Читать онлайн «Информационная работа стратегической разведки. Основные принципы». Страница 20

Во-вторых, при одностороннем подходе к понятию «возможности» разведчик может не обладать знаниями в области военного искусства. Предположим, флот с десантом в составе таких-то судов при поддержке известного количества самолетов встретил противодействие со стороны определенного количества кораблей, береговых батарей и бомбардировщиков. Сколько войск удастся высадить при таких условиях? Чтобы решить такую задачу, необходимы обширные специальные военные знания, которыми обладают лишь немногие сотрудники информации. Им обычно и не требуется иметь таких знаний. Однако, только хорошо разбираясь в подобных вопросах, можно заявить, употребляя слова в их общепринятом обыденном значении: «Во время войны Куба располагает возможностью высадить в США десант в составе одного пехотного полка».

Путаница усиливается, поскольку, применительно к условиям мирного времени, отмеченные трудности понимания термина «возможности» не возникают. Когда мы употребляем этот термин, имея в виду мирное время, мы мыслим, говорим и пишем правильно. Это создает у нас ошибочное представление, будто дело всегда обстоит таким образом. Когда же мы пользуемся понятием «возможности» в условиях военного времени, неожиданно возникают недоразумения.

Иногда для обозначения «возможностей при отсутствии противодействия» используется термин «общие возможности», а для обозначения возможностей с учетом противодействия — «чистые возможности». Однако эти термины не применяются достаточно последовательно, чтобы можно было избежать бесконечной путаницы.

Если мы доведем до логического конца рассуждения о применении понятия «возможности» в том смысле, как его понимают разведчики, мы можем прийти к самым абсурдным выводам. Подумайте над следующими примерами.

Имея в виду некоторые сильнодействующие боевые отравляющие вещества, иногда публично говорят, что один самолет может доставить их в достаточном количестве для того, чтобы «уничтожить» столько-то миллионов человек. Подобные заявления обычно основаны на том, что если несколько миллиграммов этого отравляющего вещества поднести к носу человека и дать ему полностью его вдохнуть, то такой человек погибнет. Один самолет может взять на борт такое количество отравляющего вещества, с помощью которого имеется возможность истребить миллион человек только при указанных условиях. В этой связи можно сослаться на опубликованную 19 сентября 1946 года в газете «Нью-Йорк тайме» статью под следующим заголовком (я привожу здесь заголовок дословно. Статья не снабжена уточняющим подзаголовком): «Одна унция нового сверхотравляющего вещества может уничтожить население США и Канады». Обратите внимание, автору показалось недостаточным уничтожить все население США и он добавил еще канадцев. Таковы абсурдные выводы, к которым нас может привести употребление понятия «возможности» и рассуждения о том, что «можно» сделать с помощью данного вида оружия при отсутствии противодействия.

В качестве крайнего (на этот раз вымышленного) примера можно предположить следующее: американская армия насчитывает два миллиона человек. Куртэния имеет два миллиона патронов. С помощью одного патрона можно меньше чем за полминуты убить одного человека. Поэтому Куртэния имеет возможность уничтожить оборонительные силы США меньше чем за одну минуту!

Как лицо, пользующееся разведывательной информацией-, всегда относитесь с подозрением к термину «возможности». Будьте настроены критически, спрашивайте себя, что имеет в виду составитель информации, когда говорит о возможностях, при каких условиях его утверждения о возмрж-ностях окажутся правильными, при каких сомнительными или неправильными?

Как составитель информации всегда четко определяйте условия, при каких ваше утверждение будет правильным. Если вы говорите о возможностях применительно к воен-но'му времени или имеете в виду только возможность при отсутствии противодействия, обязательно оговорите эти обстоятельства. Никогда не допускайте, чтобы человек, пользующийся информацией, неправильно истолковывал ваши данные о возможностях. Старайтесь вовсе не пользоваться этим термином и применяйте, где это допустимо, какой-либо другой.

Если же вы лицо, редактирующее или проверяющее информационные документы после их составления, то критически изучайте все те места, где идет речь о «возможностях». В случае необходимости требуйте соответствующих разъяснений[25].

Сделав еще один шаг и вместо вопроса «Что может сделать противник?» поставив перед собой вопросы «Что намеревается сделать противник в будущем?», «Каково вероятное направление действий противника?», мы вступим в совершенно новую область.

Информация о «существующем положении» и «возможностях» основана на объективных фактах. Их можно, по крайней мере теоретически, измерить и сосчитать. Пытаясь же определить намерения или «вероятное направление действий» противника, мы поступаем, как гадалка, вперившая свой взор в хрустальный шар[26].

По мере того как мы оставляем область войсковой разведки и углубляемся в область стратегической разведки, такие понятия, как «намерения» и «вероятный курс действий», приобретают все больший вес. Кент [5], например, говорит: «Вероятный курс действий. Оценки. Я пытался доказать, что если вы представляете стратегическое положение Великофрузинии, изучили ее специфические уязвимые места и то, как она сама их оценивает, а также положение и уязвимые места других государств, с которыми необходимо считаться при оценке положения, то вы уже располагаете немалыми возможностями предсказать вероятный курс действий этой страны.

Для того чтобы ваше предсказание было более надежным, вы должны дополнительно располагать сведениями по следующим двум вопросам. Во-первых, вы должны знать, какого курса Великофрузиния придерживалась в прошлом. Не говорит ли история внешней политики этого государства о наличии какого-либо курса, которому оно будет следовать и в дальнейшем? Не проводило ли это государство в международных отношениях определенной линии в течение столь длительного времени, что эта линия превратилась в окончательно сложившуюся традицию? Не является ли эта линия призраком, основанным на чем-то иррациональном? Окажет ли эта традиция или призрак влияние, хотя бы вопреки логике, на вероятный курс действий Великофрузинии в настоящее время? Имеется ли у нее на международной арене союзник, с которым она никогда не порвет? Нуждалась ли она на протяжении многих лет в «восточном союзнике»? Есть ли у нее надежные «жизненно важные для сохранения государства коммуникации», которые она должна охранять? Стремится ли она приобрести «незамерзающие порты»? Сведения такого рода важны, но ими надо уметь пользоваться осторожно. Дело в том, что, хотя сила традиций велика, может случиться так, что именно в настоящий момент Великофрузиния собирается с духом, чтобы порвать с традициями прошлого. Во-вторых, вы должны знать предельно точно, как сами великофрузинцы оценивают свое положение в сложившейся обстановке…

Подводя итог, можно сказать, что если разведка вооружена разнообразными знаниями, охарактеризованными мною в этой главе, и если в ее распоряжении находятся многочисленные факты, на которых основаны эти знания, то разведка должна быть в состоянии выдвигать весьма проницательные предположения (их обычно называют «оценками») о вероятных действиях Великофрузинии или любой другой страны при любых обстоятельствах. Заметьте, что разведка не претендует при этом на непогрешимость своего предвидения. Разведка просто считает, что тот ответ, который она дает, представляет собой в высшей степени продуманную и объективно обоснованную «оценку».

Таким образом, разведка должна иметь обоснованное мнение о том, какие политические шаги та или иная страна будет, вероятно, предпринимать по своей собственной инициативе в течение следующего года».

В стратегической разведке мы имеем обычно больше времени для изучения обстановки, чем в войсковой разведке. Подготовка действий стратегического характера, с помощью которых данное государство будет пытаться осуществить свои намерения, часто затрагивает тысячи людей, требует проведения большой предварительной работы в промышленности и т. п., и поэтому ее трудно скрыть. Данные о «намерениях», представляемые стратегической разведкой, поэтому чаще оказываются правильными, чем соответствующие данные войсковой разведки.

В начале 1945 года лондонская газета «Дейли экспресс» опубликовала приводимую ниже заметку, которая являлась пародией на наши попытки как-то объяснить недостатки в использовании разведывательной информации в период сражения в Арденнах. Заметка затрагивала понятия «возможности» и «намерения», не называя их. Комментатор по военным вопросам газеты «Дейли экспресс» писал: