Читать онлайн «Тектология (всеобщая организационная наука)». Страница 34

В науках биологических и социальных, однако, понятие «организованности» применяется чаще всего в некотором неопределенно-безотносительном смысле, как «организованность вообще». При этом само понятие обычно подменяется другим, которое далеко с ним не совпадает: когда говорят о высоко-или низкоорганизованных растениях, животных, коллективах, то имеют в виду их сложность и дифференциацию частей. Но очевидно, что возможны комплексы чрезвычайно сложные, с весьма дифференцированными частями, а в то же время в высшей степени дезорганизованные. Чему же на деле соотносительна эта жизненная «организованность вообще»?

Она соотносительна обычным влияниям среды — ее активностям и сопротивлениям. Эта среда и подразумевается, хотя бы бессознательно, в подобных выражениях, — причем принимается как нечто вполне известное и для всех живых существ одинаковое, — предпосылка, которую достаточно осознать и формулировать, чтобы увидеть ее неверность. Высокоорганизованным признается такой организм или коллектив, который способен преодолевать многочисленные и разнообразные активности-сопротивления своей нормальной среды. Точное исследование во многих случаях должно будет разлагать эту неопределенную организованность на определенные, специальные виды, относящиеся к одной, другой, третьей и т. д. активности или сопротивлению.

Изучение форм и методов организации обязано считаться еще с иной относительностью. История показывает, что в развитии человечества, по мере того как изменялись его социальная природа, организация его собственной практики и мышления, изменялась для него также организация вселенной в ее целом и отдельных ее комплексов. В эпоху раннего патриархального быта всем предметам органического и неорганического мира приписывалась та высшая организованность, которая выражается в понятии «душа». Долго после того мир небесных светил еще представлялся как планомерно организованная система, а сами светила — как властные живые "чицесяда. Впоследствии перестали видеть какую бы то ни было организованность за пределами явлений жизни, а специально «душу» или психику Р. Декарт отрицал и у животных. Теперь же организованность находят вновь, например в процессах кристаллизации; мы же, придав этому понятию больше точности и отчетливости, вынуждены признать его универсальным.

Аналогичные различия существуют и в пределах одной и той же эпохи. Например, даже в настоящее время плазмодий{16} для незнающего человека — простая слизь, нечто в высшей степени неорганизованное; для биолога — это колония живых клеток с ядрами, со сложным размножением, с функциями питания, дыхания и т. д. Сложная и тонкая машина для знакомого с ее устройством человека — высокоорганизованная система; для дикаря она — хаотичная груда металлических кусочков и пластинок, а когда он видит ее в действии — живое существо.

Такова социально-историческая относительность понятия организованности.

Методы всякой науки определяются прежде всего ее задачами. Задача тектологии — систематизировать организационный опыт; ясно, что это наука эмпирическая и к своим выводам должна идти путем индукции.

Тектология должна выяснить, какие способы организации наблюдаются в природе и в человеческой деятельности; затем — обобщить и систематизировать эти способы; далее — объяснить их, т. е. дать абстрактные схемы их тенденций и закономерностей; наконец, опираясь на эти схемы, определить направления развития организационных методов и роль их в экономии мирового процесса. Общий план этот аналогичен плану любой из естественных наук, но объект науки существенно иной. Тектология имеет дело с организационным опытом не той или иной специальной отрасли, но всех их в совокупности; другими словами, она охватывает материал всех других наук и всей той жизненной практики, из которой они возникли; но она берет его только со стороны метода, т. е. интересуется повсюду способом организации этого материала.

Однако из этого богатства содержания возникают огромные, исключительные трудности. Обобщение здесь должно считаться с фактами бесконечно разнообразными, часто принадлежащими к самым далеким одна от другой областям, отыскивать единство организационных приемов там, где оно маскируется крайним различием элементов, к которым они применяются. Приходится преодолевать и силу привычки, побуждающей нас сближать познавательно лишь вещи, сходные по самому своему материалу, по непосредственным ощущениям, которые мы получаем от них; и глубоко укоренившиеся предрассудки специализации, для которой сопоставление и сравнение разнородного представляются либо логическим скачком, либо бесплодной игрой воображения.

К счастью, как мы видели, существует наука, притом наиболее строгая и точная изо всех, которая с очевидностью своим примером доказывает, что нет никаких границ для теоретического сравнения данных опыта, что нет такой разнородности, при которой оно становилось бы невозможным или нелепым. Это математика. Она берет все и всякие явления как величины и подчиняет их одним и тем же формулам. Если в алгебраическую схему, например в уравнение, входят величины 2, 5, 10, х, а, в и т. д., то они могут одинаково обозначать число человеческих индивидуумов, или звездных миров, или атомов, или секунд времени, или единиц длины, или единиц веса, или колебаний эфира, или образов сознания, — каких угодно элементов, поддающихся численной группировке. И каковы бы ни были выбранные нами элементы, закономерность их чисел остается одна и та же. Математика отвлекается от всего конкретного характера элементов, скрытых под ее схемами. Она делает это при помощи безразличных символов, вроде числовых или буквенных знаков.

Так должна поступать и тектология. Ее обобщения должны отвлекаться от конкретности элементов, организационную связь которых выражают; должны скрывать эту конкретность под безразличными символами.

Надо при этом помнить, что если объектом математики служат нейтральные комплексы, то само математическое мышление — процесс организационный, и потому его методы подлежат ведению общей тектологии наряду с методами всех других наук, равно как и всякой практики. Сама тектология — единственная наука, которая должна не только непосредственно вырабатывать свои методы, но также исследовать и объяснять их; поэтому она и представляет завершение цикла наук.

Выработать подходящую символику — одна из первых и, может быть, самых трудных задач в деле создания тектологии, одно из основных условий успеха: об этом позволяет наглядно судить история математики. Но в тектологии дело еще труднее, потому что она берет явления в большей полноте и сложности.

Тектология должна изучать различные комплексы с точки зрения их организованности или дезорганизованности. Так как это функции, всегда относящиеся к каким-либо активностям или сопротивлениям, то прежде всего надо по возможности точно установить, к каким именно они относятся в данном случае. Затем исследование должно целесообразно разложить сами комплексы на элементы. Это разложение может делаться весьма различно. Так, живой организм можно рассматривать как состоящий из определенных тканей или из клеток; далее — из тех или иных органических или неорганических соединений, как белки, жиры, вода, соли и т. д.; или же из тех или иных химических «элементов» — углерода, азота, кислорода и проч. Затем, возможны и разные другие способы разложения, например на «свойства», «чувственные элементы» и т. п. Каждый раз надо из всех таких способов выбирать тот, который соответствует поставленной задаче.

Пусть мы хотим выяснить, насколько данное живое тело организовано в смысле непосредственного сопротивления внешним механическим воздействиям. Нам тогда незачем разлагать это тело на химические элементы, или даже на биологические клетки: достаточно считаться с его тканями как физическими комплексами, с их формой, твердостью, эластичностью и т. д. Если же дело идет о так называемой «физической силе» организма, т. е. о том, насколько организованы его активности для выполнения внешней механической работы, то здесь элементами явятся не только физические свойства разных тканей — мускулов, сухожилий, костей, связок, но также и химические, например изменения сократительного вещества в мускулах, функциональные изменения нервной ткани и проч.

Пока мы таким образом выясняем конкретные соотношения между планомерно выделенными элементами, наше исследование формально не будет еще выходить из пределов какой-либо частной науки; для наших обоих примеров это окажется физиология. Но мы внесем уже в ее методы тектологическое понимание, будем сознательно искать условия и способы организации данных элементов в отношении к данным активностям или сопротивлениям. Чтобы перейти в область собственно тектоло-гии, надо. отвлечься от конкретно-физиологического характера элементов, заменить их безразличными символами и выразить связь их абстрактной схемой. Эту схему мы будем сравнивать с другими аналогично полученными схемами и этим путем вырабатывать тектологические обобщения, дающие понятие о формах и типах организации: индуктивный путь исследования.