Читать онлайн «Опыт о неравенстве человеческих рас. 1853г.(том1)». Страница 52

Аналогом семитской системы можно считать африканские языки. Здесь мы также видим поразительное количество глагольных форм, причем все глаголы легко приспосабливаются к любому типу спряжения. С другой стороны, там нет тех корней, очевидное родство которых с индогерманской группой опровергает концепции лингвистов, стремящихся сделать семитскую языковую группу совершенно уникальной и изолированной от языков нашей расы. В языках негров нет ничего, что бы намекало на их связь с языками Индии и Европы — напротив, прослеживается их близкое родство с языками Ассирии, Иудеи, Ханаана и Ливии.

Наконец, можно сделать следующий очень важный вывод: весь африканский континент, с юга до севера, с востока до запада, знает только один язык и говорит на диалектах сформировавшихся из одного источника. В Конго, в стране кафров, в Анголе, а также по всему побережью мы встречаем одни и те же формы и корни. Под это определение пока не подпадают нигритский язык, еще не изученный, и наречие готтентотов, но они и не опровергают его.

Попробуем резюмировать вышеизложенное.

I) Все, что нам известно об африканских языках, принадлежащих как темнокожим народам, так и чисто негритянским племенам, можно свести в одну систему. II) Эта система обладает основными признаками семитской группы. III) Многие из производных языков также включаются в семитскую группу.

Стоит ли добавлять еще что-нибудь, чтобы признать следующий факт: эта группа, как в своих существующих формах, так и в своих лакунах, ведет свое происхождение от совокупности составляющих ее этнических элементов, т. е. от смешения небольшой доли белой расы с превосходящим меланийским компонентом?

Чтобы представить таким образом генезис языков Передней Азии, нет нужды предполагать, что семитское население сразу утонуло в черной крови. То, что неоспоримо в отношении хамитов, не всегда является таковым для родственных им народов.

Способ их смешения с аборигенами — победоносное нашествие на центральные государства или проникновение в приморские страны в качестве полезных и даровитых работников — наводит на мысль р том, что они следовали примеру детей Авраама, т. е. изучали язык народа, к которому они приходили либо зарабатывать на жизнь, либо властвовать.[67] Примеру древнееврейской ветви могли следовать все остальные группы семейства, и мне кажется, что диалекты, сформировавшиеся позже, не привели к появлению или, по крайней мере, расширению лакун, которые я отмечал в организме семитских языков. Впрочем, это не просто гипотеза. Семиты, имевшие меньше всего хамитской крови, например, евреи, говорили на более развитом языке, чем арабы. Многочисленные союзы последних с окружающими их народами постоянно низводили язык к меланийским корням. Тем не менее арабский еще не достиг «черного» идеала, а основная масса людей, говорящих на нем, далека от идентичности с африканцами.

Что касается хамитов, здесь ситуация иная. Чтобы создать лингвистическую систему, которую они передали семитам, они обязательно должны были перемешаться с черным элементом. Они должны были обладать более чистой семитской системой, и я бы не удивился, если, несмотря на наличие индогерманских корней в текстах из Би-Сутуна, пришлось бы признать, что язык некоторых текстов из самого далекого прошлого более близок негритянскому типу, чем арабский и тем более древнееврейский и арамейский.

Я уже показал несколько уровней приближения к семитскому совершенству. От арамейского, самого не-. развитого из языков этого семейства, один шаг к чисто негритянскому. Позже мы увидим, каким образом от этой системы вместе с народами, менее всего смешанными с темнокожими, происходит постепенный переход к языкам белого семейства. Но пока оставим эту тему: этническое состояние семитов-покорителей описано в достаточной мере. Хотя они стоят выше примитивных ассирийцев, они тоже являются метисами. Они покоряли только слабые народы и всегда терпели поражение от населения более благородных кровей.

Но к 2000 г. до н. э. арийские зороастрийцы почти не обращали внимание на восточный горизонт. Они были заняты укреплением позиций, завоеванных в Мидии. Со своей стороны, арийские эллины стремились мигрировать в Европу. Таким образом, семиты в течение долгих веков были самыми цивилизованными на юго-западе.

Всякий раз, когда арийские эллины вытесняли их со своей территории, поражение оборачивалось для них плодотворной победой и приобретением новых работников в богатой Вавилонии. Банды изгнанников скрывали стыд поражения в глухих уголках земель, расположенных ближе к Кавказу и Каспийскому морю, и восхищали мир легкими победами при своем бегстве.

Итак, семитское нашествие происходило в несколько этапов. Подробности здесь не имеют значения: достаточно напомнить, что первая волна эмиграции накрыла государства нижней Халдеи. Вторая экспедиция — речь идет об Иоктанидах — дошла до Аравии.[68] Следующие привели новых господ на побережье Верхней Азии. Черная кровь часто и с успехом перебарывала оседлый образ жизни у самых смешанных народов: происходили не только массовые переселения, но иногда и малочисленные племена покидали насиженные места и обретали новую родину.

Семиты уже полностью овладели всем хамитским миром, где даже народы, оставшиеся непобежденными, испытывали их влияние. В это время в их землях появился народ, которому были суждены большие испытания и славные дела: я имею в виду ветвь древнееврейской нации, которая спустилась с армянских гор и во главе с Авраамом, получив имя «народ Израиля», продолжил свой путь в Египет, чтобы вернуться затем в страну Ханаана. Когда под руководством отца патриархов он прошел через эту землю, она была мало населена. Когда появился Иосиф, семиты уже заселили ее и начали обрабатывать[69]

Рождение Авраама Библия датирует 2017 годом, т. е. позже первых нашествий эллинов на горцев и, следовательно, в эпоху эллинских побед над хамитами и возвышения новой ассирийской династии. Авраам принадлежал к нации, из которой уже вышли Иоктаниды и ветви которой, оставшись на родине, позже создали различные государства: Пелег, Реху, Сарудж, Нахор и другие. Сын Фарры стал основателем нескольких народов, самые известные из них — дети Иакова, затем западные арабы, которые под именем Исмаилитов вместе с древнееврейскими Иоктанидами и кушитскими хамитами господствовали на полуострове, а позже определяли судьбы мира. Они дали новые династии ассирийцам, а с Магометом совершили последний ренессанс семитской расы.

Прежде чем продолжить наше путешествие по этногенезу народа Израиля, когда мы сделали отправной хронологической точкой дату рождения его патриарха, закончим рассмотрение остальных хамито-семитских народов.

Не следует забывать, что тогдашнее общество было разделено на множество независимых государств. Тем не менее будем вести речь только о тех, что оставили глубокие следы своими делами и самим своим существованием. Начнем с финикийцев.

Во времена Авраама хамитская цивилизация находилась в расцвете своего совершенства и своих пороков. Одной из самых заветных ее территорий была Палестина, где процветали ханаанские города благодаря своим торговым связям с многочисленными колониями. Нехватка населения в городах с лихвой компенсировалась тем счастливым обстоятельством, что у них не было конкурентов ни в производстве тканей, ни в красильном искусстве, ни в судоходстве.[70]

Все упомянутые выше источники богатства были сосредоточены в руках их создателей. Но в качестве примера того, насколько малоуспешная торговля определяет жизненную силу нации, можно заметить, что финикийцы, исчерпав первоначальную энергию, которая когда-то привела их с берегов Персидского моря на побережье моря Средиземного, не сохранили ничего от прежней политической независимости.[71] Конечно, они управлялись чаще всего по своим собственным законам и в своих прежних аристократических формах. Но в принципе ассирийское могущество положило конец их независимости. Они подчинялись распоряжениям с берегов Евфрата. Когда во время внутренних волнений они пытались сбросить это иго, единственной поддержкой для них был Египет, т. е. возможность заменить господство Ниневии на диктат Мемфиса. Другой альтернативы у них не было.

Помимо превосходства двух крупных империй, между которыми ютились ханаанские города, существовал еще один фактор, заставлявший финикийцев постоянно лавировать между могущественными соседями. Земли Ассирии и Египта — особенно Ассирии — представляли собой рынки сбыта для Сидона и Тира. Впрочем, ханаанеяне добирались и до других стран со своими пурпурными тканями, изделиями из стекла, благовониями и пряностями, от которых ломились их склады. Однако, когда их длинные черные суда с высокой носовой частью касались почти девственного песка греческих берегов или побережья Италии, Африки, Испании, экипажи находили там довольно скудную добычу. Длинную барку вытаскивали на берег темнокожие гребцы в красных коротких туниках. Их встречали жадные и удивленные взгляды аборигенов, а высокомерные путешественники в окружении семитских наемников раскладывали богатые товары перед взором царьков и вождей, собравшихся со всей округи. По мере возможности они требовали взамен драгоценные металлы, например, так происходило в Испании, богатой таким товаром. С греками обмен шел на скот, древесину или рабов, так же как и в Африке. Если представлялся случай и если на стороне торговца был перевес, он со своими людьми беззастенчиво забирал красивых девушек, девственных царских наложниц или служанок, детей и юношей, пригодных к работе мужчин, чтобы увезти добычу на родину; так, с глубокой древности стали широко известны жадность, трусость и коварство хамитов и их союзников. И не удивительно, что эти торговцы внушали страх и ненависть в прибрежных странах, где им еще не удалось утвердить свое господство. Короче говоря, они занимались в чужих землях эксплуатацией местных богатств. Запад интересовал их только тем, что можно было оттуда взять, причем как можно дешевле. Наши страны давали им сырьевые материалы, которые в Тире, Сидоне и других ханаанских городах перерабатывали и продавали готовые изделия в Египте и Месопотамии.