Читайте книги онлайн на Bookidrom.ru! Бесплатные книги в одном клике

Читать онлайн «Полёт одуванчиков». Страница 24

Автор Наталия Сухинина

Плакали, обнявшись, две женщины. Одна, вкусившая всех положенных женских утех, влюблённости, любви, замужества, родов, первых слов детей, первых шагов, первых шалостей и первой веры в родительскую непогрешимость. Вторая — всего этого страстно желавшая, упорно шедшая к этому, хранив себя для единственной, большой любви. Кто из них приобрёл? Кто потерял? Они сами ничего ещё не знали, они только плакали, как две сестры и общей была соль их желанной влаги.

А потом как-то и успокоились. И вытерли глаза одним платком, Викиным. Она достала его из сумочки, протянула Даше. Та дисциплинированно промокнула глаза, взглянула в зеркало.

— Ужас, — сказала и вышла. Наверное, умыться.

Вика присела в кресло. Ей заметно полегчало. Не зря Господь придумал и попустил нам слёзы. Они не просто текут, они вершат работу, особым образом расчищают в душе завалы, освобождая проход к реальному осмыслению происходящего. «Хорошо поплакали», — подумала Вика. А тут и Даша, с подносом: чашки, заварной чайничек, сыр, колбаса, конфеты.

— Давайте чаю попьём.

— Давай, — обрадовалась Вика, — а то воем как две белуги. Повыли, можно и перекусить.

Засмеялись.

— А что если нам… — Даша засмущалась, вопросительно глянула на Вику, — а что, если нам коньячку по чуть-чуть…

Вика кивнула.

Маленькие изящные рюмочки. Синий хрусталь.

— Отец маме на юбилей подарил. Ну что, за знакомство?

И опять засмеялись.

Коньяк быстро сделал своё дело. Погнал, погнал по жилам горячую кровь, прогревая самые отдалённые уголки застоявшегося в холоде естества. Они говорили, говорили, уже не подбирая слов, не осторожничая, а как есть, по-сестрински.

— Знаешь, я ведь думала, что ты артистка, противная кривляка, увела мужа себе на потребу.

— Плохая я артистка, — вздохнула Даша, — мама только взглянет, а у меня всё на лице написано. Вика, а дети рассказывали вам про Сокольники?

— Нет, а что там случилось?

— Там я решила — свадьбы не будет. Увидела, как страдают дети. Гриша у вас — боец. «Мою маму, — кричит, — Вика зовут, а это чужая тётя!»

— Странно, промолчали.

— Они всё поняли, Вика. А промолчали, чтобы вам не делать больно.

— Растут. Не успеешь оглянуться…

Даша вздохнула.

— Гриша на Илью очень похож. А мне, Вика, тяжёлые дни предстоят. Гостям объявлять, что свадьбы не будет. Некоторые у виска крутят: у Дашки, мол, крыша поехала. А мои на работе нам подарили поездку в Грецию, свадебное путешествие. Им-то каково? Паспорта, документы, визы. С шефом ещё предстоит объясняться.

Помолчали.

— Даш, скажи, а если Илья не захочет возвращаться в семью? Ты его от себя прогонишь, и к детям он не вернётся, будет мотаться по жизни как неприкаянный.

— Вернётся. Он любит детей, ему только помочь надо.

— А ты? Вижу, как тебе несладко.

— Это, Вика, пройдёт. Мне бы на первых порах продержаться. Помогите мне, — Дашин голос опять задрожал.

А Вика руками всплеснула.

— Знаю как! Тебе надо к батюшке, отцу Леониду! Он у нас… сама увидишь, какой. Расскажи ему всё. Соглашайся, не отказывайся.

— Я не отказываюсь.

…Быстро в сад, забрала детей, домой. Позвонил Илья.

— Мне надо зайти. Можно?

Вика, что ты изменилась в лице? Да, идёт Илья. Значит, впереди серьёзный разговор. О вас. О вашей семье, о детях. Прими Илью спокойно и доброжелательно. Ему тоже тяжело. Для такого разговора нужны силы. Скорее, скорее что-нибудь приготовить. Придёт голодный. Грибы, есть грибы, сварю суп. Я соглашусь. Пусть возвращается. Сколько можно блудному сыну (мужу!) скитаться по съёмным квартирам. Представляю, как обрадуются дети. Папа дома, в командировку он больше не уедет надолго.

— Дети, сейчас придёт папа. Прошу вас, дайте нам поговорить, посидите в своей комнате.

Звонок, Илья. Господи, дай мне силы! Вика специально ушла с кухни, чтобы не смущать Илью. Пусть ест спокойно. Сам позовёт — надо будет. Не позвал. Поел, похвалил суп. Отправился к детям. Вика мыла посуду и каждой клеточкой спины ждала Илью. Сейчас… Сядет, наверное, чаю попросит. С чаем легче. Скажет: «Нам надо поговорить. Я решил…» Не заходит. Не выдержала, сама пошла в детскую. А там шурум-бурум. Всё вверх дном, Гриша раскраснелся, Анечка серьёзная, даже не заметила маму.

Илья поглядывает на часы. Значит, уйдёт. Не решается. Почему ты такой нерешительный, Илья, сделай детям подарок — скажи, что раз и навсегда возвращаешься домой после долгой командировки. Тебя здесь ждут, тебя здесь любят.

— Ну я пошёл…

— Илья, ты зачем приходил?

— За паспортом. Уезжаю в Грецию.

Дети машут ему из окошка.

Какая Греция? Даша сказала, что свадебного путешествия не будет. Только сегодня сказала. А что если после ухода Вики он вымолил у Даши прощение, и она — дрогнула. Нет, Даша не тот человек. Откуда тебе, Вика, знать, какой Даша человек, первое впечатление обманчиво. Вдруг она совсем не та, за кого себя выдаёт. Поиграла в благородство, дело сделано, теперь можно широким шагом идти к намеченной цели. Вика, не впускай в сердце чёрные мысли, заслонись от них, не впускай.

Уже впустила. Они едут в Грецию. Сразу после свадьбы. Паспорт нужен заранее, для визы. Значит, свадьба состоится. А как же встреча с отцом Леонидом? Пусть она тоже состоится. Вика ничего не скажет Даше. Если захочет, Даша сообщит ей всё сама.


Глава десятая

Встречи

— Слушаю, раба Божия Дарья, слушаю.

— Я никогда не беседовала со священником, не знаю, с чего начать, отец Леонид.

— Начни с ответа, ты любишь Илью?

— Люблю.

— Ты хочешь ему счастья?

— Хочу.

— Значит, ты любишь его и хочешь ему счастья, но от свадьбы отказалась. Почему?

— Потому что, если он женится на мне, его дети станут несчастными.

— Значит, ты не хочешь строить своё счастье на несчастье детей?

— Не хочу, отец Леонид.

— А если для Ильи счастье не его дети, а жизнь с тобой, если ты, сделав счастливыми детей, Илью сделаешь несчастным?

— Нет, батюшка, нет! Илья любит детей, страдает без них, он думает, что возможно любить их на расстоянии, приходить к ним по выходным.

— Нам ли знать, что думают другие. Ты думаешь иначе?

— Иначе. Я считаю, что нельзя соединить меня и детей. Надо сделать выбор. Я его сделала.

— Но его не сделал Илья.

— Если я сделала выбор, Илье ничего другого не останется.

— А вдруг ты больше не выйдешь замуж, вдруг Илья твоя последняя встреча в жизни?

— И первая. Я никогда никого не любила, у меня даже парня не было, со мной никто знакомиться не хотел. Я переживала…

— Ты самолюбивая?

— Наверное. Мне хотелось замуж, очень хотелось. Чтобы всё как у всех. Муж, дети, семейные радости…

— И всё это пришло к тебе.

— Отец Леонид, вы только не смейтесь, я никому… Это наша тайна с Ильёй. Между нами ничего не было, ну, вы понимаете… Мне хотелось сберечь себя — к свадьбе. Думала, Илья не примет меня, такую, странную. А он слово дал. И — сдержал.

— Теперь ты жалеешь об этом?

— Я жалею, что всё так получилось. Вместо счастья — слёзы.

— Это легко исправить, скажи Илье «да» и вы снова вместе.

— Теперь уже я никогда этого не скажу.

— Тогда почему слёзы? Почему ты выбрала слёзы?

— Я их не выбирала! Я выбрала счастье детей и самого Ильи. Я люблю его, для меня его счастье — единственное, чего бы я хотела.

— Дарья, разберись. Ты выбрала то, что хотела, счастье Ильи, значит, и ты счастлива. Но у тебя глаза не просыхают. Почему?

— Не знаю, наверное, мне жалко…

— Себя?

— Да, отец Леонид, да! Мне жаль себя, жаль моих несбывшихся надежд, жаль маму.

— А тебе было жаль Вику?

— Было. Она славная. Илье очень повезло с женой.

— А теперь ты за неё рада? Рада, что они снова будут вместе?

— Рада. Хотя опять — слёзы…

— Разбирайся, Даша, разбирайся.

— Не могу, батюшка, помогите.

— Вот что я тебе скажу, девочка. Ты решилась на очень отчаянный поступок. Такие поступки — мера сильных людей. Но решиться — это ещё не все. Надо решиться и — выстоять. Ох, как крутить будет! Враг рода человеческого чистоты не любит, он не оставит тебя в покое, изведёт непотребными ночными мыслями, станет наскакивать со всех сторон, предлагать блестящие фантики, в которых сожаление о себе всех калибров. Поддашься, превратишься в самое несчастное существо на свете, в брюзжащую, подозрительную, желчную тётку, которой всё не так, перед которой виноват весь мир. А выстоишь — обретёшь истинную радость. Перед ней померкнет даже желанная радость, к которой ты шла всю жизнь. Слёзы… Это уже опасно, это начало борьбы. Тебе жаль себя, вот где слабое место, вот от этой печки и станет плясать враг. Он доведёт твою жалость к себе до самого последнего предела. Он будет дрессировать тебя, как пуделя в цирке. Берегись, девочка. Ещё раз хорошо подумай.