Читать онлайн «Бюрократия, Запланированный хаос, Антикапиталистическая ментальность». Страница 45

Во Франции и в Швейцарии коммунистическая пропаганда казалась очень влиятельной в первое время после окончания войны в 1918 году, но очень скоро истощилась. В Великобритании в 1926 году общая стачка окончилась полным поражением [всеобщая стачка в Великобритании, начавшаяся 4 мая 1926 г., была 11 мая объявлена Верховным судом незаконной, и на следующий день Генеральный совет тред-юнионов отменил её].

Троцкий был настолько ослеплён собственной ортодоксальностью, что отказался признать провал большевистских методов. Но Сталин сделал это очень скоро. Он не оставил идею подготовки революционных взрывов во всех странах мира и в конце концов установления повсеместной советской власти. Но при этом хорошо сознавал, что агрессию нужно отложить на несколько лет, и что нужны новые методы её осуществления. Троцкий был неправ, приписывая Сталину удушение коммунистического движения за пределами России. Сталин просто использовал другие методы для достижения всё тех же целей, общих для всех марксистов.

Как истолкователь марксистских догм Сталин, конечно же, уступал Троцкому. Но он превосходил своего соперника как политик. Тактические успехи большевизма на мировой арене – заслуга Сталина, а не Троцкого.

В области внутренней политики Троцкий прибегал к испытанным традиционным трюкам, которые марксисты всегда использовали для развенчания социалистической политики других партий. Что бы Сталин ни делал, это не были истинные социализм и коммунизм, но, напротив, чудовищное извращение принципов Маркса и Ленина. Все катастрофические результаты общественного контроля над производством и распределением, проявлявшиеся в России, толковались Троцким как результат мелкобуржуазности политики. Они не были неизбежными следствиями коммунистических методов. Они были печальными порождениями сталинизма, а не коммунизма. Исключительной виной Сталина было объяснено всё: что в стране правила совершенно безответственная бюрократия и привилегированные олигархические группы купались в роскоши, в то время как массы жили на грани голода; что террористический режим уничтожил старую гвардию революционеров и обрёк миллионы на рабский труд в концлагерях; что тайная полиция была всевластной; что профсоюзы были бессильными; что массы были лишены всех прав и свобод. Сталин не был лидером эгалитарного бесклассового общества. Он возглавил отход к худшим методам классового господства и эксплуатации. Новый правящий класс, втянувший примерно 10 процентов населения, безжалостно подавлял и эксплуатировал громадное большинство пролетарских тружеников.

Троцкий не мог объяснить, как всего этого сумел достичь один-единственный человек со своими прислужниками. Где же были «материальные производительные силы», столь много обсуждавшиеся в марксовом историческом материализме, которые «независимо от воли индивидуумов» определяют ход человеческой истории «с неотвратимостью законов природы». Как могло случиться, что один человек изменил «правовую и политическую надстройку», которую единственным и неизменным образом определяет экономическая структура общества? Даже Троцкий был согласен, что в России больше не существует частной собственности на средства производства. В империи Сталина производство и распределение безраздельно контролируются «обществом». Согласно основным положениям марксизма, в такой системе надстройка должна быть подобием земного рая. В марксистской доктрине не предусмотрена возможность, чтобы индивидуальными усилиями можно было извратить благодать общественного контроля над хозяйством и обратить жизнь в ад. Последовательный марксист – если бы последовательность была совместимой с марксизмом – должен бы признать, что политическая система сталинизма есть необходимая форма коммунистической надстройки.

Программа Троцкого разрешала все существенные вопросы точно так же, как это делала и реальная политика Сталина. Троцкий оправдывал индустриализацию России. Именно к этому стремился пятилетний план Сталина. Троцкий оправдывал коллективизацию сельского хозяйства. Сталин создал колхозы и ликвидировал кулаков. Троцкий считал нужным создание большой армии. Сталин создал такую армию. Пока Троцкий сохранял власть, он не был демократом. Напротив, он фанатично требовал диктаторского подавления всех «саботажников». Верно, конечно, что он не предвидел, что диктатор отнесётся к нему – Троцкому, автору марксистских трактатов и ветерану славной революции, – как к худшему из саботажников. Подобно другим адвокатам диктатуры, он предполагал, что либо он сам, либо кто-нибудь из его близких друзей будет диктатором.

Троцкий был критиком бюрократизма. Но он не предлагал никакого другого способа ведения дел в социалистическом обществе. Нет другой альтернативы ориентированному на прибыль частному бизнесу, чем бюрократическое управление <Mises, Bureaucracy, Yale University Press, 1944>.

Истина в том, что Троцкий нашёл у Сталина только одну ошибку – тот стал диктатором вместо Троцкого. Оба были правы в своей взаимной вражде. Сталин был прав в том, что его режим был воплощением истинных коммунистических принципов. Троцкий был прав в том, что сталинский режим обратил российскую жизнь в ад.

Троцкизм не исчез полностью со смертью Троцкого. Буланжизм во Франции также на какое-то время пережил генерала Буланже. [Французский генерал Жорж Буланже (1837–1891) в конце 80-х годов возглавил движение средних слоёв, получившее его имя. Буланжизм представлял собой сплав националистических реваншистских идей с лозунгами борьбы против финансовых и промышленных магнатов, чьи интересы защищает коррумпированное правительство и парламент.] В Испании до сих пор есть карлисты, хотя линия Дон Карлоса вымерла. [Дон Карлос старший (1788–1855) – один из сыновей испанского короля Карла IV. В прошлом столетии Испания дважды сотрясалась гражданскими войнами, спровоцированными попытками возвести на престол сначала Дона Карлоса старшего, а потом его внука – Дона Карлоса младшего. Карлисты, как наиболее консервативно-клерикальная ветвь монархистов, играли видную роль в испанской истории и в XX веке. Они, в частности, активно поддержали генерала Франко.] Такие посмертные движения, конечно, обречены.

Но во всех странах есть люди, которые – при собственной беззаветной преданности идеям всестороннего планирования, то есть общественной собственности на средства производства – приходят в ужас при столкновении с реалиями коммунизма. Эти люди разочарованы. Они мечтают о райском саде. Для них коммунизм или социализм означает лёгкую жизнь, в достатке и полном наслаждении всеми свободами и удовольствиями жизни. Они не в силах осознать противоречивость собственного представления о коммунистическом обществе. Они некритично восприняли все лунатические фантазии Шарля Фурье и все нелепости Веблена. [Фурье Франсуа Мари Шарль (1772–1837) – французский социолог и экономист, классик утопического социализма. В учении Фурье большую роль играют представления о труде в социалистическом обществе как удовольствии, о формировании гармонической личности на основе не подавления, а разумного учёта человеческих страстей.] Они простодушно верят утверждению Энгельса, что социализм будет царством неограниченной свободы. Они винят капитализм во всём том, что вызывает их неудовольствие и полностью убеждены, что социализм избавит их от всех неприятностей. Собственные неудачи и поражения они приписывают бесчестности этой «безумной» системы конкуренции и надеются, что социализм обеспечит им достойное положение в обществе и высокий доход, которые им положены по праву. Это просто спящие красавицы, ждущие принца-спасителя, который сумеет по достоинству оценить их добродетели и заслуги. Проклинать капитализм и восхвалять коммунизм – для них утешение. Так можно скрыть от себя собственную неполноценность и взвалить на «систему» собственные неудачи.

Призывая диктатуру, такие люди всегда надеются на диктатуру собственной клики. Требуя планирования, они всегда подразумевают собственные планы, а не планы других. Они никогда не признают, что социалистический или коммунистический режим представляет собой истинный социализм или коммунизм, если только им не обеспечены высшие статус и доход. Для них основной чертой настоящего и истинного коммунизма является то, что всё происходит согласно их собственной воле, а все несогласные принуждаются к повиновению.

Это факт, что большинство наших современников поражены идеями коммунизма и социализма. Однако это не означает, что они единодушны в планах национализации средств производства и общественного контроля над производством и распределением. Напротив. Каждая социалистическая ячейка фанатически враждебна планам всех других социалистических групп. С наибольшим ожесточением социалистические секты воюют именно друг с другом.