Читать онлайн «Газета "Своими Именами" №21 от 22.05.2012». Страница 20

Возьмите Литву. Когда мы освобождали её от немцев, ведь она же была беднейшим краем! В составе СССР Литву подняли, сделали индустриально развитой, передовой, и тамошний народ это хорошо понимал. Кстати говоря, он и сейчас это понимает, оказавшись в ситуации, в чём-то напоминающей ту, которая была там до прихода Советской власти.

В общем, нормально мы сосуществовали с Прибалтикой до тех пор, пока Запад, воспользовавшись слабостью союзного руководства, не стал активно «напоминать» её жителям о мифической советской оккупации и ещё более активно помогать от неё освободиться.

Чем дальше мы отодвигаемся от тех последних советских лет и событий, тем больше о них понимаем. И всё большее количество людей на так называемом постсоветском пространстве приходит к осознанию: то, что мы потеряли более двух десятков лет назад, нам всем сейчас очень могло бы пригодиться. Единство бывших советских народов имею в виду…

Сергей ГРОМОВ, «Файл-РФ»

От редакции. Не то рассказал Филипп Денисович, не то. О крутом повороте истории нашей страны дал пояснения на уровне учителя церковно-приходской школы. Почему заговорил, совесть начала беспокоить? Ведь зарытого в землю Крючкова уже открыто называют предателем.

Чтобы совесть облегчить, надо рассказывать не о том, какой Горбачёв был плохой, а Громыко близорукий. Говорить надо о приводных ремнях и механизмах таких явлений, как, например, превращение информатора (агента?) КГБ Гусинского в «олигарха», а заместителя Председателя КГБ СССР генерала армии Бобкова в начальника службы безопасности при нём.

Или как по указанию Крючкова сотрудники Комитета фальсифицировали могилы «расстрелянных НКВД» польских офицеров. И т.д.

Без таких признаний суета с «откровениями» ничего не стоит. Незачёт. Имя Бобкова остаётся в чёрном списке должностных лиц, сдавших нашу Родину – СССР.

С первых дней работы над системой «Беркут» разработчики КБ-1 столкнулись с целым рядом сложнейших теоретических, конструкторско-технологических задач, проблемами обработки результатов экспериментальных исследований. Для их решения силами теоретического отдела были подготовлены методики графического построения следящих систем с помощью шаблонов и номограмм, математической обработки результатов экспериментов, табулированные функции использования статистических методов обработки экспериментальных данных. Но этого оказалось мало. Остро не хватало высококвалифицированных кадров, в частности инженеров, разработчиков. Поэтому пришлось привлекать для работы не только отбывающих срок наших специалистов, но и немцев из побеждённой Германии.

Среди заключённых, направленных на работу в КБ-1 - учёных и инженеров, были действительно выдающиеся личности. Например, член-корреспондент АН СССР Николай Сергеевич Кошляков, особая заслуга которого в том, что он первым написал систему уравнений, описывавших движение ракеты в трехмерном пространстве, и тем самым создал базу для моделирования этого движения на математических машинах.

Кошлякова с женой перевезли в Москву и поселили в элитном доме рядом со станцией метро «Аэропорт». Говорили, что помимо прочего он был консультантом Серго Берии, когда тот занимался написанием кандидатской диссертации. Берия защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата физико-математических наук в МГУ в 1948 году, а уже в 1952-м представил к защите докторскую диссертацию. Увы, в 1953-м (после ареста отца) его лишили обеих степеней.

Крупным учёным был Сергей Михайлович Смирнов. В КБ-1 его звали Эс-Эм. Срок ему дали за то, что остался на оккупированной немцами территории*. Смирнову принадлежит разработка двух фундаментальных методов исследования сложных систем автоматического регулирования. Первый из них - построение частотных характеристик, второй - статистическая линеаризация нелинейных устройств.

Другим ученым, которого привлекли к работам, оказался венгр - ведущий инженер Карл Сциллард. Его брат Лео Сциллард - один из разработчиков американской атомной бомбы. Карл же на фоне остальных специалистов КБ-1 ничем особым себя, к сожалению, так и не проявил.

Были среди заключенных и коллеги известного специалиста в авиастроении Роберта Бартини. Они вместе отбывали срок, работая в одной из «шарашек», которых в годы войны было множество. Бартини освободили в 1945 году, а его товарищей направили в КБ-1.

Другой знаменитый заключенный - Мстислав Воропанов. Он работал ведущим инженером по разработке аналоговой вычислительной техники и уже отсидел полтора срока. Первый срок - 10 лет - ему дали за то, что, будучи за границей в ранге контр-адмирала, запатентовал свое изобретение - тиратрон (газонаполненную электронную лампу). Второй 10-летний срок - за оскорбление какого-то тюремного начальника. «Освободили его досрочно после 15 лет заключения и оставили на нашем предприятии», - пишет в своих мемуарах Лев Горельков.

Вспоминает он также о встречах с Дмитрием Людвиговичем Томашевичем, которого посадили еще в декабре 1938 года за то, что именно он подписал последнее полетное задание Валерию Чкалову, легендарному советскому летчику. Освобожден он был уже после войны. На предприятии Томашевич занимался разработкой ракеты с поворотным крылом. Ее полет моделировался на аналоговой вычислительной машине. Он любил наблюдать на осциллографе процесс полета. Но довести разработку до конца не успел, так как отдел изменил свою специфику и НИР передали другому предприятию.

Среди заключенных обнаружился даже бывший грузинский князь Михаил Бенашвили. До революции он окончил Пажеский корпус в Петрограде. В совершенстве владел французским, английским, немецким языками. Держался как великосветский лев. Сидел за анекдоты, которые продолжал рассказывать, будучи в заключении.

Первым непосредственным начальником Льва Горелькова был именно заключенный. Звали его Сергей Александрович. Фамилию не объявляли, чтобы, по словам Горелькова, подчиненные, по обычаю того времени, случайно не назвали того товарищем. В технических отчетах о проделанном он подписывался просто трехзначным числом. Но в особо ответственных работах не подписывался совсем, только ставил печать с тем же номером. Срок - семь лет - ему дали также за анекдот, который рассказал слушателям военно-морского училища в Ленинграде, будучи там преподавателем. Поведал его поздно вечером, чтобы взбодрить уставших слушателей. А на следующий день его уже забрали.

Как-то в кабинете Сталина обсуждался некий технический проект, на который один из присутствующих дал отрицательное заключение. Встав из-за стола и покуривая свою знаменитую трубку, Сталин спросил своего помощника: «А кто ещё понимает в этом вопросе?». И получил ответ, что есть один, но он находится в местах не столь отдаленных. Поразмыслив несколько секунд, Сталин произнес: «Ну что ж, когда одна часть учёных сидит, другая часть хорошо работает». Как известно, в каждой шутке вождя была лишь доля шутки, и она очень ярко отражала ситуацию в стране.

Что касается работы немцев (вольнонаемных и заключенных) в КБ-1, то она охватывает период 1945-1953 годов. Идея использования зенитных управляемых ракет возникла в конце Второй мировой войны именно в Германии, когда на карту была поставлена судьба гибнущего рейха и судорожно искались методы защиты от непрерывных бомбежек авиации союзников. Именно тогда появились первые стрельбовые комплексы с локационным наблюдением и ручным управлением ракетами. Но ни «Вассерфаль», ни «Шметтерлинг» так и не были опробованы в деле из-за стремительного наступления советских войск. А вот разработки эти и идеи продолжали жить.

Используя свои возможности, Л. Берия перевез вначале в ОКБ №3 МАП, а затем и в КБ-1 всю немецкую фирму «Аскания», разрабатывавшую во время войны системы управления для немецких ракет Фау-1 и Фау-2. ОКБ-3 опытного завода МАП было передано в КБ-1 со всем металлорежущим и лабораторным оборудованием и личным составом в соответствии с распоряжением Совета министров СССР от 6 сентября 1950 года №14364-рс, подписанным Н. Булганиным. Личный состав ОКБ-3 на тот момент состоял из 60 немецких и советских специалистов во главе с техническим руководителем доктором Вольдемаром Меллером.

Немцы, заключенные и многие вольные с семьями жили в финских домиках посёлка «Сотый», который располагался в Тушине на пересечении улиц Сходненская и Фабрициуса. Посёлок состоял из трех изолированных частей. Ближе к Сходненской улице жили вольнонаемные специалисты. Дальше располагались немцы, за ними размещались заключенные - эти участки со строгой охраной окружали заборы. В поселке были свой магазин, больница, кинотеатр. Но раз в неделю немецкие женщины ездили покупать продукты в Елисеевский магазин на улице Горького. Им это позволялось на особых условиях, поскольку у многих мужья занимали серьезные должности заместителей начальников лабораторий и цехов, консультантов.