Читать онлайн «Величайшие загадки истории». Страница 22

Корфман считает, что в бронзовом веке Троя была частью анатолийской цивилизации, а вовсе не крито–микенской. Троя была форпостом Азии, а не крупнейшим европейским городом.

В 1995 г. в Трое была найдена бронзовая печать с надписью — первый письменный памятник, встреченный здесь. Надпись выполнена иероглифами на лувийском языке. За полторы тысячи лет до новой эры лувийский язык был широко распространен в Малой Азии. Им пользовались и хетты. Говорили ли на этом языке троянцы? Конечно, по одной находке это нельзя утверждать.

Однако сам Корфман уверен, что жители Трои бронзового века по происхождению были лувийцами. Лувийцы — это один из индоевропейских народов, которые наряду с хеттами около 2000 г. до н. э. переселились в Анатолию. Многие из предметов, обнаруженных в Трое, скорее принадлежат этой — восточной — анатолийской культуре, нежели греческой цивилизации.

Крепостные стены Трои напоминали анатолийские укрепления, а вовсе не микенские: книзу стены расширялись, вверху же, возможно, были зубчатыми; по периметру их располагались башни–надстройки. Оборонительный ров также хорошо вписывается в общий — «восточный» — облик Трои: именно в Центральной Анатолии и Северной Сирии, а не в микенской Греции, можно встретить подобные крепости с хорошо укрепленным и тесно застроенным «Нижним городом». Облик жилищ типичен именно для анатолийской архитектуры.

Культовые предметы, найденные в Трое, тоже хеттско–лувийского происхождения. Так, перед южными воротами Трои еще и сегодня видны четыре стелы, установленные на мощном каменном постаменте — у хеттов они служили символами бога — покровителя города. Наконец, на кладбище, устроенном близ городских стен, видны следы кремации. Такой способ погребения характерен для хеттов, а вовсе не для западных народов той эпохи. До позднеминойского периода, т. е. до 1400 г. до н. э., греки предавали тела покойников земле.

Опираясь на догадки филологов, Корфман отождествил Илион/Трою с городом или местностью «Wilusa», что не раз упоминается в хеттских клинописных источниках. «Вилуса» находилась на северо–западе Малой Азии — примерно там же, где была Троя. «Теперь, — отмечает Корфман, — мы вправе с еще большей вероятностью отнести Трою/Илион и ее жителей к хетто–лувийскому миру».

Если это так, то последствия данного открытия очень важны. Исследователи Трои могут использовать хеттские источники, сообщающие о Вилусе. Возможно, на лувийском языке имелись описания Троянской войны? Быть может, эти источники были известны и Гомеру?

Как бы там ни было, нужно признать, что в бронзовом веке Малая Азия играла выдающуюся роль в мировой истории. Здесь соединялись Запад и Восток, европейские новации сливались с новшествами, принесенными сюда из Двуречья и Ближнего Востока. Местные жители впитывали новые идеи, развивали, совершенствовали их, обменивались ими с жителями соседних стран. Отсюда — через Трою и другие города на побережье Эгейского моря — новаторские идеи проникали в Грецию.

Однако это положение было не только выгодным, но и роковым. Троя обречена была пребывать между двумя нередко враждовавшими силами: микенскими греками и хеттами. Вновь и вновь к ее стенам устремлялись враги. Из‑за Илиона вспыхивали войны. Подтверждение тому археологи обнаруживают в многочисленных следах пожарищ. Наконец, около 1180 г. до н. э. Троя пережила некую катастрофу, после которой настали «темные века». Город пришел в упадок. Впрочем, упадок и запустение воцарились во всем тогдашнем мире.

Греки бронзового века — ахейцы, создавшие микенскую цивилизацию, — поддерживали тесные отношения с Троей еще с середины II тысячелетия до н. э. В этом убеждает анализ керамики — важнейшего товара древности.

Греческая керамика микенской эпохи — т. е. «микенская» или «ахейская» керамика — появилась на западном побережье Малой Азии около 1500 г. до н. э. Вскоре местные ремесленники стали подделывать «заморские штучки» — греческую утварь.

Новейшие находки археологов свидетельствуют, что микенское влияние наиболее ощутимо в Милете, Эфесе, Клазоменах — а также в Трое. Иного и нельзя было ожидать. В это время Троя становится важным торговым центром Восточного Средиземноморья.

Итак, с середины II тысячелетия до н. э. микенские греки поддерживали тесные отношения с Троей. Правда, можно лишь в общих чертах представить себе, как складывались эти отношения до знаменитой «Гомеровской войны». Археологи пока не отыскали городские архивы Микен. Гораздо лучше нам известны официальные документы хеттов. Вот и получается, что историю микенской Греции — Ахиявы, как она именуется в хеттских сообщениях, — нам приходится изучать лишь по артефактам, найденным в Микенах, а также по письмам, которые отправляли из канцелярий Хаттусы, хеттской столицы, в Микены.

Причина кроется в разном уровне развития письменной культуры. Если хетты давно использовали удобную клинопись, то микенские греки овладели письменностью — линейным письмом Б, самое раннее, лишь в XV в. до н. э. Они переняли его у критян после завоевания Кносса и приспособили к своему языку. Однако их грамота считалась «слишком вульгарной» для переписки с царями соседних стран. Поэтому вся их дипломатическая корреспонденция, очевидно, велась с помощью общепринятой тогда клинописи.

В одном из писем царю Ахиявы хеттский царь Хаттусили II сетует на то, что тот не мог дать решительный отпор проискам некоего Пиямараду (Pijamaradu). Речь идет о внуке царя Арзавы (Arzawa), небольшого государства на западном берегу Малой Азии со столицей в Апасе (Эфесе). Его страна постоянно враждовала с хеттами, и, в конце концов, царь бежал в Ахияву, спасаясь от хеттской угрозы. Его внук, как явствует из письма, строил хеттам козни на всем побережье Малой Азии — от Вилусы (Вилиос/Илион/Троя) и Лазбы (Лесбос) до Миллаванды (Милет). Воины Пиямараду нападали на Вилусу и Лазбу, уводили их жителей в рабство и доставляли в Миллаванду — этот город был своего рода форпостом микенских греков в Малой Азии. Хаттусили хотел бы расправиться со своим врагом, но не мог схватить его, ибо тот всякий раз уплывал на корабле в Ахияву. Из письма видно, что правитель микенских греков хорошо осведомлен о набегах Пиямараду на Малую Азию.

Тем не менее в этом письме, полном жалоб и сетований, хеттский царь Хаттусили неизменно называет царя Ахиявы «своим братом», пусть это обращение и звучит всякий раз формально. Такой титул ставит правителя Ахиявы — «друга врага моего» — вровень с египетским фараоном и самим царем хеттов. Судя по этому письму, хетты и микенцы давно уже состояли в переписке. Были в их отношениях и напряженные моменты, были и более счастливые времена. Однако отношения эти поддерживались всегда.

К сожалению, письма самих микенских властителей, адресованные «хеттскому брату», до сих пор так и не найдены в архивах Хаттусы. Поэтому мы можем лишь по косвенным фактам реконструировать отношения между двумя странами.

Из всех возможных фактов остановимся на одном — географических названиях. В Микенах и других городах Греции найден целый ряд глиняных табличек с надписями, сделанными линейным письмом Б, где так или иначе упомянуты выходцы из Малой Азии. Сведения о них приводит немецкий историк Иоахим Латач в опубликованной в 2001 г. книге «Троя и Гомер». Вот эти названия:

«1) Tros и Troia = «троянец» и «троянка». Эти слова встречались трижды: один раз в Кноссе, на Крите; дважды — в Пилосе, на Пелопоннесе. Кроме того, жители Трои упоминаются в большом архиве глиняных табличек, найденном в 1994—1995 гг. при раскопках в Фивах.

2) Lamniai = «женщины (острова) Лемнос»; упоминание о них много раз встречалось в Пилосе.

3) Aswiai = «азиатки»; это слово много раз встречалось в Кноссе, Пилосе и Микенах. Очевидно, имеются в виду женщины из региона, называемого хеттами Ассува (Assuwa) и имеющего отношение к Ассу в Троаде (город Асе лежал к югу от Трои напротив острова Лесбос).

4) (Возможно) Kswiai = «женщины с (острова) Хиос»; много раз встречалось в Пилосе.

5) Milatiai = «женщины Милета» и Knidiai = «женщины Книда»; упоминание о них много раз встречалось в Пилосе и Кносе.

6) Imrios = «житель (острова) Имброс (Имроз)»; это слово встречено один раз в Кноссе.

Что можно сказать о контексте этих слов? Всякий раз речь идет о чужеземцах, попавших в Ахияву. Там, где упомянуты женщины, это работницы, привезенные из Малой Азии. Все названия свидетельствуют о том, что жизнь микенских греков задолго до Троянской войны была тесно связана с Малой Азией, островами, расположенными у ее берегов, и Троей. Очевидно, греки нередко совершали набеги на побережье Малой Азии и соседние острова и вывозили оттуда добычу — пленников.

Косвенным доказательством тому можно считать жалобу одного из пострадавших царьков могучему правителю хеттов Муваталли II, датируемую примерно 1300 г. до н. э. Он пишет, что Пиямараду напал на Лазбу и увел оттуда ремесленников в Миллаванду.