Читать онлайн «Сборник статей и интервью 2007г.». Страница 41

Уж, коль скоро речь пошла о столичных городах, то здесь «демпингуют» не «чужие», а «наши».

В общем, если нас беспокоит миграция как социальная проблема, говорить надо не о занятости, а о зарплате. Однако об этом почему-то националистические пропагандисты молчат. Причина проста: классовые интересы их спонсоров отнюдь не совпадают с интересами наемных рабочих. Иными словами, низкая зарплата «коренного населения» их вполне устраивает. Как, кстати, и роль, которую мигранты играют в экономике. Задача не в том, чтобы защитить рабочего «коренной национальности», а в том, чтобы поссорить его с таким же рабочим, только «инородного» происхождения.

Другой аргумент националистов (относящийся не столько даже к «иностранцам», но и к «россиянам» неправильного происхождения): они не знают нашего языка и культуры. «Как вы можете! - возмущаются либералы. - А как же мультикультурность? Как же толерантность?»

И опять обе стороны морочат нам голову. Язык учить надо, понимать местную культуру и приспосабливаться к ней необходимо. Не потому, что это требование националистов, а потому, что это выгодно самим мигрантам, повышает их шансы занять более приличные рабочие места, продвинуться по социальной лестнице. Киргиз, с трудом выговаривающий два слова по-русски, обречен быть дворником. И никакой политкорректный либерал не возьмет его к себе в офис начальником департамента. Но другой такой же киргиз с превосходным знанием языка Пушкина, безупречными манерами британского джентльмена и четким пониманием нашей деловой и политической культуры может претендовать на должность, занимаемую самим либеральным деятелем.

Опять получается, что и националисты, и либералы не заинтересованы в решении проблемы. Ведя горячую полемику друг с другом, они общими усилиями содействуют тому, чтобы социальная ситуация оставалась без изменений.

Если в России находятся мигранты, если демографическая ситуация страны в ближайшие годы, даже при самых оптимистических сценариях оставляет желать много лучшего, значит, надо создавать условия, чтобы «иностранцы» могли освоить язык и культуру большинства. В своих же интересах. И не надо демагогически рассуждать о том, что это ассимиляция, подавление национальных традиций и т.д. Лишние знания никогда никому не мешали. Знакомство с русской культурой не мешает сохранять и обогащать собственную. Появляется свобода выбора. А кстати, разве приток людей из чужой культуры не способствует развитию нашей? Между нами говоря, Пушкин и Лермонтов - тоже потомки «мигрантов» (эфиопского и шотландского происхождения соответственно). В современной английской литературе лучшую прозу сочиняют индусы и нигерийцы, по-французски арабы пишут гораздо изящнее, нежели потомки древних галлов, которые всё больше коверкают родной язык на американский лад.

Однако просвещение тоже забота государства. Надо тратить деньги на культурную адаптацию мигрантов. Можно, конечно, этого не делать. Только в итоге мы получим миграцию менее экономически и социально эффективную. Количество мигрантов от этого не уменьшится. Понизится лишь «качество» их рабочей силы.

Из всего сказанного следует, что регулировать иммиграцию необходимо. Нужно вкладывать средства в мигрантов, создавать им условия социальной и культурной адаптации. Для того чтобы люди жили и работали в человеческих условиях, необходимо осуществлять государственные программы. Но бюджет не резиновый. Люди, приезжающие в страну легально, в соответствии с её законами, должны иметь определенные шансы на интеграцию в общество, гарантированные теми же законами. Они, так же, как и коренное население, должны быть защищены от «социального демпинга».

Когда немецкий левый политик Оскар Лафонтен упомянул об этом в одной из своих речей, на него обрушился град обвинений со стороны либеральной общественности. Но причина истерики не в вопросе об отношении к миграции, а об отношении к рынку. Ведь «свободный рынок», наводненный полуголодными людьми, трудящимися за копейки, устраивает многих. Не случайно и в Западной Европе, и у нас рост ксенофобии совпадает с рыночными реформами. Отказ от социального регулирования предполагает войну всех против всех.

Единственное, что могут в этих условиях предложить нам национально-озабоченные мудрецы, это более жесткие, более репрессивные законы. Тем более что в России законодательное регулирование труда иностранцев вообще не на высоте. В любом европейском государстве законодательная база куда более разработана. Но драконовские законы не решат проблему. Оборотная сторона жестких законов - неисполнение. Московские правила регистрации не помешали населению мегаполиса расти совершенно беспрецедентными для современной Европы темпами. То же будет и в масштабах всей страны.

Поскольку исполнение закона всё равно невозможно, в силу объективных демографических и экономических причин, единственным следствием ужесточения законодательства становятся массовые его нарушения. И не надо жаловаться на коррупцию в полиции. Это не причина, а следствие. Чем менее реально исполнение закона, чем больше нарушений, чем более они неизбежны, тем больше и взяток. Коррупция лишь заполняет разрыв между официальными нормами и реальностью, которая ничего общего с этими нормами не имеет и иметь не будет, поскольку сами нормы абсурдны и противоестественны. Требовать более жестких законов, ссылаясь на неисполнение уже действующих, равнозначно требованию увеличить среднюю сумму взяток, собираемых ежегодно работниками правоохранительных органов.

Если мы хотим ограничить и регулировать миграцию (в интересах как «коренных» жителей России, так и самих приезжих), законы должны быть не более жесткими, а, наоборот, более мягкими, и потому реально выполнимыми. Нормы должны быть прозрачными и четкими. А политика честной и демократической.

Cпециально для «Евразийского Дома»

Кризис в отношениях между Эстонией и Россией развивается по стандартному сценарию. В Таллине регулярно вспоминают об ужасах советской оккупации и проводят мероприятия, увековечивающие память нацистских героев, которые с этой оккупацией боролись.

В ответ среди депутатов Государственной думы начинается политическая истерика. Любопытно, что законодатели, довольно спокойно относящиеся к различным неприятностям и унижениям, которые претерпевают их все еще живые соотечественники, приходят в ярость при любом посягательстве на соотечественников бронзовых или мраморных.

В свою очередь политики в Таллине радостно подхватывают тот же мотив и бегут жаловаться большим дядям в Евросоюз на русского соседа, который опять обижает маленьких. В Евросоюзе испытывают неловкость.

С одной стороны, Эстония все-таки полноправный член сообщества, имеющий все основания получать поддержку его аппарата.

А с другой стороны, она же является злостным нарушителем его норм и постоянным критиком основных принципов, на которых это сообщество построено. Чего стоила одна только эстонская финансовая политика, построенная на отказе от налога на прибыль и тем самым превратившая республику в некое подобие офшорной зоны внутри ЕС.

Чиновники из Брюсселя требовали немедленно прекратить налоговый демпинг, а эстонские министры без тени стеснения отвечали, что не хотят подчиняться «социалистическим» требованиям Западной Европы. Предлагать богатым, чтобы они делились хоть копейкой с государством, - это же почти революция, покушение на священный принцип частной собственности! Якобинство! Большевизм!

Кризис в отношениях между Эстонией и Россией непременно должен случаться не реже чем раз в два года, а в промежутке должен обязательно произойти такой же точно кризис в отношениях с Латвией. Можно и чаще, но это уже не обязательно.

В недавнем прошлом причиной скандалов были памятники легионерам СС, устанавливавшиеся в эстонских городах. Протесты раздались не только в Москве, но и по всей Западной Европе. Мне как-то довелось присутствовать при перепалке между представителями Эстонии и Финляндии. В ответ на критику финна эстонский представитель напомнил, что вообще-то Финляндия тоже воевала на стороне гитлеровской Германии и там тоже есть военные мемориалы. Невозмутимый финн возразил: во-первых, Финляндия заключила с СССР сепаратный мир и под конец войны финская армия вела боевые действия против частей вермахта, не желавших покидать Лапландию; во-вторых, финны служили в собственной национальной армии, а не в легионах СС, которые являлись не просто воинскими подразделениями, но вооруженным крылом нацистской партии; и, в-третьих, если кто-то из молодых эстонцев хотел сражаться с русскими, не вступая в СС, он имел возможность поступить в ту же финскую армию, что некоторые и делали. Что же до легионеров СС, то в любой демократической стране их принято считать преступниками, независимо от национальности. А если вас интересует официальная позиция Финляндии по поводу сотрудничества нашего правительства с Германией во время войны, то у нас, в отличие от вас, этим гордиться не принято, заключил финн.