Читать онлайн «Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека». Страница 53

…Если это не предельный идиотизм, то что тогда предельный идиотизм?..

Впрочем, помимо идиотских высказываний есть у феминисток и точные наблюдения. Например:

– Чтобы понять, что это сексистский ролик, вставьте вместо слова «женщина» туда слово «негр» или «еврей» – и вы все поймете! «О чём думает негр на работе? О баскетболе… О чём думает еврей на работе?..» Да на Западе за такие вещи просто в суд подадут. За расизм, антисемитизм… За то, что представляете всех негров или евреев в неприглядном свете.

Хм. Действительно, похоже на расизм. Но если вдуматься… Разве по сути своей слоган «О чём думает негр на работе? О баскетболе…» – расистский? Нет, конечно, но то, что подобные, вполне безобидные словесные конструкции воспринимаются как расизм, говорит лишь о степени закомлексованности всех этих «угнетённых». О степени их инфантильности.

О чём думает мужчина на работе? О бабах, о хоккее, о пиве… Господи! Да о чём угодно! И это ничуть не обидно. Потому что думать на работе только о работе – с ума сойдёшь. Да это и просто невозможно. И о баскетболе подумаешь, и о чае, и о том, что в туалет надо бы сходить…

Почему мужчины не обижаются, скажем, на смешную пивную рекламу, где их выставляют в забавном свете? Почему мужчины не ходят по улицам с требованием запретить рекламу, выставляющую их «в смешном» свете? Или с требованием запретить использовать мужское тело в рекламе? Ответ прост.

Потому что сильный и умный никогда не обижается на шутки. А вот закомплесованный, глупый и слабый – постоянно. Чем глупее и примитивнее человек, тем легче его обидеть. Человек недалёкий и неуверенный, априори считающий себя хуже других, всегда найдет повод обидеться. Поскольку ото всех ожидает наезда, оскорбительных намеков, подсознательно полагая, что только этого он и заслуживает от мира. А белый мужчина есть белый мужчина. Цивилизатор.

Однако стоит поставить вместо слова «мужчина» слово «женщина» или словосочетание «чёрный мужчина» (негр), как тут же дерьмо попрёт из всех щелей. Визгу будет!.. У-ни-зи-ли! Ос-кор-би-ли! Расизм! Дискриминация!

Когда Черчилля спросили, почему в Англии нет антисемитизма, он ответил: «Потому что англичане не считают евреев умнее себя». Так вот, мужчинам не приходит а голову обижаться на рекламу или сексизм, потому что:

а) мужчины не считают себя глупее или хуже женщин (а женщины считают себя хуже и глупее, отсюда – обиды и требование квот);

б) мужчины не распространяют рекламный образ на себя (а зачем это делать?)

Радикал-феминистки действуют ровно наоборот: «Эта реклама унижает всех женщин, потому что представляет образ женщины не так, как, по нашему мнению, он должен выглядеть!» – вот квинтэссенция феминистических воплей.

Первая несуразица тут заключается в том, что всех женщин эта реклама не унижает – только феминисток, а остальные просто не догадываются, что должны испытывать какие-то отрицательные эмоции из-за простого рекламного ролика. Тут надо особым складом ума обладать. Быть бешеной.

Вторая несуразица: а почему, собственно, образ женщин в рекламе должен соответствовать только и исключительно тому образу, который существует в головах феминорадикалок? Есть ведь и другие – образ женщины-матери, образ женщины-домохозяйки, образ развратной шлюхи наконец. Выбор образа жизни всегда за женщиной. А выбор образа женщины – за рекламодателем, нацеленным на определённую аудиторию. Так что не надо, дорогие феминистки, всем навязывать единый образ знатной производственницы…

Однако навязывают. Причём стараются донести до каждой женщины, по ошибке чувствующей себя счастливой, что «на самом деле» она несчастна, ибо «угнетена».

Именно так это и объяснила мне Радулова:

– Я должна довести до сознания всех женщин, что их унизили.

Это называется – с больной головы на здоровую. Собственные комплексы – в чужую душу. Брызжут вокруг своей ядовитой слюной, заражая, заражая, заражая… Стараясь превратить всю страну в Дом независимости, чтобы растолковать всем женщинам, что «на самом деле» с ними «плохо обращаются».

Но что же делать несчастному государству, если какой-то группе населения некая реклама кажется обидной? А руководствоваться простым психологическим правилом: человек всегда делает выбор сам – обижаться ему или нет. И если феминистка делает выбор в пользу обиды, кто же в этом виноват, кроме неё самой? Почему рекламодатель должен отвечать за чужие капризы?

По счастью, российское законодательство устроено более разумно, чем американское, – в соответствии с нашим законом, если некто не хотел вас намеренно оскорбить, а вы обиделись, это ваши проблемы. В противном же случае можно дойти до абсурда: обижаться и подавать в суд буквально на всё. Например, мне активно не понравилась (обидела, возмутила, раздражила) некая реклама (книга, кино, картина) – запретить её! Мой разум оскорбляют феминистки – запретить их! Меня возмущает качество «Жигулей» – запретить выпуск! Мне не нравится манная каша – запретить кашу!

В России, чтобы «законно оскорбить» кого-то, нужно, во-первых, обращаться непосредственно к оскорбляемому, во-вторых, делать это в грубой или неприличной форме, либо распространить про человека порочащие сведения. Например, публичное заявление о том, что конкретный Иван Петрович Козлов – идиот (вариант: вор и пропойца) есть оскорбление. А если Иван Петрович сам узнал себя в какой-то абстрактной рекламе и обиделся – это его личные трудности. Именно поэтому наши феминистки в суды не подают, а действуют обходным маневром – с помощью внесудебной расправы – через комиссии по признанию рекламы неэтичной.

Будьте уверены, скоро российские волчицы начнут искать ведьм и в других рекламах. Например, обвинят рекламу женского белья в сексизме, потому что в ней используется женское тело. «Эксплуатация женского тела в рекламе» – это уже просто штамп на Западе.

Дошло до того, что одна из европейских фирм женской одежды нарядила в туфли, лифчик и прочие бабские аксессуары волосатого мужика и разместила его на рекламном щите с надписью: «В этой рекламе не было использовано женское тело».

Однако самое смешное не это. По закону некоторые товары, например, пиво, нельзя рекламировать с использованием образов животных. Феминистки требуют ограничить использование образа женщин в рекламе. Тем самым уравнивая себя с животными. Женщинам и собакам воспрещено…

Пока я писал эту книгу, в возрасте 58 лет померла легенда американского феминизма – агрессивная феминистка Андреа Дворкин. О мёртвых – либо хорошо, либо ничего. Попробую.

Андреа Дворкин была культовой фигурой всех американских феминисток. Эта здоровенная, толстая баба с несколько дебиловатым выражением лица (если не верите, попробуйте найти в сети её фотографии) ненавидела мужчин всеми фибрами своей дефектной души. Секс с мужчиной представлялся Дворкин омерзительным мероприятием. Отсюда и её знаменитая идея о запрете порнографии, так откровенно изображающей гетеросексуальные акты.

Всю свою жизнь лесбиянка-теоретик посвятила продвижению одной-единственной, достаточно примитивной мысли: порнография унижает женщину. Фамилию этой женщины лесбиянка никогда не называла, но мы-то с вами понимаем, что её фамилия полностью совпадает с той, что написана на могильном камне Андреа.

Свои личные чувства покойная пыталась натянуть на всех остальных женщин. Она полагала, что если каких-то женщин порнография не унижает, значит, они неправильно себя чувствуют. А как правильно они должны себя чувствовать, могла объяснить только Дворкин. Она была убеждена: порнография должна унижать всех женщин. Потому что она, Дворкин, так считает.

Казалось бы, в свободном либеральном обществе подобные вопросы решаются просто: если тебя порнография унижает – не снимайся в порнографии. Не снимай порнографию сама. Наконец, не покупай порнографию!.. Но поскольку свободным и либеральным американское общество назвать можно только с большой натяжкой, эти простые соображения теоретикам никогда не приходят в голову. Они хотят, чтобы все думали как они: если я не люблю манную кашу, то пусть её запретят! Запретят для всех – и для тех, кто любит, и для тех, кто не любит. Потому что Я так хочу и даже придумала для этого важное теоретическое объяснение: в манной каше противные комки.

«Объяснения» у запретителей всегда находятся самые благородные – те самые противные комки; забота о детях; борьба с развратом или еще какая-нибудь трудно формализуемая ерунда. На самом же деле все эти «объяснения» есть то, что в психологии называют рационализацией или объективизацией. Попросту говоря, облачение в словесные псевдорациональные конструкции своих внутренних страхов и комплексов. Как правило, своё животное стремление к запрету чего-либо запретители оборачивают в фантик морали, обёртку заботы о ближнем или, как в случае Дворкин, в замысловатую бумажку «унижения женщин».