Читать онлайн «Криминальная армалогия». Страница 36

Вооруженный способ совершения преступления свидетельствует о повышенной общественной опасности деяния и в ряде случаев выступает в качестве квалифицирующего признака. Показателен в этом плане опыт США – страны столь же насыщенной оружием, сколь и подробно прописывающей всевозможные аспекты его оценки в уголовном законе.

Так, среди обстоятельств, отягчающих тяжкое убийство первой степени настолько, что они могут обосновать возможность назначения по делу смертной казни, статья 5/9-1 УК штата Иллинойс предусматривает, в частности, и такие, которые должны быть отнесены к объективной стороне преступления и одновременно к характеристике виновного, в том числе совершение убийства выстрелом, который был произведен лицом, находившимся в автотранспортном средстве. Статья 189 УК штата Калифорния в качестве квалифицирующего признака также называет убийство выстрелом, который был произведен лицом, находившимся в транспортном средстве, с намерением причинить смерть другому лицу, находившемуся вне этого транспортного средства. Очевидно, американский законодатель исходит из того, что данный способ характеризует продуманность, подготовленность убийства, обеспечивает возможность для преступника быстро скрыться с места происшествия, а следовательно характеризует повышенную общественную опасность, преступный профессионализм исполнителя и тому подобные свойства личности виновного. Действительно, убийство выстрелом из автомобиля характерно для «заказных» ликвидаций и преступлений, совершаемых членами оргпреступных группировок.

В российском уголовном законодательстве квалифицирующий признак может охватывать как процесс применения оружия или предметов, используемых в качестве оружия – например, разбой, совершенный с применением оружия (п. «г» н. 2 ст. 162 УК РФ), так и опасность для посторонних лиц, наступающую в результате его применения – убийство, совершенное способом, опасным для жизни многих людей (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Сам факт наличия оружия или его применение могут являться конструктивным признаком состава преступления – например, бандитизма (ст. 209 УК РФ), особо квалифицированного хулиганства (ст. 213 ч. 3 УК РФ) и т. п.

Но если вооруженность или применение оружия остаются за пределами состава преступления, выступая в качестве его факультативных признаков, они имеют немаловажное значение для оценки совершенного деяния и назначения справедливого наказания. Так, в качестве обстоятельств, отягчающих наказание, предусмотрено использование оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 63 п. «к» УК РФ).

В. Н. Кудрявцев справедливо отмечал, что «одна из современных тенденций в применении уголовного законодательства состоит в углублении и усложнении анализа разграничительных признаков преступлений. Это выражается, например, в том, что придается разграничительное значение таким признакам преступлений, которые ранее не считались специфическими и рассматривались как одинаковые для ряда смежных преступлений. Наблюдаемый процесс есть следствие более глубокого раскрытия криминологической и социально-правовой природы различных форм преступного поведений и вытекающего отсюда расширения числа признаков, входящих в состав преступления».

Анализ судебной практики и законодательства последних лет позволяет сделать вывод, что имеется и обратная тенденция: признаки, которые ранее считались специфическими для определенного вида преступлений, утрачивают свойство разграничивающих, становясь общими для смежных преступлений и требуют дополнительных разграничивающих критериев. Так, вооруженность на протяжении многих десятилетий считалась специфическим признаком разбойного нападения, позволяющего разграничивать разбои и грабежи. Принятие Федерального закона «Об оружии», более глубокое и всестороннее изучение оружия, как орудия преступления существенно изменило положение.

Дело в том, что уголовное право исходит из традиционного понимания оружия, как предметов и механизмов, специально предназначенных для поражения живой цели или мишеней и не имеющих другого целевого назначения. На протяжении почти всей истории нашего государства в обороте находились только два вида оружия – холодное и огнестрельное. Применение такого оружия всегда несомненно опасно для жизни и здоровья.

Но… Положение коренным образом изменилось: Федеральный Закон «Об оружии» ввел принципиально новые понятия так называемого нелетального оружия – газового, пневматического, сигнального (ст. 1), электрошоковых устройств, бесствольного огнестрельного оружия (ст. 3).

Уголовно-правовая оценка новых видов оружия вызвала ряд затруднений. В частности, появились предложения не считать их оружием, позволяющим квалифицировать деяния использующих их лиц как бандитизм или разбой. Вполне понятно, что подобно» ограничительное толкование понятия оружия противоречит со держанию закона «Об оружии» и дефинициям соответствующих норм уголовного кодекса, выгодно оно только преступникам и явно не соответствует современному состоянию преступности вообще и вооруженной преступности в частности.

Ведь если закон «Об оружии» признает перечисленные новые разновидности средств поражения: пневматические, газовые электрошоковые – оружием, и даже причисляет к их числу сигнальные устройства, то их использование при совершении нападений на граждан, предприятия торговли, пункты обмена валюты и т. п. при наличии других признаков должно квалифицироваться как бандитизм, ибо закон не устанавливает обязательной степени убойности используемых средств поражения.

В пользу такого решения говорит и постановление № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 года «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» признавшее газовое и пневматическое оружие предметами вооруженности банды. Если рассуждать последовательно и логично, то вооруженность сигнальным оружием и электрошоковыми устройствами так же должна служить одним из квалифицирующих при знаков бандитизма. Иное решение вопроса является ограничительным толкованием закона в пользу преступников.

В пользу приведенной позиции говорит и постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «0 судебной практике по делам о краже, грабеже или разбое», прямо предусмотревшее, что под предметами, используемыми при ра«бое в качестве оружия, следует понимать и предметы, предназначенные для временного поражения цели – механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами. Однако и высший судебный орган допускает терминологическую ошибку, именуя оружие «предметами, используемыми в качестве оружия». Правильнее было бы разъяснить, что все средства поражения, которые Закон «Об оружии» называет оружием, должны и судами признаваться оружием, а обладание ими образует признак вооруженности.

Несомненные сложности с квалификацией будут вызывать факты незаконного изготовления, приобретения, хранения, ношения и сбыта новых, «нестандартных» видов средств поражения, которые Федеральным законом «Об оружии» запрещены к обороту на территории Российской Федерации, но не входят в число объектов уголовно-правового запрета. Речь идет об оружии и иных предметах, поражающее действие которых основано на использовании радиоактивного излучения и биологических факторов (ст. 6 ч. 1 п. 6 Федерального закона «Об оружии»), спортивном пневматическом оружии с дульной энергией свыше 7,5 Дж и калибра более 4,5 мм (ст. 6 ч. 2 п. 1). Аналогичные проблемы возникнут и при правовой оценке связанных с оружием действий, которые запрещены данным законом: установка на гражданском и служебном оружии приспособлений для бесшумной стрельбы и прицелов ночного видения, а также их продажа (ст. б ч. 3).

Из перечисленных деяний, которые, несомненно, представляют общественную опасность, наказуемым является только первое, ибо владение оружием, поражающее действие которого основано на использовании радиоактивного излучения всегда связано с незаконным обращением с радиоактивными материалами, ответственность за которое предусмотрено статьей 220 УК РФ. Это свидетельствует о серьезных пробелах в законе, вызванных несогласованностью норм Закона «Об оружии» и уголовного кодекса.

Зачастую правильная квалификация деяний, предусмотренных статьей 222 УК РФ требует уяснения вопроса о том, в качестве какого признака состава преступления выступают упоминающиеся в «диспозиции виды оружия и к какому элементу состава они относятся. Существует единая устоявшаяся и ранее не подвергавшаяся сомнению точка зрения: оружие является предметом данного преступления. Между тем, при целенаправленном подходе и внимательном рассмотрении эта господствующая позиция может по казаться не такой уж бесспорной.