Читать онлайн «Величайшие загадки аномальных явлений». Страница 34

Вот к этому "целителю" и попала Мэри Бекер. На прием к нему ее внесли на руках. Вышла от Квимби она самостоятельно и через неделю была абсолютно здорова! Произошло то, что Месмер называл "волей к здоровью". Мэри писала: "Истина, которую он (Квимби) вселяет в больного, излечивает человека без его ведома, и тело, исполнившееся света, освобождается от недугов".

Новый период жизни Мэри отмечен скитаниями и бродяжничеством. Однако и теперь стоило ей подойти к незнакомому дому и сказать: "Меня дух привел сюда, ибо здесь чистый, гармоничный дом", — и перед ней открывались все двери! И за счет доверия людей Мэри неплохо существовала. Однажды в популярном журнале появилось объявление: "За плату готова поделиться со всяким желающим великой тайной искусства лечить через психику". Откликнулся один человек— 20–летний рабочий картонажной фабрики Ричард Кеннеди. Странная пара составила "целительный творческий союз", который, как это ни удивительно, привлек толпы страждущих.

Впрочем, идиллия длилась недолго. Приревновав юношу к молодой даме, 50–летняя Мэри публично обозвала своего "коллегу" плутом и шарлатаном, якобы парализующим ее целительную силу. "Творческий союз" распался. А вскоре М. Бекер выпустила книгу "Наука и здоровье" — 456 страниц убористого текста, обработанного священником Виггинсом. В этом "труде" утверждалось, что болезни нельзя лечить медицинскими средствами, а земные знания не нужны, так как они не более чем заблуждения! И тем не менее Мэри Бекер стала в глазах миллионов американцев боговдохновенной пророчицей! В 1890 году в ее ведении уже было более 30 "академий" христианской науки с филиалами в Колорадо, Канзасе, Кентукки!

Произошла и существенная "обработка" ее биографии. Теперь своим ученикам и пациентам Мэри рассказывала, что с детства слышала ангельские голоса, а озарение якобы получила в Линне, когда упала без чувств на мостовую и врач вынес приговор: "Случай безнадежный!" Но обреченная, очнувшись, вознесла свое сердце к Богу. Взяв Библию, стала читать об исцелении Христом страждущих и вдруг услышала голос: "Встань, дочь моя!" И она встала…

Так начался третий, "золотой" период жизни Мэри Бекер. Вера учеников в пророчицу давала ей фантастические доходы. В 1890 году 60–летняя Мэри устроила в Чикаго "смотр верующих". Ожидали приезда 800 человек, но лицезреть "бостонскую пророчицу" прибыло четыре тысячи! Люди буквально топтали друг друга, стремясь прикоснуться к одеянию целительницы. Позднее газеты писали, что одиннадцать неизлечимо больных выздоровели! Тогда же верующие предложили открыть церковь "Мать Мэри". Собрали деньги на постройку, возвели храм… Впервые в истории на фронтоне христианской церкви значилось: "Возлюбленнейшей наставнице, преподобной Мэри Бекер, открывшей и изобретшей Христианскую науку". Мозаика на окнах церкви рассказывала не о деяниях святых, а о жизни преподобной Мэри…

Спустя несколько лет преданная ученица пророчицы Августа Стетсон построила в центре Нью–Йорка Церковь христианской науки на 5 тысяч человек. А Мэри потребовала от верующих 2 миллиона долларов на постройку новой церкви в Бостоне. Требуемую сумму собрали очень быстро. Однако на церемонии освящения гигантского храма, в которой принимали участие более 30 тысяч человек, сама 85–летняя Мэри Бекер присутствовать не могла…

На 90–м году жизни Мэри Бекер скончалась… "Наукой для простаков" назвал Марк Твен "Христианскую науку" Мэри Бекер. И прибавил: поскольку четыре пятых человечества заведомо принадлежат к нищим духом, то этой "метафизической чепухе обеспечена победа". Однако убеждение в том, что болезнь можно преодолеть верой, живо и поныне. А тайна целительной силы Мэри Бекер до сих пор не раскрыта…

Тед Сериос уселся в номере гостиницы, направив фотокамеру "Полароид" на свое лицо. Сверкнула вспышка. Доктор Джул Эйсенбад немедленно взял из его рук камеру и вытащил снимок. Однако вместо лица Сериоса на снимке оказалось изображение здания.

Для чикагского посыльного Сериоса снимок был лишь очередным отпечатком его воображения, то есть "мыслеграфией". Но для доктора Эйсенбада, профессора колорадской медицинской школы, этот пример являлся убедительной демонстрацией паранормальных способностей Сериоса, которые он изучал в течение нескольких лет и которым посвятил свою книгу.

В апреле 1964 года, когда доктор Эйсенбад прилетел в Чикаго и провел первые тесты с изрядно выпивающим фотографом мыслей, он почти не сомневался, что стал свидетелем "какой‑то дешевой мистификации". Интересовавшийся паранормальными явлениями Эйсенбад был наслышан о так называемых "фотографах мыслей", изобличенных в мошенничестве: они искажали изображения на пленке с помощью технических средств. Однако появление "Полароида" изменило ситуацию, облегчив контроль за созданием "мыслеграфий", поскольку теперь получение снимка стало делом считаных секунд.

Исследователи, изучавшие способности Сериоса, использовали собственные кино- и фотокамеры и даже собственноручно фотографировали чикагского телепата, чтобы исключить его контакт с камерой. Зачастую получались очень странные результаты. Порой на снимках вообще не было изображения: то они были абсолютно белыми, то полностью черными, хотя съемки происходили в хорошо освещенной комнате и условия работы не изменялись. Иногда получалась полная фотография, иногда — только фрагменты размытых изображений Сериоса или предметов обстановки комнаты, в которой проводились исследования. Эйфелева башня, Биг Бен, собор Василия Блаженного, Белый дом и орбитальные спутники составили толстый альбом его мыслеграфий.

Сначала Сериос использовал для получения своих странных снимков только фотокамеру, но потом стал практиковать устройство, которое во время сеанса концентрации исключало возможность контакта медиума с фокусирующей линзой, — маленький пластмассовый цилиндр, верхний торец которого был покрыт целлофановой пленкой, а нижний торец стоял на целлофановой пленке, под которой находился защищенный от засветки кадр. Однако его критики усмотрели в этом некие неблаговидные цели. Они отмечали, что туда очень легко установить замысловатое проекционное приспособление с микропленкой или слайдом — получилось бы нечто вроде "камеры–обскуры".

Репортеры Чарлз Рейнолдс и Дэвид Эйзендрат даже сделали маленькое приспособление, которое можно было спрятать внутрь аппарата, что приводило к получению изображений, похожих на снимки Сериоса. Их сообщение, опубликованное на страницах "Попьюлар фотогрэфи" в октябре 1967 года, скептики расценили как достаточное доказательство.

Со своей стороны, Эйсенбад и прочие исследователи убедились, что прибор не содержал спрятанного оборудования и что Сериос ничего не вкладывал туда перед началом съемок. Они даже стали вести подробные протоколы во время сеансов, в которых отмечали все этапы работы, и строго придерживались правила передавать аппарат Сериосу только в тот момент, когда он был готов сделать паранормальный снимок, после чего аппарат немедленно забирали и осматривали. Таким образом, устройство находилось в его руках не более пятнадцати секунд, в течение которых за ним следили особенно внимательно.

Во время сеансов Сериос обычно надевал рубашки с коротким рукавом или закатывал рукава по локоть, чтобы исключить возможность незаметных манипуляций со спрятанными в них предметами. Кроме того, в ответственный момент исследователи располагались фактически вплотную; когда Сериос подавал знак нажать кнопку камеры, они убеждались, что внутри нет никаких приспособлений.

Неоднократно изображения появлялись даже в тех случаях, когда камеру держал кто‑нибудь другой, тем самым полностью исключая контакт Сериоса с оборудованием. Исследователи психологических явлений доктор Дж. Г. Пратт и доктор Ян Стивенсон, проводившие с Сериосом многочисленные тесты, утверждали: "Мы лично наблюдали за Тедом во время создания примерно восьмисот снимков и не заметили в его поведении каких‑либо подозрительных действий ни до, ни после тестов". Кроме того, Эйсенбад заявил, что сам характер создаваемых Сериосом изображений необъясним с точки зрения гипотезы о хитроумном проекторе.

Несколько раз Сериос предлагал исследователям закрыть листом неизвестное ему изображение, которое он попытается воспроизвести на "Полароиде". Впервые Эйсенбад наблюдал за таким экспериментом в номере чикагской гостиницы: психиатр положил перед телепатом две фотографии зданий Московского Кремля, каждая из которых была спрятана в картонный конверт.

Одно из созданных Сериосом изображений оказалось высоким цилиндрообразным зданием, в котором присутствующие сразу узнали чикагскую водонапорную башню — местную достопримечательность, хорошо известную Сериосу. Хотя в целом добиться желаемого не удалось, на Эйсенбада особенно сильное впечатление произвели те изображения и символы на снимке, которые совпадали с ходом его собственных мыслей во время сеанса.