Читать онлайн «Магия, наука и религия». Страница 47

После того как маг земледелия окончил свои заклинания, он заворачивает циновку и откладывает ее вместе с содержимым в сторону для последующего использования на огороде; обычно это происходит на другое утро. Все обряды собственно земледельческой магии совершаются там, где выращивается урожай, и существует множество заклинаний, которые произносятся на огородах. Существует целая система магии, практикуемой на огородах, она включает целые комплексы сложных и замысловатых обрядов, каждый из которых сопровождается заклинанием. Каждому виду земледельческих работ должен предшествовать соответствующий обряд. Так, существует общий обряд, предшествующий любой работе в огороде, и этот обряд исполняется на каждом участке отдельно. Расчистка участка в лесу предваряется другим обрядом. Выжигание вырубленного и высушенного леса само по себе является магической церемонией и влечет за собой производные магические обряды, исполняемые на каждом участке самостоятельно, причем такие действия растягиваются на четыре дня. Затем, прежде, чем приступить к посадкам, выполняют серию следующих магических актов, продолжающихся несколько дней. Прополка и выкапывание клубней также начинаются с магии. Магические ритуалы служат как бы остовом, на котором держатся все работы в огороде. Маг объявляет перерывы на отдых, которые должны соблюдаться всеми; его работа — регулировать работу общины, он заставляет всех жителей деревни выполнять определенные дела одновременно, он не позволяет никому ни отставать, ни вырываться далеко вперед. Его вклад очень высоко ценится общиной; действительно, трудно себе представить выполнение любой работы на огородах без участия товоси (специалиста по земледельческой магии[101].

Товоси много знает о возделывании огородов, и к его советам всегда прислушиваются с уважением, впрочем, уважение это достаточно формально, так как в деле земледелия мало спорного или сомнительного. Тем не менее туземцы на удивление высоко ценят такое формальное почтение и признание авторитета. Маг, курирующий земледелие, получает также плату от общины — подношения рыбы в изрядных количествах. Следует добавить, что право и честь отвечать за магию на деревенских огородах обычно принадлежат главе деревни, хотя и не всегда это так. Но «делать землю плодородной» (ивойе буйагу) может только человек, который по рождению принадлежит к данной деревне, тот, чьи предки по материнской линии всегда были хозяевами этой деревни и ее земли.

Несмотря на всю свою важность, земледельческая магия жителей Киривины отнюдь не состоит из торжественных обрядов, священнодействий, окруженных строгими запретами. И обставляется она далеко не столь пышно и демонстративно, как это порой бывает у туземцев. Напротив, любой человек, незнакомый с типичными чертами земледельческой магии киривинцев, может пройти мимо исполнителя важной церемонии, и ему даже в голову не придет, что происходит нечто значимое. Так, этот воображаемый прохожий может встретить мужчину, скребущего землю палкой, складывающего в кучку высушенные ветки и стебли или сажающего клубень таро и, вероятно, бормочущего при этом что-то себе под нос. Или же этот прохожий, идя мимо новых огородов — земля на них свеже вскопана, и целый лес больших и маленьких палок, подпорок для будущих стеблей таиту торчит из земли (скоро эти огороды будут выглядеть как поля хмеля), — может увидеть группу мужчин, останавливающихся то там, то здесь и что-то поправляющих в углу каждого участка. А вот если над огородами станут раздаваться громкие заклинания, то внимание гостя будет непосредственно привлечено к магическому значению происходящего. Тогда-то все действия, в других случаях неприметные, приобретут некоторое величие и могут произвести впечатление. Можно будет увидеть отдельно стоящего человека и небольшую группу других людей позади него; громким голосом он взывает к какой-то невидимой силе или, выражаясь более правильно с точки зрения обитателя Киривины, «разбрасывает» невидимую силу по огороду: силу, заключенную в заклинаниях, сконцентрированную в них благодаря мудрости и почитанию многих поколений. Или же можно услышать голоса, звучащие одновременно на всех огородах и речитативом повторяющие одно и то же заклинание — ведь нередко товоси обращается за помощью к своим ассистентам, которые всегда представлены его братьями или другими родственниками по материнской линии.

В качестве иллюстрации рассмотрим один из обрядов земледельческой магии, обряд сжигания вырубленного и высушенного леса. Некоторые, ранее заговоренные, травы следует привязать полосками банановых листьев к верхушкам высушенных молодых побегов кокоса. Подготовленные таким образом факелы служат для поджигания леса. В предполуденное время (обряд, свидетелем которого я был в Омаракане, происходил около 11 часов дня) Багидоу, товоси этой деревни, отправился на огороды в сопровождении Тоулувы, его дяди по материнской линии и вождя деревни, а также нескольких других человек, среди которых была и Бокуиоба, одна из жен вождя. День был жарким, дул легкий ветерок; вырубленная растительность высохла, так что поджечь ее было нетрудно. Каждый из присутствующих взял по факелу — даже Бакуиоба. Факелы были зажжены без всяких церемоний (при помощи восковых спичек, не без сожаления предоставленных этнографом), затем каждый пошел вдоль участков с наветренной стороны, и вскоре все было охвачено огнем. Несколько детей наблюдали за процессом, и не было даже намека на какое-либо табу. Никакого заметного возбуждения по поводу этих действий не ощущалось и в деревне: мы несколько раз проходили мимо юношей и детей, которые играли в деревне, они не проявляли никакого интереса к событию и не собирались идти за нами смотреть обряд. Я принимал участие и в других обрядах, во время которых мы с Багидоу были вообще вдвоем, хотя никакого табу, запрещающего кому-либо находиться при этом, не существовало. Конечно, если бы кто-нибудь захотел присутствовать, ему пришлось бы соблюдать некоторый минимум правил поведения. Табу варьируют от деревни к деревне, так как каждая из них имеет собственную систему земледельческой магии. Я был свидетелем и другого обряда «выжигания» (на следующий день после общего сжигания растительности на каждом отдельном участке жгли небольшие кучки мусора и в огонь бросали особые травы) в соседней деревне. Здесь товоси был очень разгневан тем, что за обрядом издалека наблюдало несколько девочек. Мне сказали, что такие церемонии — табу для женщин в этой деревне. И опять-таки, одни ритуалы проводятся самим товоси, в других ему обычно помогают несколько человек, третьи же — требуют участия всей деревенской общины. Такой коллективный обряд будет подробно описан ниже, так как он имеет более непосредственное отношение к участию балома в магии.

Я рассказал здесь о земледельческой магии только для того, чтобы проиллюстрировать общий характер магии в Киривине. Земледельческая магия является, несомненно, самым заметным из всех видов магии, практикуемых здесь, и некоторые обобщения, сделанные при анализе этого конкретного вида магии, будут верны и для других ее видов. Все это призвано служить нам общей картиной, которую следует все время иметь перед глазами, чтобы мои суждения о роли балома в магии предстали в правильной перспективе[102].

Основу магии в Киривине составляют заклинания. Именно в заклинании заключена сила магии. Ритуал существует лишь для того, чтобы пустить заклинание в ход, и служит своего рода механизмом трансмиссии. Это общее убеждение всех жителей Киривины, как сведущих в магии, так и неискушенных, и даже беглое изучение магического ритуала вполне подтверждает его. Следовательно, ключ ко всем представлениям, касающимся магии, необходимо искать в магической формуле. А здесь мы встречаем частое упоминание имен предков. Многие формулы начинаются с длинного перечня их имен, который служит в некотором смысле призывом к ним.

Вопрос о том, являются ли такие перечни настоящими молитвами, в которых исполнители заклинаний фактически призывают балома предков явиться и принять участие в магии, или же имена предков фигурируют в формулах просто как традиционные знаковые единицы (священные и исполненные магической силы только благодаря их традиционному характеру), — вопрос этот, похоже, не предполагает определенного ответа ни в пользу первого, ни в пользу второго допущения. В действительности здесь, несомненно, наличествуют оба элемента: прямое обращение к балома и традиционная значимость имен предков как таковых. Представленные ниже данные должны позволить сделать более точные заключения. Так как аспект традиции тесно связан со способом наследования магической формулы, то начнем, пожалуй, с последнего допущения.