Читать онлайн «Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории». Страница 102

То же самое верно и по отношению к насилию. Делая выбор, человек должен принимать в расчет то, что существует фактор, готовый применить к нему насильственное принуждение.

Все теоремы каталлактики действительны и по отношению к действиям, находящимся под влиянием социального или физического давления. Прямое или косвенное могущество идеологии, а также угроза физического принуждения являются просто данностью рыночной ситуации. Не важно, например, какого рода соображения побуждают человека не предлагать более высокую цену за товар, чем та, которую он предложил, но еще не получил заданный товар. Для определения рыночной цены не имеет значения, добровольно ли он предпочел израсходовать деньги на другие цели или испугался, что окружающие будут считать его выскочкой или транжирой, побоялся нарушить установленный государством потолок цен или бросить вызов конкурентам, готовым прибегнуть к насильственной мести. В любом случае его воздержание от предложения более высокой цены точно так же вносит лепту в возникновение рыночной цены[Экономические последствия вмешательства в рыночные явления внешнего сдерживания и принуждения разбираются в части 6 этой книги.].

Сегодня принято обозначать положение, которое занимают владельцы собственности и предприниматели в рыночной системе, как экономическую, или рыночную власть. Все, что происходит в свободной рыночной экономике, управляется законами, изучаемыми каталлактикой. В конечном счете все рыночные явления определяются выбором потребителей. Если кто-то желает применить понятие власти к явлениям рынка, то ему следует сказать: в рыночной экономике вся власть принадлежит потребителям. Ввиду необходимости получать прибыль и избегать убытков предприниматели вынуждены считать своей высшей установкой любой аспект максимально возможного и дешевого удовлетворения потребностей потребителей например, среди прочего и руководство ошибочно называемыми внутренними делами своих заводов, особенно управление персоналом. В высшей степени нецелесообразно пользоваться одним и тем же термином власть, обращаясь к способности фирмы обеспечивать потребителей автомобилями, обувью или маргарином лучше, чем это делают другие, и адресуясь к способности вооруженных сил государства сокрушать любое сопротивление.

Владение факторами производства, так же как и предпринимательскими или технологическими навыками, не дарует в рыночной экономике власть в смысле принуждения. Все, что оно дарует, это привилегию служить подлинным хозяевам рынка потребителям с большим восторгом, чем другие. Владение капиталом это мандат, вверенный собственникам при условии, что он будет использован с целью максимального удовлетворения потребителей. Тот, кто не подчиняется этой нагрузке, лишается своего богатства и переводится на то место, где его глупые выходки больше не вредят материальному благополучию людей.

Многие авторы прославляют войны и революции, кровопролития и завоевания. Карлейль и Рескин, Ницше, Жорж Сорель и Шпенглер были предвестниками идей, которые воплотили Ленин и Сталин, Гитлер и Муссолини.

Ход истории, говорят эти философы, определяется не материалистическими коробейниками и купцами, а героическими деяниями воинов и завоевателей. Экономисты заблуждаются, строя на основе опыта мимолетного либерального эпизода теорию, которой приписывают всеобщность. Эта эпоха либерализма, индивидуализма и капитализма, демократии, веротерпимости и свободы, пренебрежения всеми истинными и вечными ценностями и господства черни в настоящее время исчезает и никогда больше не вернется. Начинающийся век мужественности требует новой теории человеческой деятельности.

Однако ни один экономист не рискнул отрицать, что война и завоевание имели первостепенное значение в прошлом и что гунны и татары, вандалы и викинги, норманы и конкистадоры сыграли огромную роль в истории. Одним из решающих факторов современного состояния человечества является то, что ему предшествовали тысячи лет вооруженных конфликтов. Несмотря на это то, что осталось и составляет суть человеческой цивилизации, не является наследием воинов. Цивилизация это достижение буржуазного духа, а не духа завоевания. Те варвары, которые вместо разбоя не начали работать, исчезли с исторической сцены. Если все же остался какой-то след их существования, то это представляет собой достижения, совершенные под влиянием покоренных народов. Латинская цивилизация выжила в Италии, во Франции и на Иберийском полуострове несмотря на все вторжения варваров. Если бы капиталистические предприниматели не сменили лорда Клайва и Уоррена Гастингса, то британское владычество в Индии осталось бы таким же незначительным историческим воспоминанием, как и полуторавековое турецкое владычество в Венгрии.

В задачу экономической науки не входит исследование попыток возродить идеалы викингов. Она просто должна опровергнуть утверждения о том, что факт существования вооруженных конфликтов сводит их учения к нулю. Относительно этой проблемы есть необходимость вновь подчеркнуть следующее.

Первое: учения каталлактики относятся не к конкретной исторической эпохе, а к любым действиям, характеризующимся двумя условиями частной собственностью на средства производства и разделением труда. Теоремы каталлактики имеют силу везде, где и когда в обществе с частной собственностью на средства производства люди не только занимаются производством ради удовлетворения своих собственных потребностей, но и потребляют блага, произведенные другими людьми.

Второе: если помимо рынка и вне рынка существуют разбой и грабеж, эти факты являются данностью рынка. Действующие субъекты должны учитывать, что им угрожают убийцы и грабители. Если убийства и грабежи превалируют настолько, что любое производство представляется бесполезным, в конечном счете может оказаться, что производительная работа прекратится, а человечество погрузится в состояние войны всех со всеми.

Третье: чтобы захватить трофеи, должно существовать нечто, что можно награбить. Герои могут жить, только пока есть достаточно буржуа, которых можно экспроприировать. Существование производителей является условием существования завоевателей. Но производители могут обойтись без грабителей.

Четвертое: разумеется, помимо капиталистической системы частной собственности на средства производства мыслимы и другие общественные системы, основанные на разделении труда. Сторонники милитаризма последовательны, требуя установления социализма. Вся страна должна быть организована как сообщество воинов, где гражданское население не имеет иной задачи, кроме как обеспечивать нужды вооруженных сил (проблемы социализма обсуждаются в части 5).

Экономическая наука изучает реальные действия реальных людей. Ее теоремы не относятся ни к идеальному или совершенному человеку, ни к призраку мифического экономического человека (homo oeconomicus), ни к статистическому понятию среднего человека (homme moyen). Человек со всей его слабостью и ограниченностью, любой человек, как он живет и действует, является предметом каталлактики. Любое человеческое действие является предметом праксиологии.

Предмет праксиологии заключается в изучении не только общества, общественных отношений и массовых явлений, но и всех человеческих действий. В этом отношении термин общественные науки и все его производные обманчивы и вводят в заблуждение.

Не существует иного критерия, который научное исследование могло бы приложить к человеческому действию, кроме конечных целей, которых стремятся достичь действующие индивиды, предпринимая определенное действие. Конечные цели сами по себе находятся вне и выше любой критики. Не требуется никого, чтобы установить, что может сделать другого человека счастливым. Сторонний наблюдатель может поставить под вопрос только пригодность средств, выбранных для достижения этих конечных целей, для достижения результата, преследуемого действующим субъектом. Только давая ответ на этот вопрос, экономическая наука может свободно выражать мнение о действиях индивидов и групп индивидов, экономической политике партий, групп давления и государств.

Произвольность выпадов против субъективных оценок других людей принято маскировать, облекая их в форму критики капиталистической системы или поведения предпринимателей. Экономическая наука ко всем подобным утверждениям относится нейтрально.

Произвольному утверждению о том, что при капитализме сбалансированность производства различных товаров, по общему признанию, является несовершенной[Cм.: Mayers A.L. Morden Economics. New York, 1946. P. 672.], экономист не противопоставляет утверждение о том, что сбалансированность безупречна. Экономист лишь утверждает, что в свободной рыночной экономике этот баланс соответствует поведению потребителей, расходующих свои доходы[Это является общим свойством демократии, не важно политической или экономической. Демократические выборы гарантируют не то, что избранный человек свободен от недостатков, а лишь то, что большинство избирателей предпочитают его другим кандидатам.]. В задачу экономиста не входит осуждать других людей и называть результаты их действий ошибочными.