Читать онлайн «Педагогика. Книга 1: Общие основы: Учебник для вузов». Страница 40

Теория врожденных идей выгодна тем, кто желает править людьми. «Обладать авторитетом диктатора принципов и наставника неоспоримых истин и понуждать других на веру принимать за врожденный принцип все, что может служить целям учителя, – это немалая власть человека над человеком» [52] . Нетрудно заметить, что данное объяснение имеет и педагогический подтекст, поскольку содержит намек на несовершенство традиционной системы образования и воспитания.

Врожденной, по мнению Локка, является лишь способность познавать, а потому знание – вещь всегда приобретенная. Но если от рождения у человека нет никаких идей и его душа подобна чистому листу бумаги, то что же составляет сущность человека? На это он отвечает, что существенным элементом человеческой природы являются чувственные реакции и действия, которые он называет простыми идеями ощущений. К ним он относит прежде всего удовольствие или наслаждение, неудовольствие или страдание, и происходят они в зависимости либо от состояний нашего тела, либо от мыслительных способностей. Они связаны между собой и могут вызываться одними и теми же предметами.

Остроумный и тонкий Э.Б. Кондильяк также пренебрежительно относился к теории врожденных идей и даже упрекал Локка за то, что тот напрасно потратил столько усилий для ее опровержения. По мнению исследователей, Кондильяк доводит понятие Локка о «чистой доске» до крайности. Действительно, с одной стороны, он утверждает, что природные дарования являются мнимыми; от рождения человек подобен статуе, лишенной каких бы то ни было идей, и его сущность есть не что иное, как то, что он приобрел в ходе эволюции. Природа дала человеку только органы ощущения, и единственное преимущество, которое дается человеку при рождении, – это лучше или хуже приспособленные к восприятию органы. В связи с этим Кондильяк говорит о неодинаковой активности способностей у разных людей и наличии двух видов дарований: одни приобретаются посредством насилия над органами, другие являются следствием счастливого их расположения от природы. Поэтому можно говорить и о двух видах изобретательности – таланте и гении. Талантливый человек обладает особенностями, которые есть и у других людей; он более других способен сочетать идеи одной науки или искусства. Гениальный человек обладает свойствами оригинальными и способен изобретать новые искусства или науки [53] .

Философы, и среди них весьма видные, немало колебались: с одной стороны, влияние чувственного опыта очевидно и выстроенные на этом основании теории кажутся логичными, с другой – если чувственному опыту не за что зацепиться, то как он может вызывать какие-то преобразования и даже рост в человеческом сознании? Среди колеблющихся был большой знаток человеческой природы К. Гельвеций, который в своей работе «О человеке» писал, что «душа есть не что иное, как наша способность ощущать, и вот почему, как это доказал Локк и как вытекает из опыта, все наши идеи получаются нами через наши ощущения» [54] , но тут же автор спешит себя поправить и объясняет этот тезис по-другому: «Это следует понимать, что ощущения являются катализатором, ускорителем вытягивания из подсознания необходимых идей: то, что сами ощущения оказывают содействие рождению идей в сознании и возникновению знаний, не подлежит сомнению и признается как материалистами, так и идеалистами. Получая одни и те же самые ощущения от одних и тех же предметов, он (ребенок. – И.П.) вспоминает о них, и воспоминания эти тем ярче, чем чаще повторяется влияние предметов на них. Их влияние следует рассматривать как важнейшую часть его воспитания» [55] . И далее: «Человек рождается невеждой: он не рождается дураком и не без усилий даже становится им» [56] .

Впрочем, скоро автор уходит от высокой теории и свои усилия сосредоточивает на практике человеческого воспитания. Больше всего его занимает вопрос: являются ли различия между людьми следствием природы или воспитания? Ответ однозначен: это следствие воспитания. Но какого бы совершенства ни достигло воспитание, не надо думать, что оно сделает гениальным, любого, кто способен его получить. С помощью воспитания можно вызвать соперничество между гражданами, приучить их к вниманию, раскрыть сердца для гуманизма, а ум – для истины, сделать из граждан если не гениальных, то добродетельных и понимающих людей. «Квинтилиан, Локк и я твердим: неравенство ума есть результат известной причины и эта причина – различия в воспитании» [57] .

Категорически не отрицает наличия у человека врожденных идей и Д. Дидро. Он полагает, что человек рождается со способностью приобретать знания с большей легкостью и удовольствием, чем все другое в жизни. С его точки зрения, душа – ничто без тела, и все идеи идут от тела к душе, а не наоборот. Поэтому их нельзя рассматривать как разнородные субстанции.

Собственный оригинальный взгляд на теорию врожденных идей был у Гердера. О них он говорил лишь как о «предрасположении к восприятию», соединению и развитию определенных ассоциаций и образов. Таким образом, врожденный характер имеют лишь задатки внутренних способностей, которые не самодостаточны.

Принципиально и обстоятельно теорию «врожденных идей» отстаивали Р. Декарт, Н. Мальбранш, Г. Лейбниц. Я.А. Коменский поддерживал ее безоговорочно. И для нас его свидетельства самые ценные: «Интеллект сам по себе ничего не понимает, и, лишь будучи приложен к вещам, он озаряется вещами и озаряет вещи… В нашем уме от природы заложены контуры всей вселенной и всей гармонии мира. Поэтому не очень удачно Аристотелево сравнение ума с чистой грифельной доской, хотя не лучше и ее сравнение с закрытой книгой у одного из новых писателей (Герберта). Тот заставляет понимать ум как чисто пассивную потенцию, этот – как уже законченный акт; но ум ни то ни другое, а нечто среднее между этими крайностями: он активная потенция, актуализируемая своей собственной силой, но под воздействием внешних объектов … Следовательно, нет необходимости что-либо привносить человеку извне, но необходимо развивать, выяснять то, что он имеет заложенным в себе самом, в зародыше, указывая значение всего существующего» [58] . Вспомним и Сенеку: «Врождены нам семена всех наук, а Бог, как учитель, выводит способности из таинственной глубины» (О благодати. IV. 6).

К.Д. Ушинский также не отрицал идеи врожденного ума. На вопрос о пределах воспитания он отвечает: «Придавая большое значение воспитанию в жизни человека, мы тем не менее ясно осознаем, что пределы воспитательной деятельности уже даны в условиях душевной и телесной природы человека и в условиях мира, среди которого человеку суждено жить» [59] . И далее: «Мы уверены, что воспитание, совершенствуясь, может далеко раздвинуть пределы человеческих сил: физических, умственных и нравственных» [60] .

К этому вопросу К.Д. Ушинский возвращается многократно, последовательно растолковывая свое понимание реализации врожденных идей.

Философия и педагогика ХХ в. совсем отказались от идеи врожденного ума, предпочитая твердо стоять на позициях возникновения знаний из чувственного опыта.

Вот как начинается книга «Новая дидактика» (М., 2001) одного из современных теоретиков педагогики В.К. Дьяченко: «Источник всех наших знаний в конечном итоге – опыт» (с. 7). Из этого постулата выводятся дальнейшие положения, выстраивается теория. Да нет же! Хоть коллективный, хоть индивидуальный, хоть свой, хоть чужой – все же не опыт источник наших знаний. Знания уже есть, с ними человек рождается. Опыт их только запускает, активизирует, актуализирует. Чем больше опыта, тем больше в сознании идей активизируется.

В дополнение к изложенным аргументам рассмотрим новые вопросы.

Первый. Может ли человек, не имеющий никакого опыта, но достигший половой зрелости, зачать ребенка? Да, к этому он призван природой. Опыта нет, он ничего пока не видел и не знает, жил в какой-нибудь непорочной Сермии. А умение каким-то образом возникло. Откуда же?

Второй. Под влиянием определенных факторов, приводящих к блокированию отдельных программ мозга, возникает потеря памяти (амнезия). Как объяснить то, что, несмотря на привычные условия жизни, действие одних и тех же раздражителей и имеющийся опыт, память не возвращается, знания не возобновляются? Значит, не опыт руководит нашим интеллектом?

Третий. У многих насекомых и некоторых видов животных потомство ничему не учится у родителей. Их ростом и развитием руководит инстинкт. Почему же мы утверждаем, что не инстинкты, а только опыт приводит к возникновению знания у человека? Инстинктов у нас более чем достаточно, они точно действуют и ведут нас по жизни. Там, где кончается инстинкт, начинается действие сознательно приобретенного знания. Знание – продолжение инстинкта. Опыт – помощник, но не источник.

Четвертый. Известно, что в истории постоянно повторяются одни и те же события. На вопрос, чему нас учит история, Б. Рассел отвечал: она учит нас тому, что ничему не учит. Люди ведут себя всегда одинаково. Почему же молчит накопленный многими поколениями опыт?