Читать онлайн «#Ваш мальчик – больше любви, меньше паники. Как не сойти с ума, воспитывая сына». Страница 12

Но больше всего меня удивляет, откуда берется интерес мальчиков к конструированию и стихийный милитаризм. «Мой сын, похоже, полюбил войну, и что ни день у нас – то новобранец, солдатский кивер и солдатский ранец – иных игрушек не дари ему!» – поет Вероника Долина. Меня, как маму и как женщину, совершенно поражает этот феномен психологии маленького мальчика: любовь ко всему военному – к оружию, солдатикам, военной атрибутике и военной иерархии.

Откуда она берется, причем в совершенно мирных, гуманитарных семьях?! Возможно, проистекает из мужской природы, из тех самых тенденций к экспансии и агрессии, может быть – из коллективного бессознательного. Так или иначе, но эта особенность есть, и ее надо учитывать: не запрещать игрушки, имитирующие оружие, как иногда поступают очень уж гуманистически настроенные родители, ходить в музеи военной тематики, если мальчику это интересно, учить с ним флаги разных стран и знаки воинского отличия.

А любовь к иерархии можно использовать как прекрасный способ поддержания дисциплины и получения от малыша посильной помощи. Назначьте сына рядовым, а себя – ну, хотя бы лейтенантом (а лучше генералом), и вот, готова увлекательная игра: рядовой получает приказ обедать, чистить зубы, застилать кровать. И вам не приходится выслушивать: «Нет! Не хочу! Еще минутку!», и сыну интересно.

Что еще отличает мальчиков-дошкольников от девочек этого же возраста? Интеллект мальчика, особенно в первые годы жизни, развивается таким образом, что мальчик скорее преуспевает в тех видах деятельности, где речь второстепенна и необязательна: двигательные навыки, зрительно-пространственное мышление (залезть, пролезть, пройти, запомнить путь), конструирование. Это – так называемая невербальная составляющая интеллекта. Очень важная составляющая! Без нее никуда будущим строителям, водителям, конструкторам, инженерам, архитекторам, пилотам, диспетчерам, машинистам, то есть работникам традиционно «мужских» профессий. Конечно, есть и девочки, одаренные в области невербального (или, иначе, неречевого) интеллекта, но мальчиков с такой структурой интеллекта преимущественно больше.

Однако в жизни это выливается в то, что, едва начав ходить, мальчик тут же начинает разбирать, раскручивать, разламывать, развинчивать большую часть попадающих к нему в руки предметов. Механические и электронные игрушки, бытовая техника, розетки, домашняя утварь – все это методично разламывается, изучается и разламывается на еще более мелкие детали. Мало какой родитель, видя очередные обломки, думает о том, какой хороший инженер вырастет из пацана, – скорее, подсчитывает расходы на починку или покупку нового гаджета. И, конечно, злится, ругается, в крайнем случае – вздыхает снисходительно, вспоминая себя в детстве.

Воспринимать позитивно эту особенность, и правда, трудно. Но, по крайней мере, можно минимизировать затраты. Как? Во-первых, специально отдавать на растерзание ненужные, вышедшие из строя предметы: пусть изучит! Классно, если папа посидит рядом, поможет разобрать и объяснит, что к чему. Во-вторых, можно научить даже дошкольника не только разбирать, но и чинить сломанное: показать, как приклеить, привинтить, а в дальнейшем – припаять, забить гвоздик, найти неполадку в микросхеме. Прекрасно, если в семье есть кто-то, кто умеет и любит работать руками, может купить ребенку простой и безопасный набор инструментов и научить ими пользоваться.

Но даже «женский» ручной труд будет интересен маленькому мальчику, если даст возможность понять, как все устроено. Он с удовольствием помоет овощи, «помнет» тесто, сделает пару стежков, понаблюдает, как кипит вода в кастрюле, как образуются пузырьки, как свекла красит воду в красный цвет…

Главное, чтобы рядом был взрослый, следящий за безопасностью и готовый ответить на бесконечные «почему» или просто объяснить, что именно малыш делает и зачем.

Мальчик лет четырех-пяти, скорее всего, заинтересуется детским телескопом, микроскопом, фотоаппаратом, потому что это тоже способы узнать, как устроен мир. И тут опять же нужен кто-то, способный показать, объяснить, ответить на вопросы.

По тем же причинам – из природной любознательности и стремления познавать мир – мальчишки обожают что-то строить и конструировать. Когда родители спрашивают меня, какие игрушки у детей самые популярные, я отвечаю, что, по моему опыту, самые «долгоиграющие» игрушки у мальчиков – это кубики и блоки, а еще – конструктор типа «Лего», со множеством деталей: лет с двух-трех и до двенадцати-тринадцати что-то строить – любимое занятие. Конечно, тут все действуют немного по-разному, кто-то любит строить по готовым схемам и очень бережет сделанное однажды, кто-то свободно творит, выдумывает и переделывает собственные корабли, самолеты, машины, легко ломает однажды сделанное, но очень сердится, когда это делают другие. Наблюдайте за своим ребенком – может быть, в его поведении вы узнаете себя в его возрасте или кого-то из близких. И тут же всплывут и семейные мифы, и семейные ожидания – куда без них.

Любовь к конструированию и познанию того, как все устроено, очень ярко выражается и в мальчишеских рисунках. В то время как девочки рисуют принцесс и цветы, мальчики изображают войну и создают чертежи все тех же кораблей, самолетов, автобусов и поездов. Удивительно, но если рисунок маленькой девочки – скорее, стремление передать красоту и впечатление от чего-то, то рисунок мальчика – стремление передать действие и детали, этому действию способствующие. Он часто кажется невыразительным, лишенным художественности, поэтому бывает трудно разглядеть художественную одаренность маленького мальчика. В раннем возрасте изостудии и художественные школы заполнены по большей части девочками, тогда как среди взрослых художников женщина – огромная редкость, если только речь не идет о прикладном творчестве, о ремесле в профессии. Интересно исследовать причины такого «неравного» соотношения.

Прежде всего, это гендерные стереотипы, которые проявляются и в том, что рисунки мальчиков в детском возрасте сильно отличаются от рисунков девочек: они меньше передают красоту и эмоциональное ощущение от изображаемого и больше демонстрируют действие и конструкцию нарисованного объекта.

Педагоги и родители, занимающиеся ранним эстетическим воспитанием (чаще всего – тоже женщины!), оценивают прежде всего выразительность, эстетику изображения – мальчишеские «схемы» и «движухи» кажутся им некрасивыми. Забавно, что такой критерий отбора в плане реальных будущих способностей к изобразительному творчеству абсолютно непродуктивен! Потому что рисование – это по большей части попытка передать конструкцию объекта и его движение изобразительными средствами, и она предполагает постоянный анализ изображения, постижение сути его устройства. Именно способность анализировать конструкцию, способность постигать схему – основа любой художественной профессии.

Итак, педагоги, отбирающие способных детей раннего возраста, руководствуются критерием «умение рисовать красивую картинку», который ничего не говорит о художественных способностях в широком смысле слова, и выбирают в основном девочек. С другой стороны, родители считают рисование «не мальчиковым», «не мужским» занятием, плохой будущей профессией для мужчины, и в целом – феминной сферой, недостойной настоящего мужчины. Так что зачастую, даже если мальчик проявляет недюжинные способности и интерес к рисованию или к другой сфере «немужских» увлечений, родители бывают критически настроены и не спешат развивать в мальчике такие «богемные», «женственные» таланты.

Доходит до смешного: пока четырех-пятилетний мальчишка любит рисовать, его увлечение никак не поддерживают в семье. Мальчика отдают в спортивную секцию, говорят, что настоящий мужчина должен уметь хорошо постоять за себя, как папа-спортсмен. А когда он начинает увлекаться спортом и к подростковому возрасту достигает неплохих результатов, родители возмущаются, что «вырастили гопника, которого ничего, кроме спорта, не интересует, никаких эстетических запросов!».

К чему я все это говорю? К тому, что уже в раннем возрасте начинают проявляться таланты и способности ребенка, часть которых будет казаться родителям «не мальчиковыми» или, наоборот, «слишком уж мальчиковыми», но имеет смысл помнить, что наши представления о «типично мужских» или «типично женских» занятиях – следствие наших личных гендерных стереотипов, то есть каких-то шаблонов, принятых в наше время, в нашей местности и только среди нашего ближайшего окружения.

А ведь если чуть-чуть задуматься, то еще сто лет назад в Европе и России учитель и врач были исключительно мужскими профессиями! И всего тридцать лет назад программистами работали исключительно женщины средних лет – это была малооплачиваемая и непрестижная профессия. Мир меняется, то, что сегодня считается исключительно прерогативой мужчин, назавтра становится женским занятием, женской манерой или женской одеждой. К примеру, как вам такое утверждение: «Мужчины носят брюки, а женщины – юбки»? Ложно оно или истинно? Действительно ли в современном мире большинство мужчин считают юбки и платья женской одеждой, а брюки и штаны – мужской? Да, конечно, европейские женщины часто теперь носят брюки, джинсы, шорты, бриджи, лосины… И в то же время есть шотландцы с их килтом. Может, кто-то еще вспомнит греческих эвзонов, одетых в подобие юбочек. Но если раздвинуть границы чуть шире, то мы увидим африканцев в гран-бубу, арабов в галибах, ланкийцев и индусов в дхоти… И так практически с любым гендерным отличием, то есть культурным или поведенческим признаком «мужского» и «женского».