Читать онлайн «Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1». Страница 18

Сходной точки зрения придерживаются и современные исследователи теории и практики либерализма С. Секиринский и Т. Филиппова. В монографии «Родословная российской свободы» они связывают появление либеральной идеологии с началом процесса гражданского раскрепощения общества. По сути, они формулируют четвертый принцип либерализма – стремление к максимальному самоуправлению гражданского общества на всех уровнях, при этом самоуправляющееся гражданское общество противопоставляется бюрократическим тенденциям в механизме государственной власти. Также авторы понимают либерализм не как определенное политическое движение, а как особый тип цивилизации, противостоящий традиционной, как особый тип мышления; русские либералы в этой связи рассматриваются как носители нового индустриального типа сознания[125]. Одновременно значительное внимание уделяется экономическим проблемам либерализма. Сущность их заключается во всемерном отстаивании права частной собственности как необходимого условия экономического роста и политической свободы, принципов невмешательства (или крайне ограниченного вмешательства в случае необходимости) государства в экономику, фритредерства и частного предпринимательства. Самостоятельность, опора на собственные силы, индивидуализм и свободная конкуренция стала основой экономической концепции либерализма. С полным основанием её можно считать пятым основным принципом либеральной идеологии.

Что касается зарубежной историографии, то по поводу теоретических основ либерализма до сих пор идут нескончаемые споры. В целом здесь можно выделить два основных направления: современный постклассический либерализм и так называемый «коммунитарный» либерализм. Сторонники постклассического либерализма Джон Роулз, Рональд Дворкин, Исайя Бёрлин добавляют к уже известным принципам либерализма ещё два: принцип справедливости и принцип нейтральности. Основное содержание принципа справедливости, разработанного Д. Роулзом состоит в обосновании того, что люди в исходной позиции выберут принцип равных свобод и принцип, состоящий из двух частей: принципа дифференциации и принципа равных возможностей. Согласно принципу равных свобод, «каждый человек имеет право на максимально широкую систему равных основных свобод, совместимых с аналогичной системой свобод для всех»[126]. По-Роулзу, каждый человек выбирает общество, обеспечивающее максимальную индивидуальную свободу, поскольку такая свобода служит основным источником его социальных надежд. Вторая часть принципа справедливости Роулза формулируется так: «Социальные и экономические неравенства должны быть сглажены таким образом, чтобы они вели к наибольшей выгоде наименее преуспевающих» (принцип дифференциации) и «чтобы связанные с ними должности и посты в обществе были открыты для всех при условии честного соблюдения равенства возможностей» (принцип равных возможностей)[127]. Таким образом, по-Роулзу, человек в исходной позиции должен выбрать общество, в котором наименее преуспевающие окажутся в положении наилучшем из возможных. Указанные принципы образуют строгую систему приоритетов: первый принцип имеет приоритет над вторым, а принцип дифференциации имеет приоритет над принципом равных возможностей.

При этом, принцип справедливости не опирается ни на какое определенное истолкование блага, не предполагает никакого конкретного представления о достойном образе жизни и ценностях. Принцип справедливости задает структуру основных прав и свобод, в рамках которой отдельные индивиды – каждый со своими целями, интересами и убеждениями – получают возможность следовать и воплощать в жизнь свои представления о благе. Отсюда следует, что задача государства состоит в том, чтобы поддерживать эту справедливую социальную структуру и не навязывать своим гражданам определенный образ жизни и определенную систему ценностей. Это означает, к примеру, что государство должно гарантировать свободу слова на том основании, что она позволяет людям формулировать свои собственные взгляды и выбирать свои собственные цели, а не в силу того, что подобный образ жизни предпочтительнее безразличия к общественным делам или что свобода слова увеличивает общее благополучие. Государство должно выступать нейтральным арбитром между индивидами, имеющими различные и часто конфликтующие представления о благе, не отдавая предпочтения ни одному из них. Этот принцип нейтральности государства является наиболее важной частью концепции Д. Роулза и его сторонников[128].

Подобный подход подвергся резкой критике сторонниками «коммунитарного» или социального либерализма Майклом Сэнделом, Чарльзом Тэйлором и другими. Они считают, что в теории Д. Роулза и его последователей личность понимается как то, что дано «до и отдельно» от каких бы то ни было ценностей, целей, социальных связей и отношений, как некий «чистый субъект», лишенный всех определяющих его качеств. В результате игнорируется включенность человека в разнообразные общественные отношения и его «нагруженности» разными социальными ролями. Концепция личности Д. Роулза неизбежно оборачивается и социальным индивидуализмом, для которого общество является не более чем результатом договоренности между индивидами, цели которых определены заранее, при этом игнорируется тот факт, что социальные связи имеют самостоятельную ценность, помимо их важности как средства достижения других, чисто индивидуальных целей[129].

Таким образом, сторонники «коммунитарного» либерализма в целом признают наличие в классическом либерализме принципов индивидуализма и нейтральности государства, однако, резко критикуют их как ошибочные и не соответствующие реальной ситуации в обществе.

Итак, на основе приведенных точек зрения попытаемся выделить основные черты либерализма как общественно-политического течения. На наш взгляд, они следующие:

Ярко выраженный индивидуализм, провозглашение автономии личности, ее самоценности;

Главная цель либерализма, исходя из первого принципа – это достижение полной свободы личности – как политической, так экономической и духовной;

Принцип нейтральности или невмешательства государства в существующие взаимоотношения людей;

В экономическом отношении отстаивание принципов свободы экономической деятельности, неприкосновенности частной собственности, свободной конкуренции, невмешательства государства в экономику;

Принцип правового государства и максимального самоуправления гражданского общества, которое противопоставляется государству;

Принципиальный отказ от революционного способа преобразований, вывод в связи с этим о возможности перемен в общественном строе только мирным путем – путем реформ «сверху».

Итак, мы видим, что «либерализм» – понятие более широкое, чем «конституционализм», оно включает в себя не только конституционно-правовые идеи и принципы, но и экономический аспект – требование свободы предпринимательства и т. д. При этом следует отметить, что если конституционализм может быть аристократическим, дворянским, буржуазным, исходя из состава участников и их конечных целей, то либерализм – это чисто буржуазное течение общественной мысли по своим целям и задачам именно благодаря своему экономическому аспекту. Конституционализм же – это политико-правовая часть либеральной идеологии, причем аристократический конституционализм к либерализму не относится.

Одной из самых интересных и до сих пор малоизученных проблем истории конституционализма является его соотношение с масонством. Существует ли вообще связь между этими течениями общественной мысли? И если существует, то в какой степени? На эти и ряд других вопросов мы попробуем ответить в этой главе.

В настоящее время существует огромный массив литературы по истории масонства – как мирового, так и российского. Однако большинство из них посвящено изучению вопросов, связанных с истоками и происхождением масонства, этапами его становления и развития, особенностями различных масонских систем. Вопрос о соотношении масонства с конституционным движением оказывается как бы вне поля зрения большинства ученых-исследователей истории масонства. Тем самым изучение этой проблемы вдвойне представляет познавательный и научный интерес.

Из всего многообразия литературы по истории масонства в данной работе были использованы прежде всего работы дореволюционных авторов Г. Шустера «Тайные общества, союзы и ордена», А. Н. Пыпина «Русское масонство в XVIII – 1-й половине XIX вв.», Г. В. Вернадского «Русское масонство в царствование Екатерины II», С. П. Мельгунова и Н. П. Сидорова «Масонство в прошлом и настоящем»[130] и особенно работы замечательной исследовательницы российского масонства Т. О. Соколовской, выполненные на высоком научном уровне и не утратившие поэтому своей актуальности в наше время[131]. Следует отметить также и труды современных исследователей, прежде всего Т. А. Бакуниной, В. С. Брачева и Д. Э. Харитоновича, в которых дается обстоятельный анализ основных этапов развития российского масонства.[132]