошают сады и виноградники. Таким образом, при ресурсных оценках пределов роста совершенно необходимо учитывать технологический прогресс.

Технологическая перспектива человечества будет обеспечена, если оно справится с социальными и экономическими вызовами.

Одним из направлений критики «Пределов роста» Медоуза были ошибочные примеры исчерпания ресурсов. Приводились расчеты, что через 12 лет будут исчерпаны мировые запасы серебра, основным потребителем которого была кинематография. Однако изобретение магнитной и электронной записи изображений коренным образом изменило всю технологию в этой области. С другой стороны, авторы прогнозов указывали на исчерпание алюминия, исходя из разведанных запасов бокситов, в то время как 10% земной коры состоит из алюминия и потому его запасы, как и железа, неисчерпаемы. В предложенной модели роста подобных противоречий нет, поскольку в ее основе лежит информационный механизм глобального развития, который на всем протяжении истории человечества предлагал социально необходимые решения научных и технических проблем, стоящих перед человечеством. Более того, история технического прогресса неоднократно показывала, что многие изобретения и технологии ждали своего часа и появлялись, как заяц из шляпы фокусника, когда возникал социальный заказ. Поэтому предложенная модель роста представляет некоторые принципиальные основания для оптимистического взгляда на технологическое будущее человечества, если оно справится с социально-экономическими вызовами, обусловленными самим развитием и переходом к новой парадигме развития при нулевом росте.

В результате мировой демографической революции растет социальное и экономическое неравенство.

В результате мировой демографической революции растет неравновесное состояние общества и вместе с ним — социальное и экономическое неравенство как в развивающих, так и в развитых странах. Этот социо-политический кризис носит мировой характер, и его предельной реалией, несомненно, стали ракетно-ядерное оружие и сверхвооруженность некоторых стран. Однако все бессилие концепции «сила есть, ума не надо» наглядно показали и распад Советского Союза, и вторжение в Ирак. Когда, несмотря на громадные, практически неограниченные по своей мощности вооружения, именно идеология — программное обеспечение политики — оказалась «слабым звеном» и не смогла обеспечить разрешения возникших противоречий. В книге «Пределы силы. Конец американской исключительности» А. Бачевич указывает на глубокий кризис, постигший Америку, экономика которой находится в полном разладе, и ее уже невозможно больше поддерживать путем экспорта капитализма.

Правительство, преобразованное имперским стилем президента, только по форме остается демократическим. Вовлечение в бесконечные войны, подчиненное увлечению военной силой, стало катастрофой для политической системы. Эти нарастающие проблемы угрожают всем нам — и республиканцам, и демократам. Если страна хочет разрешить эти трудности, то это потребует возвращения к истинно американскому подходу: ныне забытой традиции реализма [39].

Таким образом, демографическая революция выражается не только в демографических процессах, но и в разрушении связи времен, распаде организации и водворении стихии хаоса. Это находит отражение в некоторых веяниях современного искусства и постмодернизма в философии, а также в распаде политических структур. Мы видим распространение лженаучных представлений — от креационизма, астрологии и телепатии до мистических учений и магии. Так происходит распад организационной структуры мышления современной науки, основанной не столько на традиции и авторитетах, сколько на взаимозависимой экспертизе и всесторонней проверке результатов наблюдениями и опытом.

Демографическая революция выражается и в разрушении связи времен, распаде организации и водворении стихии хаоса.

Столь различные, в том числе и по масштабу, явления указывают прежде всего на общие причины, возникшие в эпоху глобального демографического перехода, когда проявилось и возрастает несоответствие между «производительными силами и производственными отношениями». С одной стороны, это сопровождается растущим неравновесием в обществе при распределении результатов труда, информации и ресурсов как на местном и региональном уровне, так и в глобальном масштабе. Следуя либеральной идее и в соответствии с термодинамической аналогией, рыночные отношения могли бы сгладить это неравновесие. Однако для смягчения возникших неравенств нет достаточного времени, а возрастающее значение развития, основанного на коллективном и квадратичном информационном развитии, будет препятствовать таким уравнительным процессам. Этому также не помогает преобладание местной самоорганизации над государственной организацией.

Развитие общества путем квадратичного роста — процесс неравновесный и необратимый.

Рассматривая гиперболический рост, следует обратить внимание на то, что такое развитие общества — это процесс в основе своей неравновесный и необратимый. Он в корне отличается от вальрасовых моделей экономического роста, где архетипом является термодинамика равновесных систем, в которых происходит медленное, постепенное, называемое в физике адиабатическим развитие. При этом развивающаяся система находится в квазистатическом состоянии, поскольку изменения за характерное время роста малы. В таком случае механизм рынка способствует установлению детального экономического равновесия, а процессы обмена в принципе обратимы, и понятие собственности отвечает законам сохранения. Однако эти представления в лучшем случае действуют локально и неприменимы при обосновании необратимого и неравновесного глобального процесса развития, происходящего при распространении и умножении информации. Недаром экономисты со времен раннего Маркса, Макса Вебера и Йозефа Шумпетера отмечали влияние нематериальных факторов в нашем развитии, о чем четко заявил Фрэнсис Фукуяма:

Непонимание того, что основы экономического поведения лежат в области сознания и культуры, приводит к распространенному заблуждению, согласно которому материальные причины приписывают явлениям в обществе, принадлежащим по своей природе в основном области духа.