Читать онлайн «Люди Севера: История викингов, 793–1241». Страница 30

Норманнская ДНК

На Северных островах влияние викингов оказалось самым мощным, что объясняется их близостью к Норвегии. Эти острова, должно быть, казались норвежцам привлекательным местом для жизни. Условия похожи на запад Норвегии, так что колонисты без труда могли сохранить свой традиционный пасторальный образ жизни. Шетландские острова в основном покрыты торфяными болотами и лугами с грубым травостоем, но Оркнейские, хотя и безлесные, и продуваемые, богаты хорошими пахотными землями, которых не хватало в Норвегии. Вдобавок ко всему острова были удобно расположены: недалеко от дома и родни, и в то же время отсюда можно пускаться в походы дальше на юг. Изолированные пиктские сообщества не могли организовать совместную оборону против захватчиков и были, по-видимому, разгромлены быстро и легко. Кое у кого из местных пиктов было что отнять и кроме земли – об этом свидетельствует крупный клад, обнаруженный возле руин пиктского монастыря на острове Св. Ниниана в Шетландском архипелаге: серебряные украшения, рукояти мечей, драгоценные чаши VIII в. Датировка клада говорит о том, что, скорее всего, хозяин спрятал ценности от норманнских разбойников. А поскольку клад не был вырыт, его владельца, по всей видимости, постигло несчастье.

Норманнские поселения на Северных островах – уникальный случай в истории скандинавских колоний эпохи викингов. Всюду, где норманнские колонии соседствовали с местным населением, скандинавам предстояло раствориться в нем примерно через три поколения. Так было в Англии и Нормандии. Однако Северные острова надолго превратились в продолжение Скандинавии, став полностью скандинавскими по языку и культуре. До недавних пор причиной этого считали уничтожение и вытеснение викингами большей части пиктского населения. Норманнская колонизация определенно вызвала резкий слом в истории Северных островов. Не сохранилось никаких пиктских названий (есть несколько скандинавских топонимов, возможно имеющих пиктские корни, но здесь у ученых нет единого мнения), ни в одном из пиктских поселений не обнаруживается культурных слоев позже рубежа VIII и IX вв., хотя некоторые, как, например, Бирсей, были позже заново отстроены скандинавами. В раскопках местных скандинавских колоний почти не встречается пиктских артефактов, а значит, между колонистами и местным населением не было почти никаких контактов. Может показаться, что пикты исчезли без следа. Новая научная дисциплина ДНК-идентификация помогла прочесть в генах современных обитателей Северных островов несколько более сложную историю. Анализ Y-хромосомы, которая передается только по мужской линии, от отца к сыну, обнаружил у 44 % мужчин на Шетландских и у 33 % мужчин на Оркнейских островах присутствие особого генетического маркера, так называемого гаплотипа M17, которым также обладает большинство норвежских и шведских (но не датских) мужчин. За вычетом иммиграции Нового времени выходит, что в эпоху викингов примерно половина мужского населения островов была скандинавского происхождения. Изучение митохондриальной ДНК, наследуемой только по женской линии, показывает, что процент женщин, имеющих скандинавские корни, на Шетландских и Оркнейских островах такой же, как и мужчин. Отсюда понятно, что колонисты прибывали семейными группами: признак того, что они чувствовали себя в безопасности и не ожидали сопротивления от аборигенов. Что же произошло с пиктами? Завоевание, по всей видимости, сокращало их популяцию сразу несколькими способами: кто пал в бою, кто сел в лодку и бежал, а основная масса была захвачена и продана в рабство в другие страны. Немногочисленных уцелевших захватчики низвели до положения рабов, а вскоре ассимилировали.

На Гебридах история колонизации была разительно иной по природе. Генетический анализ показывает, что около 25 % нынешнего мужского населения Гебридов могут проследить свое происхождение до Норвегии, но среди женщин норвежские корни есть лишь у 10 %. Даже с учетом миграций Нового и Новейшего времени выходит, что норманнские поселенцы на Гебридах всегда оставались в меньшинстве среди гэльскоговорящих аборигенов. Ясно также, что большинство колонистов были неженатыми мужчинами, которые находили себе жен среди местного населения. И значит, селиться на Гебридах было опаснее, чем на Северных островах: сюда не всякий рискнул бы привезти жену и детей. Исландские саги как будто подтверждают, что многие из первых колонизаторов Исландии, такие как Ауд Мудрая и Хельги Худой, были гебридскими норвежцами, которые сочли жизнь там слишком суровой. Окончательную судьбу скандинавских поселенцев на Гебридах можно прочесть в топонимике: скандинавских названий много, но зачастую их нельзя опознать, так как до нас они дошли в гэлизированной форме, как, например, Ройниавал (Roineabhal – каменистое урочище), или как гибриды, сочетающие скандинавские и гэльские компоненты, например Скерривор (Skerryvore – большой риф) – от древнескандинавского sker и гэльского mhor (большой). Гэльские аборигены в конце концов ассимилировали колонистов, но на это ушли столетия, а не жизнь двух-трех поколений, как было с датскими поселенцами, ассимилированными в Англии и Нормандии. Частичная ассимиляция скандинавских колоний началась сразу же. Поскольку многие из поселенцев женились на местных женщинах, дети в этих семьях вырастали двуязычными, владели и древнескандинавским, и гэльским. Это полугэльское-полускандинавское население ирландцы называли Gall-Gaedhil, «иностранные гэлы», и Гебриды получили прозвище Innse Gall, «острова чужаков». Такой же процесс частичной ассимиляции происходил в Гэллоуэе, чье нынешнее название и есть искаженное Gall-Gaedhil. Истинные гэлы, вероятно, видели в «гэл-гэдихил» скорее скандинавов, чем своих, и Урард мак Койси, ирландский бард (умер в 990 г.), описывал их беспомощные попытки говорить по-гэльски словом giocgoc, что означает «тарабарщина». Ассимиляция нашла отражение и в материальной культуре, особенно в стилях ювелирных украшений, где кельтские элементы смешались со скандинавскими орнаментами. Популярные кельтские пряжки-застежки в виде разорванного кольца приспособились к северным вкусам, став проще в оформлении, но значительно крупнее.

Может быть, оттого, что многие из гебридских поселенцев взяли в жены христианок, они одними из первых среди скандинавов обратились в христианство. Впрочем, обнаружено здесь и несколько языческих норманнских захоронений, в том числе корабельное погребение Х в. в Порт-ан-Эйлин-Мор в Арднамерхане на западном побережье материковой Шотландии. Согласно ирландским источникам, некоторые из исконных гэлов даже отрекались от Христа и принимали языческие верования новых правителей. Но после утверждения норманнской власти огнем и мечом язычники и христиане на Гебридах, вероятно, мирно жили бок о бок, как и в других землях, колонизированных скандинавами. Один из гебридских викингов, Хельги Худой, ухитрялся одновременно поклоняться Христу и Тору, и подобного рода синкретизм, вероятно, был вполне обычным явлением. Этим, возможно, объясняется, что Айону 160 лет после Блатмака не грабили. Когда викинги нагрянули туда вновь в 986 г., это были чужаки, даны, изредка появлявшиеся в западных морях. Они убили настоятеля и 15 монахов: вероятно один из них и зарыл найденный на Айоне клад серебряных монет Х в. Существование большого количества топонимов с элементом papar можно расценивать как знак того, что Айона была не единственным монашеским сообществом, пережившим нападения норманнов: были и другие, просуществовавшие достаточно долго для того, чтобы соответствующее название закрепилось в широком употреблении.

Процесс ассимиляции и характер сосуществования скандинавов и исконных гэлов четко прослеживается на острове Мэн. Присутствие языческих захоронений, содержащих оружие, а иногда и лодки и даже останки людей, принесенных в жертву погребенному, указывает на значительную языческую колонизацию в середине IX столетия. Это подтверждают и генетические исследования: около 40 % современного населения острова имеет скандинавские корни. Коренное гэльское христианское население не истребили, но распределение скандинавских топонимов показывает, что колонисты забирали себе лучшие низменные земли, оставляя исконным жителям возвышенные каменистые участки. Может быть, гэлам поручали черную работу, например, пасти на холмах принадлежавший завоевателям скот. На христианских кладбищах пришельцы совершали языческие обряды в знак своей полной власти над аборигенами.

Обратившись в середине Х в. в христианство, колонизаторы воздвигли на острове несколько резных каменных памятных крестов, в которых смешивались английский, ирландский и скандинавский декоративные стили, а христианские образы сочетались с языческими. Все надписи на крестах рунические, однако в некоторых из них упоминаются люди с гэльскими именами – знак того, что на острове заключались смешанные браки. Известна также одна двуязычная надпись на гэльском и древнескандинавском (записанная древнеирландским огамическим письмом).