Читать онлайн «Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор». Страница 19

Никто из большевистских вождей не ставил целью проложить в стране молочные реки с кисельными берегами. Целью их была ликвидация частной собственности на средства производства, замена ее, выражаясь языком пропаганды, «общенародной» или «колхозно-кооперативной» формами собственности. На самом же деле частную собственность должна была заменить собственность советского государства.

У этого государства еще не было адекватного ему экономического фундамента. Оно лишило людей политической свободы, но не смогло поработить их экономически. Коммунистическая партия в гражданской войне преодолела сопротивление крупных собственников, но экспроприируемая собственность буржуазии и помещиков была использована по-разному.

Большевистские вожди заклеймили как «анархо-синдикализм» попытки рабочих коллективов приватизировать предприятия. Фабрики и заводы были объявлены общенародной собственностью и перешли в распоряжение государства. Государство назвало рабочий класс гегемоном революции и дало ему, надо признать, широкие права в управлении производством. Но оно стало вершителем его судьбы. Рабочий класс остался пролетариатом.

Земля также была объявлена общенародной собственностью. Но крестьяне помешали превращению помещичьих имений в государственные предприятия и приватизировали их на уравнительных основаниях. Первые социально-экономические преобразования советской власти не приблизили, а отдалили крестьян от «государства-коммуны». Пока они оставались экономически независимыми, власть имущие в Кремле не могли реализовать поставленных целей.

Мы не поймем причин проявленного властью фанатизма в попытках коллективизировать крестьянство, если не ответим на вопрос, каковы были долговременные цели Кремля.

И «Апрельских тезисах» долговременными целями В. Ленин назвал создание «государства-коммуны» и Коммунистического интернационала.

После завоевания власти началась вакханалия «экспроприации экспроприаторов», но большевики наладили строжайший учет конфискуемых ценностей — золота, алмазов, валюты. Потом ленинские эмиссары разбежались по Европе с чемоданами этого добра, чтобы создать местную сеть Коминтерна.

Когда закончилась мировая война, в Европе прошла масштабная демобилизация. Тем временем в советской России продолжалась война, и численность Красной армии постоянно росла, достигнув в 1920 году 5-миллионной отметки. Большевикам казалось, что наступило время войти в Европу. «Мы должны штыками пощупать — не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше?» — говорил Ленин на IX Всероссийской партконференции в сентябре 1920 года. Не вышло… Вследствие крестьянского сопротивления продовольственной разверстке и неграмотных шагов в налаживании управления национализированной промышленностью экономика впала в кому. В советских учебниках это явление назвали хозяйственной разрухой, вызванной империалистической и гражданской войнами.

После провала попыток установить советскую власть в Венгрии, Германии и Польше вожди партии поняли, что ожидается длительный период мирного развития. Следовало создавать промышленность, которая не уступала бы промышленности великих держав Европы, дабы заменить примитивный штык танками и самолетами. В 1920 году Ленин инициировал разработку и утверждение государственного плана электрификации России (ГОЭЛРО), то есть восстановления и строительства промышленности и транспорта, основанных на наиболее современной энергетической базе — электричестве. План ГОЭЛРО провалился из-за отсутствия средств, но впоследствии были разработаны сталинские пятилетки, которые требовали еще больших ресурсов.

Долгое время нам рассказывали, что В. Ленин имел детально разработанный план коммунистического строительства, который последовательно воплощался в жизнь. В действительности же такого плана не существовало. В 1921 году Ленин прекратил втягивать крестьянство в коммунистический эксперимент, как ему тогда казалось — временно. В 1923 году он написал свою знаменитую статью «О кооперации», в которой он в замаскированной форме предложил отказаться от коллективизации крестьянских хозяйств и построить отношения между городом и деревней на принципах «кооперативного социализма». В отличие от колхозов всех форм — коммун, артелей и товариществ в совместной обработки земли (которые различались степенью коллективизации собственности), сельскохозяйственная кооперация оставляла всю собственность в руках крестьянина. Такая кооперация успешно развивалась и до революции, крестьяне с энтузиазмом включились в нее. Предложение создать «строй цивилизованных кооператоров», которое было высказано в этой статье Ленина, противоречило ноем его прежним требованиям провести коллективизацию крестьянских хозяйств. «Кооперативный социализм» не вписывался в курс на создание «государства-коммуны», и поэтому вождь партии продиктовал стенографистке (в этой же статье) знаменательную фразу: «Мы вынуждены признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм».

Можно сделать вывод, что на пороге смерти Ленин понял страшную цену социально-экономических преобразований коммунистического типа в мелкокрестьянской стране.

Однако компартийно-советская номенклатура не собиралась отказываться от неограниченной власти над обществом и сплотилась вокруг Сталина. Новый вождь преодолел оппозицию Николая Бухарина и его единомышленников, после чего повел партию прежним ленинским курсом. Сталин сакрализовал статью «О кооперации», но растолковал кооперативное строительство как начальный этап коллективизации крестьянских хозяйств. В теоретическом арсенале большевиков появился оксиморон — удивительное соединение несоединяемых понятий: «колхозно-кооперативная форма собственности».

На XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 года был утвержден курс на индустриализацию страны. Сразу возникла проблема средств на капитальное строительство. «Всесоюзный староста» М. Калинин заявил: нужно снять с себя последнюю рубаху, чтобы построить Днепрогэс!

«Последнюю рубаху» собирались снять с крестьян. Государство не могло заставить крестьян-собственников продавать ему хлеб по невыгодным ценам, и поэтому взяло курс на уничтожение этой категории производителей. Превращение их в колхозников решало проблему. Колхозники, так же, как рабочие, не имели отношения к реализации продукции, которую производили. У подконтрольных государству колхозников можно было забирать хлеб по любым ценам.

Мели наложить вектор коммунистических преобразований на вектор нормального развития, то возникает интересная картина. Осуществляемая в рамках первого коммунистического штурма попытка насаждения коммун в украинском селе провалилась, и Ленин вынужден был поставить выполнение программы индустриализации страны в постоянную зависимость от реквизиций крестьянского хлеба. Одобренный VIII Всероссийским съездом советов в декабре 1920 года план ГОЭЛРО должен был выполняться за счет продразверстки. Надеясь на то, что советская власть сможет создать хлебный фонд в 300 млн. пудов, Ленин на съезде заметил, что без такого фонда невозможно подходить к задачам электрификации России. Этот съезд одобрил также законопроект «О мерах укрепления и развития крестьянского хозяйства». Каждое крестьянское хозяйство должно было получать обязательное задание по засеву полей. Ленин заявил на съезде: «Сущность законопроекта в том, чтобы сейчас прийти к практическим мерам помощи крестьянскому единоличному хозяйству, которое преобладает, такой помощи, которая состояла бы не только в поощрении, но и в принуждении».

Результаты трех лет индустриализации (1926–1928) не удовлетворили Кремль. Утверждая наиболее напряженный по темпам вариант первого пятилетнего плана, Сталин одновременно начал сплошную коллективизацию сельского хозяйства. Колхозы обеспечивали несравненно большее изъятие создаваемого в сельском хозяйстве национального дохода, чем могли дать прямые и косвенные налоги с хозяйств экономически независимых от государства крестьян-собственников.

Вектор общественно-политического развития в странах Европы направлялся от феодально-крепостнических форм организации труда к рыночным, которые обеспечивали демократическое построение общества. Вектор коммунистической организации труда, несмотря на все заявления о социальной справедливости и высшем типе демократизма по сравнению с буржуазным, направлялся в противоположном направлении — к принудительному труду.

Капитальное строительство в промышленности согласовывалось с наличными ресурсами только в первый год индустриализации. В дальнейшем его объемы увеличивались за счет ввода в оборот денег, не обеспеченных товарами. Шаткое рыночное равновесие, которое было достижением восстановительного периода, нарушилось. В стране, где «командные высоты» экономики контролировались государством, цены оставались более или менее стабильными. Рыночное неравновесие проявлялось в форме товарного дефицита. Промтовары сразу исчезали из продажи, потому что спрос превышал предложение. Попытки государства сдержать инфляционный рост цен на сельскохозяйственные товары приводили к тому, что крестьяне отказывались везти их на рынок.